История своей судьбы (СИ) - Солманская Элина

– Мне очень приятно слышать от тебя эти слова, и я очень люблю читать то, что ты пишешь, особенно в последнее время. Как-то всё по-особенному у тебя получается, – Павел аккуратно перевернул её на спину и, склонившись, пристально всмотрелся в её глаза. – Тебе хорошо рядом с нами? Не жалеешь, что приехала сюда?

– Жалею? Ты шутишь? Я счастлива, что нахожусь с вами обоими рядом. Знаешь, сегодня Лиза мне сказала, что любит меня и просила, чтобы я никогда от вас не уходила.

– И что ты ей ответила?

Милана приподнялась и приблизилась к его лицу:

– Сказала, что никогда и никуда от вас не уйду.

– Потому что…

– Потому что люблю вас обоих. Люблю лисёнка и люблю тебя, как никогда и никого ещё не любила в своей жизни.

Павел убрал прядь волос с её лица:

– Я тоже тебя люблю. Очень люблю…

Милана первой коснулась его губ, крепко прижимая его к себе. Её пальцы ласкали его спину и волосы. Павел стремительно приоткрыл её губы своими, углубляя поцелуй, требовательно лаская и укладывая её на постель. Его пальцы заскользили по её телу, касаясь обнажённых участков её кожи.

– Паш, подожди, пожалуйста… – тихо произнесла Милана, останавливая его руки. – Я не могу, так сразу. Прости…

Романов резко замер и лишь спустя несколько минут, уткнулся лицом в её волосы:

– Прости, пожалуйста. Прости, что спешу. Мне очень трудно себя контролировать в последнее время, когда ты рядом.

Милана взяла его ладонь в свою руку:

– Ты же сам всё понимаешь… Мы так мало вместе.

– Конечно, понимаю. Прости, – он поднёс её руку к своим губам.

– Ну что, время позднее, спать пора, – с улыбкой произнесла Милана, обращаясь к нему, и пытаясь разрядить напряжённую обстановку, образовавшуюся в комнате.

– Так не хочется уходить от тебя…

Милана улыбнулась:

– Пашка, ты опять за своё?

– А что я сказал? Я ведь только прошусь на ночлег и ничего более. А тут сразу уличают в чём-то непристойном…

Милана рассмеялась и слегка толкнула его в плечо, заставляя уйти с постели. Павел поднялся с кровати, а Милана сдёрнув покрывало, и отбросив одеяло в сторону, взбила подушки, и с улыбкой взглянула на сиротливо стоявшего у стены Романова:

– Ладно уж, забирайся. Только предупреждаю сразу, руки не распускать, иначе будешь спать на полу.

Павел улыбнулся, и молча кивнув, сразу нырнул под одеяло. Милана погасила свет в спальне, и прилегла с ним рядом. Повернувшись на бок, лицом друг к другу, они долго с улыбкой смотрели прямо перед собой. Милана обняла Павла за шею и, прижавшись к нему, уютно устроилась в его объятиях. Погладив его по щеке, она прошептала:

– Чувствую, что такими темпами скоро привыкну засыпать в твоих объятиях.

Павел улыбнулся и ещё крепче прижал её к себе:

– Я абсолютно не против, поэтому, когда не спится, приглашай почаще меня к себе, буду действовать на тебя, как снотворное, ну или… заходи сама ко мне в гости. Моя спальня знаешь, где находится…

Милана улыбнулась и прикрыла глаза.

– Спи, – прошептал Павел ей на ухо, нежно целуя в шею. – Сегодня был утомительный день, а завтра будут снова новые эмоции, на которые будут нужны силы.

Она ещё крепче обняла его за шею и преисполненная тишиной, спокойствием и безграничным ощущением внутреннего полёта и счастья, погрузилась в глубокий сон.

Глава 20

Милана сидела у окна своей спальни, и уже несколько минут молча выслушивала по телефону нотации мамы, о своём внезапном исчезновении и уходе от Ольховского. Она пыталась объяснить матери, что только внезапность развития событий, не позволили ей всё рассказать сразу, но женщина была непреклонна и продолжала её отчитывать, не собираясь ничего слушать.

Павел появился на пороге её комнаты и жестом показал на часы. В преддверии рождественского бала, они решили взять несколько уроков у хореографа, который готовил основную танцевальную часть праздника. Милана поднялась со стула.

– Мама, мне нужно идти. Обещаю, что как только появлюсь в городе, мы непременно с тобой встретимся, и обо всём погорим. Пока!

Она отключила телефон и тяжело вздохнула. Павел подошёл ближе и, обняв её, прижал к себе.

– Что-то случилось, солнышко?

– Решила позвонить маме и напросилась на неприятную нотацию. Она, оказывается, ездила ко мне домой. И Ольховский сказал ей, что я бросила его и ушла в неизвестном направлении.

– Понятно. Значит теперь для твоих родителей он бедный и брошенный муж.

Милана обняла его руками за спину.

– Паша, как я устала от этой постоянной лжи с его стороны. Устала. Не могу больше.

Павел коснулся губами её волос.

– Знаешь, лучший способ прекратить всё это. Оставить этого человека навсегда.

– Ты говоришь о разводе?

– Конечно.

– Я сама об этом уже думала. Одиннадцатого января пойду подавать заявление на развод. Только боюсь, как бы Ольховский не начал чинить мне в этом препятствия.

– Не волнуйся, пусть только попробует. Поверь мне, нужное ответное средство всегда можно найти на любое негативное действие.

– Паш, мне нужно будет вернуться в дом Ольховского и забрать свои вещи. Вот только не знаю, как мне это лучше сделать.

– У тебя осталось что-то важное в его доме, что тебе необходимо забрать?

– Особо важного ничего нет, но там мои вещи, обувь, несколько деловых бумаг и рукописи старых книг.

– По поводу бумаг, решай, конечно, сама, насколько они важны для тебя. А вот одежда и обувь, дело наживное. Мы купим тебе всё новое. Я не хочу, чтобы ты возвращалась в этот дом, только для того, чтобы забрать свою одежду.

– Паша, но я не хочу, чтобы ты всё это покупал мне. Ты не обязан и…

– Милана, мы с тобой уже всё это обсуждали. Мы одна семья. Я буду заботиться о тебе, так же, как и о своей дочери. И буду очень рад, если ты охотно примешь мою заботу. Потому что я люблю тебя. Ты нужна мне. И я хочу обезопасить тебя от встреч с этим человеком, который кроме боли и унижения ничего не принёс в твою жизнь.

Ольховская прижалась к его груди.

– Паша, спасибо тебе за твою заботу обо мне. Впервые в своей жизни я сталкиваюсь с таким отношением мужчины к себе, и до сих пор иногда мне с трудом верится, что такой мужчина, как ты, со мной рядом.

– А ты поверь, что я рядом и осознай, что я всегда буду рядом. Для меня такое развитие событий и отношений между нами непреложная норма. Я просто не знаю иной модели семьи и развития отношений между любящими друг друга людьми.

– Эй, взрослые! Вы что, опоздать хотите? – раздался голосок Лизы из-за двери.

Павел взглянул на часы.

– Милана, нам действительно пора. Одевайся, а то опоздаем на репетицию, – он стремительно вышел из комнаты.

Ольховская подошла к шкафу и, переодевшись, присоединилась к Лизе и Павлу уже в коридоре.

****

Николай Беляев внимательно рассматривал собравшихся в зале отдыхающих, желающих прикоснуться к прекрасному действу, и постичь с его помощью основные позиции вальса.

– Итак, господа! Сегодня у нас первое занятие нашей экспресс-программы. Нам ускоренно за три дня придётся постичь то, чему некоторые учатся годами. Но уверяю вас, если вы будете старательны, то уже шестого января сможете покорить всех собравшихся изысканностью своих движений в танце. Танцевать вальс не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Вы сами уже очень скоро сможете в этом убедиться. А теперь, прошу супружеские пары стать слева от меня, а тех, кто только в поиске своей половинки справа.

Павел с Миланой переглянулись.

– Простите, а можно задать вопрос? – спросил Павел, обращаясь к Николаю.

– Слушаю, вас…

– А какое значение имеет для танца, женаты мы с моей партнёршей или нет?

– Видите ли, условие, поставленное мне нашим любезным хозяином бала, состоит в том, что вечер будет тематический и приурочен к определённой исторической эпохе. А во времена далёкого прошлого позиция в этом танце мужчины и женщины, состоявших в браке и тех, кто был лишь слегка знаком, разительно отличались друг от друга. Поэтому нам всем хотелось бы соблюсти эту традицию и на нашем балу.