История своей судьбы (СИ) - Солманская Элина

Павел коснулся её щеки губами.

– У нас всё будет хорошо. Я уверен. Просто позволь мне быть рядом всё время и сделать тебя счастливой.

Милана, прикрыв глаза, прижалась лбом к его губам.

– Я люблю тебя, Паша. Люблю тебя…

– Я тоже тебя люблю. Очень люблю, – зашептал он ей на ухо.

– А вы друзья мои, почему не танцуете? Добрый вечер!

Они обернулись на раздавшийся рядом с ними голос. Хозяин бала вместе с женой стоял рядом с ними. Офицерская гордая осанка, роскошный чёрный фрак и неизменная ослепительная улыбка. Он удерживал в своей руке ладонь жены, которая стояла с ним рядом в роскошном бальном платье голубого цвета. Она приветствовала гостей и нежно улыбалась.

– Добрый вечер! Вот подумываем присоединиться к танцующим парам, – ответил Павел.

– Давно пора. Лиза смотрю, уже открыла вечер, – с улыбкой произнёс Николаев.

– Добрый вечер, Иван! Восхитительная музыка звучит сегодня в зале, – произнесла Милана, обращаясь к нему.

Иван улыбнулся.

– Да, сегодня здесь царит Чайковский и Свиридов. Только их вальсы будут звучать сегодня весь вечер.

– Спасибо вам, Иван! За эту сказку в наше современное и крайне суетное время. Вы словно погрузили нас всех в прошлое.

– Вы рано меня благодарите. Поговорим под утро, когда бал будет окончен. Я думаю, к тому времени приятных эмоций у вас будет гораздо больше.

– Под утро?

– Да, мои новогодние и рождественские балы всегда заканчиваются только с первыми проблесками зари. Так что надеюсь, у вас хватит выдержки и сил. Ну, веселитесь, друзья мои. Скоро появится распорядитель бала, и мы начнём праздновать по-настоящему.

Николаевы удалились в сторону, а Павел посмотрел на Милану.

– Удивительный он человек. Необычный… – восторженно произнесла она.

– Нет. Он самый обыкновенный человек, и в повседневной жизни серьёзный, ответственный и довольно строгий. Хорошо знающий и делающий своё дело в жизни. Но в праздники, ты права, он становится всегда немножко волшебником, и дарит своим гостям возможность по-настоящему отдохнуть. Даёт возможность стать чуточку счастливее, когда уводит всех этими балами от настоящей действительности, от проблем, которые есть в жизни каждого из нас, и позволяет стать беззаботными, хотя бы на один вечер.

– Вот поэтому я и сказала, что он необыкновенный человек. Создать сказку для всех, это дорогого стоит.

– Пойдём и правда, потанцуем? – Павел протянул ей свою ладонь. Милана улыбнулась и вложила свои пальцы в его руку.

Они с улыбкой посмотрели на Лизу, грациозно танцующую с Георгием и, повернувшись, друг к другу, сами влились в поток кружащихся пар в вальсе. Павел лишь слегка удерживал её правой рукой за талию, увлекая за собой по кругу и чувствовал, нежное прикосновение её пальчиков к своему плечу. Они двигались медленно, постепенно присоединяясь к общему темпу движения других пар. Павел смотрел в её глаза с улыбкой.

Мелькающие рядом лица, быстрое кружение окружающей обстановки вокруг, упоительная атмосфера, нежные звуки музыки, но Милана казалось, не замечала ничего. Она видела лишь его глаза, чувствовала тепло его руки на своей талии и всматривалась в его лицо, скрытое чёрной маскарадной маской. Её таинственный фантом, снова был перед нею. Её волшебник, её мечта, её любимый мужчина, подаривший сказку в её страшной и беспросветной жизни в последнее время. На мгновение, почему-то она снова вспомнила ночь, когда бежала из дома Ольховского, и блуждала по пустынным улицам, а сейчас она царила на балу в роскошном платье, нежно перекрещивая руки в танце с любимым человеком. Милана улыбалась ему и ловила его восхищенные взгляды. Ей казалось, она растворялась, парила в воздухе, отрываясь от земли, и поднималась в небо в этом упоительном и таком сказочном действе.

Быстрая официальная часть бала, слова поздравления с праздником от Николаева, концертные номера приглашённых артистов, искрящиеся пузырьки шампанского в бокалах ровно в полночь, изысканные угощения, торжественный сброс масок, когда все предстали в своих истинных образах и лицах, и вальс, упоительный и нежный до самого утра. Не уступив ни одного танца Миланы с другими, Романов всю ночь танцевал только с ней. Нежно касался губами её рук, лица и снова и снова уводил её за собой в общее кружение эйфории волшебного праздника и счастья.

Он отлучился лишь на несколько минут, когда отвозил Лизу домой в три часа ночи. Вернувшись, подхватил Милану под руку, и стремительно увлекая её за собой, вышел из зала. Они зашли в первую, попавшуюся на пути открытую комнату на первом этаже. Плотно закрыв дверь, и скрывшись от чужих взглядов, Романов жадно целовал её у стены, крепко прижимая к себе.

– Люблю, люблю тебя. Как же я люблю тебя… – шептал Павел, покрывая поцелуями её лицо и шею.

Милана крепко обнимала его за шею, отвечая на его поцелуи. И прижимаясь к его телу, повторяла не переставая:

– Я тоже тебя люблю. Люблю, люблю, люблю…

Раздавшиеся громкие голоса в коридоре, заставили обоих улыбнуться, и поспешно покинуть своё тайное убежище, и снова вернуться в зал. Они расположились у окна, присев на стульях. Павел нежно коснулся губами её руки, поочерёдно касаясь каждого пальца.

– Не устала? Может, поедем домой?

– Ну что ты… – она погладила его по волосам. – У меня такой прилив энергии, словно я не протанцевала всю ночь, а только встала после долго сна.

Романов улыбнулся и нежно коснулся её губ своими, крепко прижимая её к себе.

– Добрый вечер, Паша!

Романов отстранился от губ Миланы и, приподнявшись, посмотрел на женщину, которой принадлежал нежный мелодичный голос.

– Добрый вечер. А ты откуда здесь?

– Подолгу службы. Пишу репортаж для своего журнала о светском мероприятии господина Николаева. Он любезно позволил мне здесь присутствовать. Может, ты представишь меня своей спутнице? Хотя, госпожа Ольховская, настолько известная личность в кругах литературной богемы, что в представлении не нуждается. Не думала увидеть вас здесь, Милана Святославовна. Да, ещё в компании господина Романова.

– Милана, познакомься, это Эвелина Бродская, главный редактор и хозяйка глянцевого журнала «Кружева».

Милана протянула руку.

– Добрый вечер! Рада познакомиться с вами лично. Я уже имела удовольствие познакомиться с вашим журналом, когда давала интервью вашему корреспонденту в прошлом году.

– Мне ли не знать об этом. Я ведь читала и утверждала ваше интервью. Вот я и удивилась, насколько быстро устарела информация, которую вы нам любезно поведали. Вы ведь тогда говорили о своём муже и о ваших длительных супружеских отношениях. Но насколько я могу судить, в вашей жизни произошли кардинальные изменения? Может, вы дадите новое интервью для ваших поклонников? Я думаю, это будет очень интересно моим читательницам.

Милана занервничала. Павел понял это по её задрожавшим пальцам в его руке.

– Послушай, Эвелина. Ты, кажется, пришла сюда делать свою работу, вот и продолжай делать то, зачем сюда пожаловала, – обратился он к ней.

– Паша, а где Ира? Вы что расстались?

Павел взглянул на Милану.

– Расстались. Ещё вопросы будут?

– Паша, поедем домой, – взмолилась Милана, обращаясь к нему. – Я не хочу здесь больше оставаться.

– Ну, вот ещё. Госпожа Бродская уже уходит. У неё дела. Ведь так, Эвелина Марковна?

Он внимательно смотрел на Бродскую, пронзая её взглядом.

– Да, ты прав. У меня дела. Женя, пойдём, – она обратилась к фотографу, стоявшему с ней рядом.

Когда они удалились, Милана обратилась к Павлу:

– Господи, Паша, что теперь будет? Я ведь знаю её журнал и её репутацию скандального журналиста. Любительница светских сплетен. Она теперь расскажет на весь свет, что видела нас вдвоём.

Он повернулся к ней и коснулся пальцами её лица.

– Пусть рассказывает. Тебя разве это волнует? Лично меня, нисколько. Тебе всё равно больше не жить с Ольховским, так зачем пытаться спасать репутацию и так рухнувшего брака. Ты здесь не в качестве моей любовницы и прекрасно об этом знаешь, поэтому тебе нечего стыдиться тех сплетен и пересудов, которые могут возникнуть. Я не понимаю твои опасения. Я люблю тебя, мы теперь одна семья. Так к чему все эти страхи? Забудь о них, прошу тебя. Попробует что-либо написать в своём журнале, я с ней по-другому поговорю, ну а болтать и распускать сплетни – это её личное дело. Ты ведь сама понимаешь, мы не в силах запретить ей это.