Кровное родство. Книга первая - Ширли Конран

– Ну, может быть, если бы она нашла себе тоже писателя…

– С писателем надо нянчиться как с младенцем. И потом, ни один мужчина не выдержит того, как Нелл трясется над тобой и твоими сестрами. Стоит Аннабел поманить пальчиком – и твоя Ба несется к ней на всех парах через Атлантику, утверждая, что ей, мол, нужно повидаться с ее американским издателем. А с тех пор как Клер вернулась из Вест-Индии, Нелл каждую неделю мотается в Лондон, чтобы помочь ей обставить домик, который купил Сэм. Если бы у вашей бабушки был муж, она не смогла бы бросать все к черту и мчаться нуда угодно по первому вашему зову. Мужчины любят сами командовать в своем курятнике, а Нелл больше никому не позволит командовать собой.

– Ну, Шушу, миленькая, дорогая Шушу, ты ведь поможешь мне? – Миранда, видимо, решила добиться своего лестью. – Пожалуйста! Только один разик…

Шушу прекрасно знала, что это означает: „Осторожненько поговори о моих делах с Ба и поддержи меня".

– О чем речь на этот раз?

– Я хочу учиться на косметолога, – возбужденно объяснила Миранда. – В Лондоне есть годичные курсы, и начинаются они как раз в следующем месяце. Я уже записалась, но теперь нужно внести деньги. Я уж думала насчет того, чтобы продать мой жемчуг, но что толку? Все равно рано или поздно мне придется рассказать ей все.

– Ты собираешься стать маникюршей или, как это, – массажисткой? Вот это уж точно Нелл совсем не понравится. То есть, конечно, не массаж или маникюр как таковые, но она предпочитает, чтобы ее девочки сами пользовались этими услугами, а не оказывали их другим.

– Ну вот, опять эта светская чепуха! – Миранда прикусила нижнюю губу. – Я уже говорила ей, что терпеть не могу все эти балы, выезды и так далее.

– Но как раз на дебютантском балу ты познакомилась с Энгусом, – напомнила Шушу. – И между прочим, он фигурирует в „Списке". – Пресловутый „Список", творение некоего чокнутого пожилого репортера, специализировавшегося на светских сплетнях, стремились заполучить все дамы, имеющие дочерей на выданье, поскольку в нем перечислялись молодые люди почтенного происхождения, обеспеченные и с положением в обществе – именно эти качества делали их желанными кандидатами в женихи.

Миранда покраснела, потом в ее глазах с густо накрашенными ресницами мелькнула искорка улыбки, постепенно осветившая все ее лицо.

– Энгус ни за что не стал бы тратить время на то, чтобы танцевать с дебютантками, но тогда он ничего не мог поделать – это был первый бал его сестры.

Они познакомились вскоре после свадьбы Клер. Миранде не терпелось поскорее выбраться из бального зала, где было жарко и душно. Она зевнула, посмотрела на часы и решила, что через полчасика вполне может уехать – если, конечно, раньше не заснет от скуки. Миранда приоткрыла дверь и выскользнула на террасу, на свежий воздух.

После яркого света, шума и духоты зала тишина и ночная прохлада показались ей просто восхитительными. Миранда остановилась. Ей было приятно стоять так, вдали от всех, вдыхая этот холодноватый воздух и вглядываясь в кроны огромных каштанов, коричневым кружевом смутно вырисовывающихся на фоне неба. Вдруг до нее донесся аромат, напомнивший ей запах мыла „Лайф-бой" и фланелевых пижам.

Миранда резко обернулась:

– Кто здесь?

– Я Энгус, брат Фионы.

Когда ее глаза привыкли к темноте, она разглядела в густой тени фигуру высокого мужчины в смокинге, прислонившегося к стене. Мужчина курил сигару.

– Я уже собирался уходить, – сказал он. – Мне завтра с утра на работу. Послушайте, возьмите-ка мой пиджак, а то вы умрете от воспаления легких прежде, чем мне удастся познакомиться с вами. – Он говорил ясно и четко, словно командир десантников, посылающий своих солдат в бой.

Когда они вошли в зал, Миранда обернулась, чтобы рассмотреть Энгуса Мак-Лейна как следует. Их взгляды встретились. У Энгуса были глаза цвета голубого льда, грубоватое, точно вытесанное из камня лицо, золотистые, как у викингов, волосы и светлые усы.

Как только Фиона немного пришла в себя после своего первого выезда в свет, Миранда – чуть ли не силком – пригласила ее на ленч в ресторан. За столом ей удалось выяснить, что Энгус служил на флоте и был капитаном, что в Итоне незадолго до выпуска учащиеся, жившие не в самом колледже, а дома, избрали его своим старостой; что кроме того он был редактором итонской газеты „Кроникл"; что он учился в Оксфорде, где изучал политику, философию и экономику и выступал за свой университет в соревнованиях по гребле; что после этого он два года стажировался в одном из нью-йоркских банков, потом год работал в Париже, в отделе обмена иностранной валюты банка „Креди Сюисс", а затем год в Гонконге, а потом еще год снова в Нью-Йорке и уж после всего этого вернулся в Англию, чтобы приступить к работе в лондонском отделении банка „Чейз Манхэттен". Он увлекается рыбалкой и игрой в покер, а вывести его из себя стоит немалого труда.

– Честно говоря, не знаю, что тебе еще рассказать, – пожала плечами Фиона в ответ на дальнейшие расспросы Миранды. – Брат – не сестра, чтобы знать о нем слишком много. Энгус… ну, в общем, нормальный парень. Если хочешь познакомиться с ним поближе, приезжай к нам, в Шотландию, на пасхальный уик-энд.

– Спасибо, но я вряд ли сумею, – ответила Миранда. Во-первых, ей не хотелось показывать Фионе, что она до такой степени заинтересовалась ее братом, а во-вторых, она предпочитала подождать, пока это приглашение не будет исходить от самого Энгуса.

Теперь Энгус вечерами часто водил Миранду в кино или в театр, а потом они ужинали в каком-нибудь дорогом ресторане, где Энгус заказывал блюда, напоминавшие ему юность: сосиски с картофельным пюре, бифштекс в тесте, молочный, паровой или паточный пудинг, ветчинный рулет.

Когда курс доллара начинал резко меняться, Энгус должен был дежурить у телефона до самой поздней ночи – до того часа, когда заканчивались торги на американском валютном рынке. Он никогда не водил Миранду в ночные клубы, поскольку его рабочий день начинался в семь утра: в это время заканчивались торги в Гонконге.

В отличие от других знакомых Миранде начинающих банкиров, Энгус уделял своему внешнему виду ровно столько внимания, чтобы не выглядеть ни чересчур демократично, ни чересчур пуритански. Его одежда была отличного качества и соответствующего размера, однако даже самый лучший костюм от Сэйвила Роу выглядел на Энгусе так, словно был сшит для кого-то другого. Его шотландская фигура не вписывалась в пиджаки и смокинги: наверное, единственное, что смотрелось бы на ней естественно, – это толстый свитер домашней вязки и юбка в складочку или мешковатые штаны, заправленные в высокие сапоги.