Полмира - Джо Аберкромби

Воины Гетланда мгновенно замолчали, а вот ванстерцы заорали с удвоенной силой.

Бранд молился, чтобы Колючка держалась подальше от гиганта, но умом понимал, что ее единственный шанс в том, чтобы подобраться поближе. И точно, она поднырнула под очередной удар с плеча и кинулась вперед, пырнула правой, верхним, змеиным ударом, но Горм дернул щит вверх, и кинжал вонзился между двумя досками и намертво застрял там.

– Прикончи его! – прошипела королева Лайтлин.

Колючка полоснула Гормову правую руку своей левой, кинжал заскрипел по кольчужным кольцам и рассек плоть, потекла кровь, и огромный меч выпал из лапищи Горма.

А может, он его сам бросил. Потому что она ударила снова, а он поймал ее за запястье, и пальцы его сомкнулись с лязгом, от которого Бранд перегнулся пополам, словно его ударили под дых.

– О боги, – просипел он.

Дыхание

Колючка потянулась было за Брандовым кинжалом, но ее локоть налетел на болтающийся Гормов щит. Тот наступал, тесня ее. Левое запястье он держал мертвой хваткой и тянул вверх, эльфий браслет врезался в плоть. Тут он сбросил щит и ухватил ее за правый рукав.

– Попалась! – зарычал он.

– Нет! – и она извернулась, словно бы пытаясь высвободить руку, и он подтянул ее ближе. – Сам ты попался!

И она дернулась, используя его силу против него самого, и долбанула его лбом в подбородок. Голова его откинулась, она заехала ему коленом под ребра и с яростным криком выдрала правую руку.

Последний шанс. Последний. Она выхватила из-за спины Брандов кинжал и ткнула им Горму в шею – тот как раз наклонялся к ней.

Он закрылся щитовой рукой, и кинжал проткнул ее насквозь, гарда в виде сплетенных змей впечаталась ему в ладонь. Она зарычала, нажимая сильней, щит его болтался на ремнях, но он невероятным усилием сдержал клинок, и его блестящий кончик остановился буквально в волоске от шеи. Он смотрел на нее, и на зубах вскипала розовая от крови слюна.

И тут он сомкнул пальцы пробитой ладони на ее кулаке. И крепко сжал их. Все, попалась.

Она подалась вперед всем телом, напрягла каждую мышцу – вонзить ему кинжал в горло! Но сильного силой не одолеешь, а на свете нет сильней человека, чем Крушитель Мечей. Он выставил вперед плечо, глухо зарычал и, дрожа от напряжения, стал теснить ее к краю площадки. Горячая кровь струилась из проткнутой руки, по рукояти кинжала, по ее намертво сжатому кулаку.

Бранд горестно застонал, когда Горм нажал сильней и Колючка упала на колени. Ванстерцы ликовали.

Эльфий браслет пылал алым сквозь его сжатый кулак, и видна была каждая белая кость. Горм сжимал ладонь все крепче. Она застонала сквозь сжатые зубы, кинжал выпал из разжавшихся пальцев левой руки, отскочил от плеча и упал в траву. А Горм отпустил запястье и перехватил ее покрепче – за горло.

Бранд попытался шагнуть к площадке, но отец Ярви перехватил его за одну руку, Ральф за другую, и оттащили его прочь.

– Нет, – прошипел кормчий ему на ухо.

– Да! – взвизгнула Матерь Исриун, заходясь от восторга.

Нечем дышать.

Закаленное тренировками тело Колючки сопротивлялось изо всех сил, но Горм был гораздо, гораздо сильнее. И он отжимал ее, отжимал все дальше и дальше. Его пальцы сдавливали правую руку, сомкнутую на рукояти Брандова кинжала, да так, что кости трещали. Она зацапала по траве левой, где же кинжал, где он… кинжал не находился. Она треснула его кулаком по ноге, но силы убывали, попыталась дотянуться до лица, и лишь беспомощно дернула за бороду.

– Убей ее! – визжала мать Исриун.

Горм прижимал ее к земле, с оскаленных зубов капала кровь, горячие капли шлепались о щеку. Грудь ходила ходуном, в горле прощально хлюпало.

Нечем дышать. Лицо горело. Вокруг орали, но она ничего не слышала – в ушах шумело. Она вцепилась Горму в руку, впилась в нее ногтями, но это рука из стали, из дерева, безжалостная, как корни деревьев, что прорастают с годами в скалы и разбивают камень.

– Убей ее!

Она видела лицо матери Исриун, дикую радость на нем, слышала ее вопли:

– Верховный король приказывает! Единый Бог повелевает!

Горм покосился на свою служительницу, и щека его дернулась. Хватка чуть ослабла – а может, ослабла связь Колючкиной души с телом… улетаю… улетаю…

Нечем дышать. В глазах темнело. Она видела Последнюю дверь, время финтов и уловок ушло. Смерть отодвинула засов, широко распахнула дверь. Колючка заколебалась на пороге.

Но Горм не толкнул ее в спину.

Словно бы сквозь завесу она увидела, как собрался хмурыми складками его лоб.

– Убей ее! – заверещала мать Исриун, и верещала она все громче и громче, пронзительней и пронзительней.

– Праматерь Вексен приказывает! Праматерь Вексен приказывает, слышишь ты или нет!

И тут окровавленное лицо Горма перекосилась, и от глаза к губам по нему прокатилась дрожь. И он вдруг перестал скалиться и сжал губы. И хватка правой его руки ослабла, и Колючка со всхлипом вздохнула, и мир в ее глазах перевернулся, потому что она завалилась на бок.

Бранд неверяще смотрел, как Горм отпустил Колючку и та упала. А ванстерец медленно повернулся к своей служительнице. Голодный рев воинов постепенно стих, и толпа по обе стороны долины погрузилась в молчание, словно бы весь шум куда-то слился, оставив после себя настороженную тишину.

– Я – Крушитель Мечей.

Горм осторожно положил правую руку на грудь.

– Какое безумие обуяло тебя, что ты говоришь со мной столь дерзко?

Исриун ткнула пальцем в Колючку, которая перекатилась на живот и жалостно блевала в траву.

– Убей ее!

– Нет.

– Праматерь Вексен приказывает…

– Хватит с меня приказов праматери Вексен! – вдруг взревел Горм, выпучив глаза на окровавленном лице. – Я устал от высокомерия Верховного короля! Но более всего, мать Исриун… – тут он оскалился от боли и выдернул Брандов кинжал из своей ладони, – … я устал от твоего голоса. Меня бесит твое блеянье, женщина.

Лицо матери Исриун залила смертельная бледность. Она попыталась отступить назад, но татуированная рука матери Скейр прихватила ее за плечи и не дала двинуться с места.

– Ты нарушишь данные им клятвы? – пробормотала Исриун, изумленно раскрывая глаза.

– Нарушу ли я данные клятвы?

И Горм стряхнул с раненой руки щит, и тот покатился по траве.

– Нет чести в том, чтобы держать их! Я нарушаю их! Разбиваю! Плюю на них! И сру на них тоже. Прям на каждую, понятно?! – Он навис над сжавшейся Исриун с окровавленным кинжалом в руке.

– Верховный король повелевает, да? Праматерь Вексен приказывает, да? Старый козел со своей свинюкой – я отрекаюсь от них! Я бросаю им вызов!

Тоненькая шея Исриун задрожала – она сглотнула.

– Если ты меня убьешь, войны не миновать.

– О, войны точно не миновать. Матерь Воронов расправила свои крылья, женщина.

И Горм медленно поднял откованный Рин кинжал, и Исриун не отпускала глазами блестящее острие.

– Перья ее – мечи. Слышишь, как они звенят?

И он улыбнулся.

– Но мне нет нужды убивать тебя.

И он бросил кинжал, и тот подкатился к Колючке, которая как раз стояла на четвереньках и блевала в траву.

– Зачем убивать, если можно продать? Не правда ли, мать Скейр?

И прежняя, точнее, уже новая служительница Горма улыбнулась ледяной, как северное море, улыбкой.

– Возьмите эту змею и наденьте на нее ошейник.

– Вы поплатитесь за это! – дико заверещала Исриун. – Поплатитесь!

Но Гормовы воины уже волокли ее вверх по восточному склону.

И Крушитель Мечей обернулся, отмахнув раненой рукой. С пальцев капала кровь.

– Ты не передумала заключить со мной союз, Лайтлин?

– Ванстерланд и Гетланд ждут великие дела! Никто не сможет противостоять нам! – отозвалась Золотая королева.

– Тогда я принимаю твое предложение.

И над долиной пронесся потрясенный вздох, словно бы все стояли, затаив дыхание, а теперь выдохнули.

А Бранд вывернулся из рук Ральфа и побежал.

– Колючка?..

Голос доносился откуда-то издалека, эхом отдавался в темном туннеле. Голос Бранда. Боги, как здорово-то – Бранд зовет…

– Все хорошо? – сильные руки легли ей на плечи, потянули вверх.

– Я возгордилась, – просипела она.

Горло саднило, во рту болело. Она попыталась встать на колени – не вышло, голова закружилось, она чуть не упала, но он подхватил ее.

– Но ты жива.

– Ага, – прошептала она – надо же, из блестящего тумана выплыло лицо Бранда.

Боги, как же хорошо – вон он, Бранд…

– Все закончилось, – и он обнял ее за плечи и поднял на ноги, она застонала.

Переставлять ноги было совсем невмоготу, он вел ее. Какой же он сильный. Не давал упасть.

– Понести тебя?

– Хорошая мысль.

И она поморщилась, увидев собравшихся над долиной воинов Гетланда.

– Нет уж, я лучше пойду. Почему он не убил меня?

– Послушал мать Исриун и передумал.