Первородный грех. Книга первая - Мариус Габриэль

– Ах ты маленькая сука, – злобно проговорил Джоул. – Маленькая избалованная сука.

Он посветил в стеклянный шкафчик. В луче фонарика блеснула дюжина стеклянных коней. Это были чудесные, изящные вещицы всех цветов радуги. Поднявшись на дыбы на тонких прозрачных ногах, они горделиво запрокинули свои грациозные прозрачные головы.

Обезумев от ярости, он отодвинул от стены шкафчик и повалил его на пол.

Раздался страшный грохот, стекла разлетелись вдребезги, осыпая ковер цветными осколками.

Джоул повернулся к кукольному домику и принялся исступленно крушить его ногами. Куколки и изящная игрушечная мебель полетели в разные стороны. Не отдавая отчета своим поступкам, он продолжал пинать их, топтать кроссовками, ломать. Его злость выплеснулась на эту комнату, как огонь из огнемета.

Наконец он, тяжело дыша, остановился.

Но злость не прошла. Она затаилась в нем. Словно взведенная пружина. Он чувствовал себя стоящим на краю бездны. Где-то внутри него застыл дикий вопль, который с каждым хриплым выдохом пытался вырваться наружу.

Во время погрома Джоул был не в состоянии что-либо слышать, но сейчас он понимал, что, должно быть, шуму наделал много.

Вытащив десантный нож, он притаился в темноте, ожидая, когда прибежит прислуга.

И, если бы в этот момент кто-нибудь вошел в комнату, он бы с криком набросился на него и стал резать, колоть, кромсать.

Но дом все так же оставался погруженным в тишину. Слуги ничего не услышали.

Как-то совсем незаметно тяжелое дыхание перешло в жалобные всхлипы. Потом он почувствовал под своими коленками острые осколки разбитых коней и заплакал. Джоул плакал, сотрясаясь всем телом, – нож выскользнул из его пальцев; и тут, закрыв ладонями лицо, он зарыдал так горько, словно сердце разрывалось у него в груди.

Беверли-Хиллз

Они ехали верхом по дну каньона, купаясь в лучах заходящего солнца и ласковом, теплом воздухе, напоенном сладким ароматом эвкалиптов. Впереди мерно покачивалась в седле Иден, за ней следовала Соня – ее круглая тень скользила по зеленой траве.

Соня (у нее было такое труднопроизносимое имя – Антигона Прингл-Уильямс, – что никто и выговорить-то его толком не мог) была пухленькой блондинкой с пышным бюстом. Ее отец был английским актером, которому удалось перебраться в Голливуд, и чья вторая жена не хотела, чтобы падчерица путалась у нее под ногами.

Несмотря на свою полноту, Соня оказалась единственной девушкой в школе, которая занималась верховой ездой так же серьезно, как и Иден. Любовь к лошадям и общая судьба отвергнутых семьями сблизили их.

Четыре раза в неделю школьный микроавтобус привозил их на тренировки в школу верховой езды Дана Кормака. Для Иден это был единственный способ выбраться за пределы усиленно охраняемой территории интерната. Но воспитатели считали, что и у Дана она могла нахвататься каких-нибудь вредных привычек.

Они ошибались.

Не в школе Кормака, а здесь, в каньоне, она и Соня регулярно встречались с Педро Гонсалесом, маленьким мексиканским садовником, снабжавшим их наркотиками, которые они привозили в интернат. Их встречи происходили в узком ущелье, куда они после напряженных тренировок приводили коней на отдых.

– А вот и Педро, – сказала подруге Иден, затем, после минутной паузы, озадаченно проговорила: – Ой. Кажется, это не он.

Встревоженная Соня осадила коня. Прищурившись, она настороженно всматривалась в стоящую на тропе фигуру высокого мужчины, совершенно не похожего на плюгавого мексиканца.

– Кто это?

– Понятия не имею.

Что-то во внешности поджидавшего их человека испугало Соню.

– Может, он легавый? – пропищала она.

– Не болтай ерунду.

– Ну его, давай сматываться! – Соня развернула коня и рысью поскакала прочь. – Поехали! – через плечо крикнула она Иден.

Но та продолжала стоять на месте, разглядывая незнакомца. Страх боролся в ней с любопытством. Затем, со свойственным ей безрассудством, она не спеша поехала навстречу таинственному мужчине.

Он был молод, лет двадцать с небольшим. Одет в джинсы и черную футболку. Высокий. Сложенные на груди руки сильные, со взбухшими венами.

У него было тонкое лицо с усами, орлиным носом и острыми скулами. Поразительно красивое лицо. Но в нем чувствовалось внутреннее напряжение, граничившее с жестокостью. Черные волосы коротко подстрижены.

Однако больше всего Иден потрясли его темные, почти черные глаза. Они в упор сверлили ее тяжелым, сверкающим, колючим взглядом. Роковые глаза, пугающие. На какое-то время ей стало не по себе от этого сурового взора. Соня ошиблась: этот человек не был полицейским. Но он мог быть кем-то более страшным.

Она натянула повод и сверху вниз посмотрела на незнакомца.

– Где Педро?

– Кто такой Педро? – хриплым голосом спросил тот.

Иден заметила, как дернулся уголок его рта.

Она огляделась вокруг. Впереди небольшой каньон оканчивался отвесной стеной. Чтобы попасть сюда, этому человеку, очевидно, пришлось спуститься по одному из крутых каменистых склонов. Здесь, внизу, не было ни души, и все кругом покрыто буйной растительностью. Однако Иден решила, что при малейшей опасности ее могучий и стремительный конь вынесет ее.

– Ты не работаешь у Дана, – проговорила она. – Что ты здесь делаешь?

– Ты Иден ван Бюрен, верно? – отрывисто сказал мужчина.

– Ну, предположим.

– Никаких «предположим». Это ты. – Он показал ей какую-то карточку. Иден наклонилась и увидела собственную фотографию, снятую год назад на соревнованиях.

– Где ты ее взял? – возмущенно спросила она, протягивая руку, чтобы забрать фотоснимок, однако незнакомец спрятал его в карман. – Кто ты? Что тебе от меня надо?

– От тебя мне ничего не надо. – Злые черные глаза напряженно вглядывались в нее. – Просто хотел с тобой встретиться. Посмотреть на тебя. Услышать, как ты говоришь.

– Откуда тебе известно мое имя? Кто дал тебе эту фотографию?

– А ты красивая, – сказал он, пожирая ее глазами. – Похожа на свою мать.

– Ты знаешь мою мать?

Он взял коня под уздцы, и ее бегство сразу стало весьма проблематичным.

– Отпусти! – крикнула Иден. Она дернула поводья, но он держал их железной хваткой. – Послушай, мне это не нравится. Или скажи, чего ты хочешь, или проваливай. Иначе я позову полицию.

Он как-то странно улыбнулся.

– Как, интересно, ты ее позовешь?

– Моя подруга сделает это. Между прочим, она наверняка уже звонит им. – Иден продолжала тянуть поводья, но он был явно гораздо сильнее нее. Конь под ней нервно переступал ногами. – Да отпусти же ты, черт тебя побери!

– Не ори на меня, – спокойно произнес молодой человек.