Первородный грех. Книга первая - Мариус Габриэль

– Уходим! – кричит он своим товарищам. – По машинам!

Наконец он выпрямляется, поворачивается к рейнджерам спиной и идет прочь.

– Дурак! – визжит ему вслед Нгуен. – Об этом инциденте будет доложено твоему начальству!

– Да пошел ты… – спокойно говорит Джоул.

Всей ротой они возвращаются к бронетранспортерам. Люк Джеффриз, чернокожий верзила-сержант, звонко хлопает Джоула по спине.

– Ну, паря, – с мягким алабамским говорком басит он, – ты, похоже, малость перепутал, на чьей стороне воюешь. Я уж думал, этот косоглазый тебя замочит. Больно ты чувствительный, мать твою.

Слова сержанта звучали по-доброму, и Джоул благодарно кивает. Больше всего на свете ему сейчас хочется побыстрее добраться до базы и принять горячий душ. Запах смерти въелся в поры его кожи. Но он знает: мылом его не смыть.

Вудсток, Нью-Йорк

Запрокинув голову, Иден босиком танцевала на раскисшей от дождя земле. Ее глаза закрыты. Лицо изможденное, отсутствующее. Черные волосы прижаты обвязанной вокруг головы лентой. Мокрые рубашка и джинсы прилипли к телу. Через полупрозрачную ткань проглядывают заострившиеся соски.

Вместе с ней танцевали еще несколько молодых людей. Но из-за проливного дождя, которым был отмечен второй день крупнейшего в истории рок-фестиваля, большинство зрителей, оставшихся от почти полумиллионной толпы, вынуждены были сидеть, спрятавшись под тентами или накрывшись одеялами, и дожидаться, когда снова выглянет солнце.

Это походило на сцену из библейской жизни: огромная масса народу, рассевшись на голой земле, ждет божественного предзнаменования.

Неподалеку группа хиппи – в чьем мини-автобусе Иден проделала весь этот долгий путь из Лос-Анджелеса, – укрывшись в своей туристической палатке, пускают по кругу «косячок» с марихуаной и затуманенными глазами смотрят, как она танцует.

Они, не останавливаясь, ехали в течение трех дней: через Скалистые горы до Солт-Лейк-Сити, потом через прерии Вайоминга и Небраски до Иллинойса, а затем из Чикаго под проливным летним дождем, минуя Кливленд, Питтсбург и Филадельфию, в штат Нью-Йорк.

Там они присоединились к огромной толпе молодежи, собравшейся на поле фермы Макса Йасгура, расположенной в пятидесяти милях от маленького городка Вудсток. Они прибыли как раз вовремя, чтобы застать открытие фестиваля.

Хиппи привезли с собой кастрюльки для варки пищи и несколько сумок со всякой вегетарианской едой. Однако сегодня, сидя в чистом поле под нещадно хлещущим ливнем, они вынуждены были голодать. Правда, справиться с трудностями им помогли изрядные дозы наркотиков.

По дороге в Вудсток, чтобы скрасить утомительность поездки, они дали Иден микродозу ЛСД. Это было, еще когда они ехали по 90-й магистрали недалеко от Айова-Сити, но действие наркотика не прошло до сих пор.

Она плыла в каком-то волшебном мире теней и света, всем своим существом слившись с музыкой, дождем и мерцающей в небе над ее головой радугой.

Она чувствовала фантастическое музыкальное единение со всем, что окружало ее. Мир стал мягким и нежным, как мех котенка. Это было чудесное, всеисцеляющее ощущение, которое успокаивало жившую в ней душевную боль.

Она простерла к небу руки и увидела, как на кончики ее пальцев опустилась радуга. Дождь стал золотым, окутав ее божественным сиянием. Хлюпающая под босыми ногами грязь превратилась в первооснову всего сущего, некую живительную влагу.

Рок-группа наконец закончила свою композицию, и музыка резко оборвалась. В гигантской толпе раздались ленивые аплодисменты. Ничего не замечая и не обращая ни на что внимания, Иден, воздев, словно жрица, к небу руки, продолжала танцевать.

Позже она открыла глаза и увидела над собой христоподобный лик. Светлые брови в обрамлении волнистых золотых волос, завитки такой же золотой бороды вокруг нежных, бескровных губ. Голубые глаза незнакомца – словно два лоскутика неба. Казалось, можно было утонуть в их глубине.

Она почувствовала, что в ней что-то двигается. Ее джинсы были спущены до щиколоток. Член золотоволосого юноши, похожего на Христа, скользил по ее влагалищу.

Так вот зачем он явился к ней. Дабы свершить это великое таинство. Над ними воссияла радуга. Иден улыбнулась ему, ее глаза наполнились слезами радости. В сознании проносились волшебные видения золотых и синих облаков. Она крепко вцепилась в незнакомца, вознося молитвы на языке, которого не понимала и сама.

Только на третий день Иден наконец очнулась после своего наркотического путешествия. Голодная и измученная, она лежала в палатке, ее грязная одежда невыносимо воняла.

Иден так разозлилась на белобрысого хиппи, что готова была его разорвать.

– Как ты мог так поступить со мной, пока я тащилась, – набросилась она на него. – Я даже не соображала, что происходит.

– Это было просто чудесно, – блаженно проговорил тот.

– Может быть, для тебя. – Она возмущенно уставилась на него. На трезвую голову он уже вовсе не походил на Христа, а был обыкновенным тощим, грязным, с засаленными волосами наркоманом. – Урод! Это был мой первый раз!

– Успокойся. Не последний же.

В это время Джимми Хендрикс исполнял на гитаре «Звездное знамя»,[33] и публика бешено взревела, словно раненый динозавр.

С тех пор как Иден, никого не предупредив, уехала из дому, прошло уже пять дней. Когда она вернется, будет сплошной скандал. Но оставаться здесь она больше не желала.

Напичканная наркотиками, она пропустила большую часть фестиваля да еще и лишилась невинности, благодаря какому-то оборванцу. И сейчас вокруг себя она видела лишь мерзость и хаос.

Шлепая по грязи, Иден добрела до ближайшего телефона и, чтобы позвонить, целый час простояла в очереди.

– Па? Это я. – Она услышала, как на другом конце линии бушует буря. – Я в Вудстоке… Вудсток! Вуд-сток, штат Нью-Йорк… На рок-фестивале… Ага, со мной все в порядке… Извини… Извини, говорю. Слушай, не мог бы ты заказать для меня билет до Лос-Анджелеса из аэропорта Ла Гуардиа?

Шулай

Он слышит звук, похожий на треск рвущейся ткани. Взметнувшееся пламя окатывает бронетранспортер, внутри которого мечутся ослепленные вспышкой солдаты. Взрыв сбивает с ног нескольких находящихся неподалеку пехотинцев. Среди них Джоул. Во все стороны летят оторванные человеческие конечности, осколки, куски железа.

Враг открывает по ним бешеный огонь.

Беспорядочно отстреливаясь, американцы отчаянно пытаются укрыться кто где. Джоул хочет крикнуть своим товарищам, чтобы те прятались за бронемашинами, но его легкие не дышат и нет сил подняться. Ноги как-то странно онемели. Он опускает глаза и видит, что сбоку его форма разорвана в клочья. Сквозь лохмотья ткани хлещет кровь.