Первородный грех. Книга первая - Мариус Габриэль

– «Ненавижу» – это слишком сильное слово.

– Ну, может, я не совсем ненавижу его. – Иден пожала плечами. – Я ненавижу то, кем он стал. Когда-то он был вполне нормальным. Я имею в виду, когда я была ребенком. А потом изменился. Словно его и нет больше.

– Как это?

– Да все пьянки, девки, кокаин… В себя прийти некогда. – Она скривила губы. – В голове одни только развлечения и развлечения.

– Твой отец нюхает кокаин? – округлив глаза, спросила женщина.

– На полную катушку.

– Ты сказала «девки», имея в виду…

– Шлюхи-малолетки, – с горечью произнесла Иден. – Сопливые девчонки, которые трахаются со стариком за деньга. Похоже, чем старше он становится, тем моложе девки ему нравятся. Наверное, скоро дойдет до младенцев. – Она засмеялась, однако женщина явно не разделяла ее веселья.

– О Боже, – прошептала она, держа в руках мокрую футболку.

– Впрочем, это уже его трудности, – небрежно проговорила Иден. Но ее глаза заблестели, словно она усилием воли заставляла себя сдержать слезы.

– Да, пожалуй, – сухо сказала женщина. – Пойду подыщу тебе что-нибудь из одежды моей дочери.

К тому времени, когда Иден оделась в чистое платье, которое было ей немного велико, улица уже опустела, а ветер разогнал облака ядовитого газа. Хозяин дома стоял на крыльце и печально взирал на то, что стало с его садом после учиненного там погрома.

– Похоже, путь свободен, – заключила Иден. – Знаете, спасибо вам за то, что вы меня выручили. Платье я обязательно верну.

– Оставь его себе. Или выброси.

Иден поцеловала на прощанье женщину, взяла сверток со своей грязной одеждой и вышла из дома. Не оглядываясь, она через сад поспешила на улицу.

А супружеская пара стояла среди поломанных деревьев и смотрела ей вслед.

Барселона

– Я на пару недель еду в Ампурьяс, – за завтраком, состоявшим из шампанского и устриц, сообщила Майе Мерседес.

– Как чудесно. А где вы собираетесь остановиться?

– Неподалеку от деревеньки под названием Сан-Люк.

– О, я знаю Сан-Люк. Это восхитительное место. Вы сможете там полностью расслабиться.

В те дни их посиделки в ресторане клуба сделались уже привычными. Они мило и приятно беседовали, и Мерседес все чаще ловила себя на мысли, что с нетерпением ждет очередной встречи. Экзотическая красота Майи привносила в ее жизнь в Барселоне какую-то теплоту, потребность в которой она стала постоянно испытывать. Ее визиты в клуб с одного-двух в месяц участились до одного-двух в неделю.

– Между прочим, – заметила Мерседес, – я подыскиваю там участок земли.

– Лучшего вложения капитала и придумать невозможно, – потягивая шампанское, проговорила Майя. – Цены на землю в этом районе скоро резко подскочат. Ведь Сан-Люк делается все более и более популярным местом.

– Да уж, – с иронией в голосе сказала Мерседес. – Сан-Люк же является для меня домом.

– Домом?

– Да. Я там родилась. Мой отец был деревенским кузнецом, а мать – дочерью лавочника. Вот в кузнице-то я и появилась на свет. Что вы качаете головой?

– Глядя на вас, сидящую в костюме от Ива Сен-Лорана, осыпанную великолепными бриллиантами, никому и в голову не придет, что вы родились в кузнице. Вы такая уравновешенная, такая утонченная!

– Когда я там родилась, Сан-Люк, конечно, был не самым изысканным местом, – сухо согласилась Мерседес. – Но, как бы там ни было, он всегда отличался красотой, хотя, разумеется, ребенком я этого не понимала.

– Должно быть, с тех пор там многое изменилось.

– Да-а. – Мерседес задумчиво посмотрела на перламутровую устричную раковину. – Теперь там понастроили ресторанов и баров, да еще ночной клуб и даже дискотеку. Богачи из Барселоны скупают старые полуразвалившиеся дома и превращают их в шикарные коттеджи. Дом, в котором я родилась, тоже перестроили и отделали. Там, где когда-то располагалась наковальня моего отца, теперь стоит «порше».

– Что ж, весь мир меняется, Мерседес.

– Да, это верно. Мир стареет. Я тоже изменилась. Когда-то у меня были мечты, несбыточные желания, а теперь я сама стала одной из тех, кого много лет назад презирала.

– С каждым это случается, – мягко сказала Майя.

– А не должно бы. Человек должен мечтать, даже если ему за пятьдесят. Я столько потеряла, Майя.

– Единственный способ не утратить способность мечтать – это не стареть. И вам не следует презирать себя за то, что вы можете позволить себе завтракать устрицами с шампанским.

– Дело не только в этом… А что значит быть фотомоделью?

– Работа фотомодели… это как немое кино. До твоих мыслей никому нет дела. Если ты пытаешься что-то высказать, это в лучшем случае может вызвать любопытство, как бегающая на задних лапках собачонка. По-настоящему слушать тебя никто не будет. Просто немного удивятся, что ты вообще способна думать.

Мерседес улыбнулась.

– Понимаю.

Майя взглянула на часы.

– Черт. Заговорилась, а о работе-то и забыла. Мне пора бежать. Желаю удачной покупки, Мерче. Позвоните мне, когда вернетесь.

Она поцеловала Мерседес в щеку и ушла.

Через две недели Мерседес вернулась в Барселону. Во время поездки она остановилась не в Сан-Люке, а в только что построенном на берегу одной из сказочно красивых скалистых бухт пятизвездочном отеле. И все это время она в компании местного агента по продаже земли без устали объезжала окрестности.

За день до возвращения в Барселону Мерседес и агент отправились в Палафружель к нотариусу, где она оформила покупку земельного участка площадью в шесть гектаров.

Это был изумительный участок. Он располагался недалеко от Сан-Люка на побережье, но в то же время оттуда открывался замечательный вид на Пиренеи. Мерседес нашла именно то, что искала. Она уже и место выбрала для своего будущего дома, хотя его архитектурный замысел у нее в голове еще не сформировался.

Даже не распаковав багаж, она позвонила Майе.

– Мерседес! – радостно воскликнула девушка. – Ну как съездили в Сан-Люк?

– Отлично. Я тут подумала, не согласитесь ли вы поужинать со мной на этой неделе.

– С удовольствием. Только скажите где и когда.

– В субботу вечером в «Каталонке». Это вас устроит?

– Великолепно! – В голосе Майи звучала непритворная радость.

– Я заеду за вами.

– Буду ждать.

Мерседес повесила трубку. Впервые они с Майей собирались встретиться вне женского оздоровительного клуба. За прошедшие две недели она очень соскучилась по девушке.

«Но почему я думаю о ней, как о совсем юной девушке? – спрашивала себя Мерседес. – Она уже взрослая женщина». Очевидно, такой молодой Майю делали ее постоянная открытость, ее бесхитростность.