Воздушный штрафбат - Антон Кротков

Обычно отзывчивый, готовый исполнить любую просьбу друзей, на этот раз Церадзе ответил:

— Без грусти нет веселья, дорогой. После похорон обязательно будет свадьба.

В этот вечер друзьям так и не удалось уговорить Георгия исполнить задорную песню из своего обширного репертуара…

На утро после инструктажа Георгий вместе с Нефедовым направлялся к своему самолету. Предстоял полет на сопровождение «пешек». Было заметно, что Церадзе находится не в своей тарелке.

— Плохой сон видел, — нехотя признался он. — А Светлана в положении.

— Сегодня оставайся дома, — хлопнул друга по плечу командир. — Бери удочки и отправляйся на тихое озерцо. Пришла пора тебе на профилактику становиться, нервы в порядок привести, работаем-то на износ. Один день как-нибудь без тебя обойдемся.

— Нет, нельзя, — покачал головой майор, устремив задумчивый взгляд вдаль. — Только если со мной что… Короче, отправь тогда ее к моей тетке в Кутаиси. Там о ней позаботятся. Адрес у меня на письмах в походном чемоданчике найдешь.

— А я тебе приказываю остаться! — повысив голос, повторил Борис и насмешливо пожурил приятеля: — Э-эх, геноцвали, дорогой ты мой! Боишься, что без тебя люфтваффе разобьем и на твою долю не оставим.

— Не могу я свою очередь пропустить, — пояснил Церадзе. — Как ребятам потом в глаза буду смотреть, если сегодня кто-то не вернется. А так может все и обойдется, глупо придавать значение каким-то снам!

Глава 27

И вот они над фашистской переправой. Пикирующие бомбардировщики «Пе-2» начали спокойно, как на полигоне, работать, выполняя один заход на вражеский понтонный мост за другим. Боевой порядок истребителей над целью — обычный в такой ситуации: группа непосредственного прикрытия — на внешней стороне круга своих бомбардировщиков, другая находится выше «пешек» на случай появления неприятельских истребителей. Наконец появляются «мессершмитты». «Нефедовцы» тут же входят в вираж, завязывается «собачья схватка» воздушного боя…

В этом бою Борис чувствовал себя в ударе. Ему все сегодня удавалось. Уже в первую минуту завертевшейся карусели капитан в блестящем стиле буквально срубил пушечной очередью зазевавшегося немца. Затем зашел в хвост другому «Ме-109». Тот попытался оторваться крутым пикированием, но, не рассчитав маневр, рухнул в Волгу.

Сделав крутую горку в сторону солнца, капитан огляделся, переводя дух и выбирая следующую жертву. Поискав глазами вокруг себя, он вдруг увидел, как в хвост И-16-му под номером «3» пристраивается «мессер». Вот немец открыл огонь по «тройке», в которой находился только сегодня прибывший в часть молодой летчик. Судя по белым хлопкам дыма, оставляемым «ишачком», жить этому чудаку оставалось меньше минуты.

Не раздумывая, Борис спикировал навстречу атакующему «мессеру». Немец тут же бросил дымящийся «ишачок» и пошел в лоб «Яку». У несущихся навстречу друг другу со скоростью пули пилотов было не более секунды на то, чтобы выстрелить и отвернуть от столкновения.

Нефедов первым поймал немца в прицел и нажал гашетку. «Мессер» окутался черным дымом и начал нелепо заваливаться на крыло, вот-вот готовый перевернуться серым брюхом кверху, словно убитая акула.

В эту же секунду в кабине «Яка» раздался оглушительный хлопок. Перед глазами Бориса разлетелся сноп искр. На какую-то долю секунды он потерял сознание, а когда очнулся, понял, что падает. Никак не удавалось вывести беспорядочно кувыркающийся самолет из штопора. Прыгать нельзя — внизу немцы!

Из-под приборной доски на лицо пилота брызгало горячее масло из поврежденного маслорадиатора. Осколки разбитых летных очков впились в кожу, и кровь, смешиваясь с маслом, бурой обжигающей жижей заливала правый глаз.

Вдобавок из-под капота двигателя стали выбиваться языки пламени. Огонь быстро подбирался к кабине. Борис прекрасно знал, что фанерные самолеты сгорают за считаные минуты.

Когда до земли оставалось примерно метров триста, он предпринял последнюю отчаянную попытку спастись — снова отжал ручку управления на вывод и одновременно несколько раз двинул до отказа и обратно рычаг сектора газа.

И о восторг! Машина, словно нехотя, отозвалась на приказы человека. Гибельное вращение начало замедляться. «Як» медленно, страшно медленно, поднимал свой нос. Через пробоины в фонаре быстро вытягивало заполнивший кабину удушливый дым…

Выровнять истребитель удалось уже над самой водой. Борис глянул на приборы — высота десять метров! Еще один виток и он бы разделил судьбу своего недавнего противника, лежащего в металлическом крылатом гробу на дне Волги.

Необходимо восстановить ориентировку и взять курс на родной аэродром. Зажав коленями ручку управления, Борис рукавом вытер кровь и масло с лица; достал из-за голенища сапога карту, нашел знакомый ориентир, взял азимут. Теперь, когда направление к дому ясно, главное — до него дотопать.

А между тем длинные языки пламени уже лижут плексигласовый фонарь кабины. Но пока не перетянул линию фронта, остается потихоньку поджариваться. Впрочем, его не собирались оставлять в покое…

Борис буквально кожей на затылке почувствовал за спиной новую опасность. Оглянулся и увидел, что за ним на полной скорости жмет четверка «мессеров». Так просто фашисты не дадут уйти подранку. Остается, прикрываясь снизу землей и мотая самолет из стороны в сторону, тянуть на свою территорию, пока не собьют или сам не сгоришь…

Нефедов шел так низко, что иногда задевал плоскостями ветки одиноко стоящих в степи деревьев. В действиях немецких летчиков чувствовалось много задора и недостаток мастерства: они активно бросались вперед, словно пытаясь укусить, но стоило русскому «Яку» показать легким креном намерение круто развернуться и огрызнуться из мощного бортового оружия, сразу отскакивали. Проходило секунд десять, и игра возобновляется: клюнут едва плетущегося русского очередью и забегают вперед, чтобы посмотреть, как там «Иван» — живой? А видок у Нефедова действительно плачевный: рожа — в крови и масле, фонарь разбит. Вот, наверное, радуются поганцы!

Порой немецкие истребители подходили так близко к горящему «Яку», что Борис видел лица их пилотов — совсем мальчишки, как тот «киндер» в Испании, с любопытством глазевший на спускающегося на парашюте республиканского пилота в одном сапоге. Впрочем, тот парнишка, не в пример этому выводку, уже был опасным противником. «А все-таки хорошо мы потрепали люфтваффе, раз они бросают в бой таких зеленых новобранцев», — подумал Нефедов.

Тоскливое чувство одиночества прошло. Забрезжила слабая надежда, что каким-то образом удастся выбраться из очередной безнадеги.

Борис пропустил момент, как на его немецких преследователей налетел Церадзе со своим ведомым. Георгий сразу захлестнул «мессеров», взяв на себя всю четверку, отжимая их от командира и давая возможность Нефедову вырваться из клубка боя и уйти…

Борис опять остался один, но ненадолго. Сделав горку, последующим глубоким скольжением летчик немного сбил пламя. Возможно, удастся привести машину домой. Но недалеко от линии фронта его вновь перехватили. Но на этот раз дело обстояло куда как серьезней. По необычной раскраске трех новейших немецких истребителей «Фокке-Вульф 190А-4» сразу стало ясно, что это охотники из какого-то элитного подразделения: камуфляж желто-зеленый; на фюзеляже какие-то геральдические знаки — настоящие хищники! Таких самолетов на этом участке фронта Борис еще не встречал. Судя по желтым кокам их винтов, «фоккеров» недавно перебросили с Западного фронта. Каждый истребитель был вооружен четырьмя пушками (!) (против одной у «Яка») и двумя пулеметами.

Немцы появились внезапно и повели себя как-то странно. Два истребителя встали с двух сторон от русского «Яка» и пошли параллельными курсами с ним, демонстрируя подготовку к нападению. Странно! Третий истребитель попробовал с ходу сбить русского, но Борис ловко уклонился. Тогда этот «фоккер» проскочил вперед, подставляя Нефедову хвост, как бы давая понять: «Вот как я ошибся. Давай же, накажи за это меня!» «Похоже на приманку», — догадался Нефедов. Нечто подобное он уже видел в Испании и на финской войне. Все эти загонщики — слуги своего господина. И эти двое, что летят по сторонам и совершают броски в его сторону, тоже только отвлекают внимание жертвы, чтобы та не заметила подкрадывающегося к ней главного охотника.

Нефедов начал крутить головой. И тут он увидел Его, спрятавшегося в ярких в лучах солнца. «Выжидает! — заскрежетал зубами Борис, — Неторопливый гад! Хочет наверняка…»

Нельзя было ничем показать, что стрелок в засаде обнаружен тобой, тогда появится шанс убить матерого зверя, когда он осмелеет и рискнет подойти. Борис бросился за приманкой, разыгрывая из себя простодушного новичка и сразу четвертый «фоккер» камнем понесся на него…