Хребты Безумия - Говард Лавкрафт

Он остановился в изнеможении, а вся группа местных жителей уставилась на него; их изумление пока еще не превратилось в новый приступ ужаса. Только старый Зебулон Уотли, который старался припомнить далекое прошлое, но до сих пор не проронил ни слова, наконец заговорил:

«Пятнадцать лет минуло, – бессвязно бормотал он, – я сам слыхал, как Старик Уотли сказал, что наступит день и мы услышим, как дитя Лавинии прокричит имя своего отца с вершины Сторожевого Холма…»

Но тут Джо Осборн перебил его, обратившись с вопросом к людям из Эркхама.

«Что же это было все-таки, и как молодой Колдун Уотли вызвал это из воздуха?»

Тщательно подбирая слова, Эрмитэйдж попытался объяснить.

"Это было – ну что ж, это представляет собой силу, которая не принадлежит нашей части космоса, силу, которая действует, развивается, растет и принимает очертания согласно иным законам, чем те, что господствуют в нашей Природе. Людям нет необходимости вызывать подобных существ с той стороны; лишь только исключительно безнравственные люди или наиболее дьявольские секты пытались совершить подобное. Часть этой силы была и в самом Уилбуре Уотли – вполне достаточная, чтобы превратить его в дьявола и в быстро созревающее чудовище, так что его смерть стала ужасающим зрелищем.

Я намерен предать огню его отвратительный дневник, а вы поступили мудро, взорвав этот каменный алтарь и разрушив все эти каменные кольца на вершинах холмов. Подобные сооружения служат для вызова существ, подобных тем, кого столь любили Уотли – тварей, которых они собирались впустить сюда, чтобы они материализовались и уничтожили, смели с этой планеты весь человеческий род, а саму Землю унести в неизвестное место ради некоей неизвестной цели.

Что же касается той твари, которую мы только что отослали обратно – семейство Уотли растило ее для выполнения страшнейшей роли в том, что должно было произойти. Существо это росло быстро и стало столь гигантским по той же причине, что и Уилбур – но оно обогнало Уилбура в размерах и темпах роста – потому что в нем было больше потустороннего. Нет смысла спрашивать, как Уилбур вызвал его из воздуха. Он не вызывал это существо. Это был его брат-близнец, но он больше, чем Уилбур, походил на отца"

Шепчущий в ночи

I

Запомните раз и навсегда – никакого зримого кошмара я, в тот конечный миг перед собой не увидел. Сказать, что причиной моего решения был психический шок – что именно он явился той последней каплей, которая переполнила чашу и побудила меня выбежать из дома Эйкели и мчаться ночью сквозь первозданные куполообразные холмы Вермонта на реквизированном автомобиле, – означало бы проигнорировать то, что вне сомнения составляло мои последние переживания. Вопреки тому, необычайно важному и серьезному, что я увидел и услышал, вопреки исключительной яркости и живости впечатления, я не могу даже сейчас утверждать – был ли я прав или не прав в своем ужасном умозаключении. Ибо, в конце концов, исчезновение Эйкели ничего не доказывает. В доме не было обнаружено ничего странного – за исключением следов от пуль. Как будто Эйкели вышел погулять по холмам и не вернулся. Там не было никаких следов пребывания гостя, так же, как не осталось никаких признаков того, что эти страшные цилиндры и механизмы хранились в кабинете. То, что он смертельно боялся теснящихся холмов и журчащих ручьев, среди которых родился и вырос, в конце концов ничего не значило; тысячи людей подвержены таким труднообъяснимым страхам. Более того, его непонятные поступки и опасения вплоть до самого последнего момента могли быть отнесены за счет чудачества и эксцентричности.

Все началось, насколько я представляю, с исторического небывалого наводнения в Вермонте 3 ноября 1927 года. В то время, как и сейчас, я был преподавателем литературы в университете Мискатоника, что в Эркхеме, штат Массачусетс, и с энтузиазмом начинал заниматься изучением фольклора Новой Англии. Вскоре после наводнения, среди различных сообщений о трудностях, страданиях и организованной помощи, наполнявших газеты, появились странные истории о существах, обнаруженных в потоках некоторых вздувшихся рек; так что многие из моих друзей ввязывались по этому поводу в горячие дискуссии и обращались ко мне с просьбами пролить свет на этот вопрос. Я был польщен тем, что мои исследования фольклора воспринимались столь серьезно и, как мог, старался развенчать дикие вымыслы, которые, казалось мне, порождены грубыми старыми суевериями. Меня позабавило, что серьезные, образованные люди настаивают, что эти слухи основаны не на пустом месте, а имеют под собой – пусть неясные и искаженные, – но факты.

Истории, на которые было обращено мое внимание, описывались в нескольких газетных заметках; один рассказ имел устный источник и был передан моему знакомому в письме от его матери из Хардвика, штат Вермонт. Во всех случаях сообщалось примерно одно и то же, хотя упоминались три различных места – одно в районе реки Винуски близ Монпелье, другое – у Уэст-ривер, округ Уиндхэм близ Ньюфэй-на, а третье – с центром в Пассумпсике, округ Каледония, выше Линдонвиля. Разумеется, упоминались и другие места, но анализ показывал, что все сосредоточивалось вокруг трех основных. В каждом случае сельские жители сообщали о появлении в бурлящей воде, что стекала с немногочисленных холмов, одного или нескольких, очень причудливых и будоражащих воображение объектов, причем имела место тенденция связывать эти объекты с примитивным полузабытым циклом устных легенд, который только помнили старики.

Люди считали, что эти объекты представляли собой органические, доселе невиданные, формы. Естественно, что в этот трагический момент поток нес с собой и много человеческих тел, но видевшие их были уверены, что объекты не люди, хотя размеры и общие очертания смутно напоминали человеческие. Не были они, как уверяли очевидцы, и какими – либо животными, во всяком случае, известными в Вермонте. Это были розоватые существа примерно пяти футов длиной; с телами ракообразных и парами крупных спинных плавников или перепончатых крыльев и несколькими членистыми конечностями; на месте головы у них имелся свернутый улиткой эллипсоид со множеством коротких усиков. Описания этих существ, полученные из разных источников, были поразительно похожими;правда, надо принять во внимание то обстоятельство, что старые легенды, распространенные в этой холмистой местности, содержали яркие описания, которые вполне могли повлиять на воображение свидетелей. По моей версии все свидетели – а ими были наивные, простые и неотесанные жители глухих районов – во всех случаях видели исковерканные, деформированные стихией тела людей, а полузабытые местные сказки и легенды наделили жалкие останки фантастическими атрибутами.