Карл Маркс. Любовь и Капитал. Биография личной жизни - Мэри Габриэл

Маркс вернулся из Голландии с обещанием денег — но без единого франка в кармане. Однако важность съезда Союза — в свете новых вызовов, брошенных его идеям и его лидерству в партии, — была так велика, что Маркс все равно отправился в Лондон, хотя ему и пришлось оставить Женни в одиночестве разбираться с финансовыми проблемами. Он написал Анненкову в Париж письмо с просьбой о помощи: «Мое материальное положение в данный момент является настолько критическим, что мою жену буквально осаждают кредиторы, и она испытывает отчаянные денежные затруднения. При таком положении, о котором я без стеснения, откровенно рассказываю Вам, Вы поистине спасли бы меня от величайших неприятностей, если бы смогли переслать моей жене 100–200 франков. Уплатить этот долг я, конечно, смогу только после того, как мне удастся урегулировать свои денежные отношения с моими родными…»

Если Анненков согласится, он должен прислать деньги в Иксель: «Однако моя жена не должна догадаться по содержанию письма о том, что я писал Вам… Я надеюсь, что в следующий раз смогу написать Вам о чем-нибудь более приятном» {38} [35].

В остальном Женни была предоставлена самой себе…

27 ноября Маркс, Энгельс, Георг Веерт и Виктор Тедеско встретились в бельгийском порту Северного моря Остенде, где и купили билеты на пароход до Дувра, отплывающий на следующий день. Количество радикально настроенных пассажиров на судах, отправляющихся в английскую столицу, впечатляло. В конце ноября многие организации наметили свои съезды и ассамблеи. Первым делом должна была отмечаться годовщина памяти жестоко подавленного восстания в Польше 1830 года, после которого страну буквально разорвали на части, и она до сих пор не могла воссоединиться. Польша вообще стала объединяющим фактором для оппозиционеров со всей Европы, и для того, чтобы почтить память мучеников, погибших за революцию, в Сохо, в пабе на Виндмилл-стрит собрались делегаты из Франции, Бельгии, Италии, Польши, Дании и Англии {39}.

Маркс, никогда не блиставший в качестве публичного оратора, выступил по-немецки, говоря об уроках польского конфликта (эту речь переводил на английский Карл Шаппер). Он описывал мир как место, где буржуазия всех стран объединилась против пролетариата всех стран — «братство угнетателей против угнетенных, эксплуататоров против эксплуатируемых». Однако, по его словам, хотя пролетариат до сих пор не выступил в ответ единым фронтом, у него уже есть опыт попытки построения нового мира.

«Старая Польша, несомненно, погибла, и мы меньше, чем кто бы то ни было, хотели бы ее восстановления. Но погибла не только старая Польша, старая Германия, старая Франция, старая Англия — все старое общество отжило свой век. Но гибель старого общества не является потерей для тех, кому нечего терять в старом обществе, а во всех современных странах в таком положении находится огромное большинство. Больше того, они должны приобрести все благодаря гибели старого общества — гибели, которая приведет к образованию нового общества, уже не основывающегося на классовых противоположностях» {40} [36].

Выступавшие дружно выразили свою солидарность с народом Польши и рабочим классом, а затем обнажили головы и спели «Марсельезу».

На следующий день в этом же пабе начался конгресс Союза коммунистов, и на нем были замечены те же самые лица. Для большинства собравшихся этот день запомнился тем, что они впервые воочию увидели Маркса, уже хорошо известного в этом узком кругу своими ядовитыми эссе и памфлетами, направленными против своих же бывших соратников-социалистов и правительства. Маркс был категоричен и делил мир на черное и белое — точно так же полярно расходились мнения о нем самом. Он внушал страх и ненависть ровно так же, как искренние любовь и восхищение. Членам Союза, избравшим Маркса своим идейным вождем, было любопытно вблизи взглянуть на этот громоотвод в человеческом обличье.

Немецкий портной Фридрих Лесснер, живший в Лондоне, описывал Энгельса как «стройного и гибкого молодого человека, больше похожего на симпатичного и умного лейтенанта гвардии, чем на ученого» {41}. Однако по-настоящему его поразил Маркс, его физическое и умственное превосходство над всеми окружающими.

«Маркс был еще молодым человеком, ему было около 28 лет, но он произвел на нас всех очень большое впечатление. Он был среднего роста, широкоплечий, мощного телосложения и очень энергичный. Лоб высокий, прекрасной формы, волосы густые и черные как смоль, взгляд острый и проницательный. Губы вечно искривлены саркастической усмешкой — именно его сарказма так боялись его оппоненты». Он говорит о том, что Маркс никогда не произносил лишних слов; мечтателем или болтуном его назвать было невозможно. Из первой же своей встречи с Марксом Лесснер делает вывод, что тот был прирожденным лидером, который «представлял ту часть человечества, что придерживается социалистических идей» {42}.

В течение 10 дней члены Союза собирались в небольшой комнате на втором этаже лондонского паба. Сидя на длинных лавках за сдвинутыми столами, запивая выступления пивом, они спорили на немецком, французском, итальянском и английском языках, обсуждая те принципы своей деятельности, которые впервые озвучили в июне. Даже их одежда говорила об их социальном положении: от хлопчатобумажных рабочих блуз до потертых черных сюртуков интеллектуалов из среднего класса или традиционных костюмов и причудливых головных уборов тех, кто прибыл в Лондон из далеких провинций еще более далеких стран. Маркс, Энгельс и их последователи пытались удержать эту разношерстную компанию от чрезмерного увлечения утопическими идеями и надеялись вовсе исключить любую утопию из программных документов Союза. Союз должен был напрямую соотноситься с проблемами рабочего класса — если хотел развиваться, а это означало, что действовать нужно достаточно агрессивно и решительно, с учетом истинных потребностей и желаний человека труда {43}.

К концу съезда участники выработали единые требования к членству в Союзе и создали многоуровневую, структурированную организационную систему группы {44}. Также было решено пересмотреть ранее поставленные цели. Первоначально задача Союза была сформулирована слишком общо: «Освобождение человечества путем распространения теории общественной формы собственности и скорейшего применения ее на практике» {45}. Новую цель сформулировал Маркс: «Свержение буржуазии, господство пролетариата, уничтожение старого, основанного на антагонизме классов буржуазного общества и основание нового общества, без классов и без частной собственности» {46} [37].