Ключи к смыслу жизни - Александр Данилин

Попытка ограничить вашу мозаику одинаковыми «камешка­ми» — это и есть механизм работы дьявола, противоположный усилию найти человеческое в человеке.

Бояться не просто «не надо», бояться нельзя, потому что имен­но страх приводит к тому, что человек принимает на веру отнюдь не гениальные человеческие теории и идеи. Не доверяя приро­де собственной гениальности, мы и «убиваем» Бога. Мы боимся чаще всего... самих себя. Бесконечность, которая скрывается у нас внутри, кажется нам страшной. Но она — наш друг, наша ге­ниальность. Удивительно, но, как правило, мы знаем, что такое добро и что такое зло. Мы знаем, когда поступаем подло и заранее знаем, что наш собеседник или партнер хочет нас обмануть. Мы не умеем доверять этому присутствующему в нас знанию, которое так часто зовем совестью. Вместо того чтобы доверять, мы прислушиваемся к теориям или советам «знающих людей» и оши­баемся раз за разом. Мы говорим: «меня попутал бес», — но то был не бес, а наше неумение доверять себе, тому, что составляет сущность нашей личности.

«Благодать призывает, но произволение должно отозваться», — говорил св. Григорий Нисский.

Но я скажу словами Галича:

Если вы чувствуете себя не таким, как все... «не надо бояться».

Ощущение себя не таким, как все, призывает человека к геро­изму. Для того чтобы решиться услышать собственное призвание и понять, каким образом оно способно помочь другим людям, придется ощутить свое противостояние пошлости, глупости и развлечениям — основе основ современной культуры.

Что же делать? —- «Царство Небесное силою берется, и употре­бляющие усилие восхищают его» (Матф. 11,12).

Быть не таким, как все, значит учиться проникать к Богу, в цар­ство смыслов, приступом. Бога можно поставить перед фактом: «вот я явился перед тобой, а теперь делай, что хочешь». Главное — научиться доверять тому, что услышишь в ответ, и следовать сво­им путем.

«Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его» (Откр. 3,21).

Беседа двадцать третья

Гении игры и переживания матери. Кафка и дзен. Упражнение

Кафки. Приемы Станиславского

Гениальностью мы иногда называем очень разные по сути сво­ей ощущения. Не так давно я услышал это определение по от­ношению к удачливому игроку в казино. Его боятся все игорные заведения. «Он гений», — сказали мне шепотом, показывая на человека на улице.

Благодаря этому шепоту я вспомнил исследование доктора Джорджа Райена из Университета Дьюка в США, которые были опубликованы еще в 1943 году История его возникновения сле­дующая: игрок в кости предложил группе психологов изучить бытующее среди игроков мнение, что волевое усилие способно повлиять на выпадение желаемого числа. В течение восьми лет было проведено 18 серий тестов с костями. По окончании этого срока полученный статистический материал был тщательно про­анализирован. Результат оказался весьма любопытным. В начале испытания выпадение удачных чисел у игрока значительно пре­вышало среднюю вероятность. На втором круге испытаний счет резко падал, на третьем снижался еще больше. Иными словами, усилие мозга лучше всего влияло на ход игры, когда восприятие было свежим, занятие увлекательным, а испытуемые не ощуща­ли скуки. Рутинное повторение операции резко притупляло силу психокинеза. К этим тестам вот уже более 60 лет назад были опу­бликованы убедительные выкладки. На первый взгляд может по­казаться, что результаты Райена опровергают наше утверждение о том, что такие способности могут быть развиты у человека. Но это противоречие только кажущееся.

На самом деле испытания показали, что, когда ум свеж, когда он открыт и любознателен, когда ему интересно, его возможно­сти велики. А вот повторение притупляет их. Что такое скука? Это упадок духа или ощущение, что на свет божий из души поднима­ется шлемазл? Я не знаю, смогли ли вы выявить в упражнениях нашего последнего путешествия в мир гениальности еще одно свойство шлемазла. Человек — Homo sapiens — достиг своего ны­нешнего уровня развития, обучаясь многому механически. Осво­ив сложный навык с помощью усилия, интереса, который преоб­разуется в то, что мы называем волей, человек передает это умение своему подсознательному роботу, который и доводит дело до ав­томатизма, будь то езда на велосипеде или изучение иностранного языка. Но делать что-либо, чему мы научились автоматически, — значит не чувствовать необходимости сконцентрироваться. При­обретая некоторое количество таких механических навыков, мы с вами постепенно привыкаем к тому, что все, что мы делаем, только из них состоять и должно. Вот эта наша убежденность в том, что многочисленные наши роботы, стереотипы и привычки, с которыми мы выполняем работу, ложимся спать и, уж извини­те, занимаемся сексом, в конечном итоге и делают нашу жизнь неинтересной. Они ведь являются необходимыми навыками?

Конечно. Но интерес, гениальный результат возникают только тогда, когда мы способны выйти за пределы этого самого «вну­треннего робота». Это необходимо поскольку робот этот — яв­ляется образом автоматизма, следовательно — самой бессмыс­лицы.

Конечно, он возникает не только тогда, когда мы испытываем положительные эмоции. Отрицательные также помогают его до­стичь.

Если вспоминать о еще более древних историях (я знаю, что почти в каждой семье есть подобная история), то мое внимание привлекла публикация в журнале Общества психических иссле­дований (так называлось общество спиритов): в одном номере за 1897 год описывается характерный случай. Дело было в Англии. Жена священника отправила дочку играть в обнесенный стеной садик вблизи железнодорожной насыпи. «Несколько минут спу­стя, — рассказывает она, — я отчетливо услышала внутренний го­лос: «Верни ее домой, или с ней сейчас случится ужасное». Мною тотчас же овладел сильный страх, и я задрожала. Я побежала в садик аббата, и мы привели девочку домой живой и невредимой». Как выяснилось, вечером того же дня с рельсов сошел паровоз, убив троих детей, находившихся в этом саду.

Я подчеркиваю: это всего лишь единичный случай, обратив­ший на себя мое внимание. Это случай, когда ожидание беды и инстинкт матери, этот самый внутренний инстинкт, вдруг вско­лыхнули ткань гениальности. Спириты, конечно, считали, что голос, который услышала мать, раздавался с того света. Но мы с вами можем уверенно сказать, что это был голос ее внутреннего мудреца, как вы этот процесс ни определяйте.

Первый и наиболее важный шаг на пути к гениальности — это осознать, что мы с вами созданы вовсе не для того, чтобы гля­деть на жизнь глазами червя, так же, как и птица не создана для того, чтобы проводить свою жизнь на земле. Мы с вами не со­стоим только из одного шлемазла. Мы способны отстраняться, переключаться, находить многоплановое видение мира. Скука, депрессия — они не в природе человека, они мешают нам почув­ствовать свои истинные возможности. Когда мой интерес стано­вится пассивным, я запутываюсь в лабиринте своих ценностей и роботов, состоящем из моих шлемазлов. Я впадаю не в особое состояние сознания, а в полусонное состояние на грани реально­сти и иллюзии и пытаюсь его еще более усугубить, подтверждая отсутствие в себе гениальности алкоголем, наркотиками, анти­депрессантами, успокоительными препаратами и чем угодно, лишь бы забыть о том, что вокруг моего мира червя существует абсолютно другой загадочный мир, в который необходимо про­рваться.

Эту историю почувствовал на себе один из писателей, ока­завших наибольшее влияние на литературу XX столетия. Франц Кафка все время умудрялся жить в двух мирах.

Переживания Кафки, конечно же, были нерадостными. Од­нако, несмотря на это, он сохранил непрерывный, устойчивый интерес. То, что другого могло бы сделать одним из пациентов, которые так и не вылечились в психиатрических лечебницах, сделало его, пусть даже после смерти, одним из величайших пи­сателей столетия. Но нам с вами знаком эффект новизны, или интереса, не только по азартным играм — хотя можно, конечно, вспомнить знаменитый эффект новичка в казино или на иппо­дроме. Можно вспомнить, например, и волнующий москвичей синдром провинциала в Москве, того самого, который приехал побеждать и у которого нет другого выхода. Он не может позво­лить себе утратить интерес. Иначе он пропадет в гигантском ме­гаполисе. И из-за этого он вынужден проявлять способности, о которых даже не подозревает. Сама внешняя обстановка гонит его, подогревая его интерес.

Как же сделать этот мир интересным? Как заставить кости па­дать так, как нам захочется? Только ли такие сложные упражне­ния, как те, которые я приводил в предыдущей беседе, могут нам помочь? Конечно же нет. Только помните: сначала надо научить­ся чувствовать шлемазла в себе.

На одном из прямых эфиров «Серебряных нитей» я давал ра­диослушателям упражнение. Оно было почерпнуто мной из днев­ников Кафки. Если хотите, пусть оно называется упражнением Кафки. Он говорил: «Я знаю мир, который меня окружает. Но я ничего в нем не узнаю. Все, что я написал, — это попытки пере­дать это ощущение».