В прятки с отчаянием (СИ) - "AnnysJuly"

Да них*я у меня не в порядке, бл*дь, совсем! Я не могу забыть этот насмешливый, если не сказать издевательский, взгляд Гилмора, собственнический, направленный на Люси, будто она… вещь, красивая игрушка, которой он не хочет ни с кем делиться… «Тепленькое местечко», «моя баба», да твою мать! И ей это нравится?

— Патроны закончились, эй, — мягко опускает мои руки с зажатым пистолетом Тами, а я и не заметил, что уже некоторое время оружие просто «цикает» в ладонях.

Нет, надо срочно приходить в себя и не позволять себе таких всплесков. Но это же просто… Вбив магазин в рукоятку, я снова прицеливаюсь, и оружие, приятно отбивая в предплечье отдачей, послушно выпускает учебные патроны в цель. Калибр не очень большой, зато скорострельность на уровне и отдача минимальная. Несколько выстрелов подряд уходят в мишень, поражая ее почти в яблочко. Ну хоть руки не дрожат, уже хорошо. Нельзя допускать такой потери самоконроля, не дело это ни разу...

— Риз, я тебя отстраню от тренировки в тире, если ты будешь приходить в таком состоянии, — хмурится Тами, ругая меня за то, что я не надел бронежилет. Я соглашаюсь с ней, покорно иду исполнять приказ, когда в тир заходит Люси и ищет меня глазами. Я чувствую ее, но не поворачиваюсь, потому что видеть ее сейчас — это выше моих сил. Но она сама подошла ко мне, оглядела меня насмешливо. Вот и чего тут может быть забавного?

— Как ты? Справляешься? — спрашивает она меня как ни в чем ни бывало, мягко улыбаясь и почти лаская взглядом.

— Да, все нормально, не волнуйся, — сильно покривил я душой, стараясь не смотреть ей в глаза.

— Ну да, а то я не вижу! Риз, — позвала она и осторожно, одними пальчиками повернула мое лицо к себе, глядя на меня снизу вверх. — Тебе не стоит так сильно злиться.

Я отворачиваюсь и уже полностью экипированный, иду обратно к мишеням. Дело ее, конечно, просто я не понимаю…

— На сегодня все! — объявляет Тами, — Риз, так как ты опоздал из-за индивидуальной тренировки, можешь остаться. Остальные на перерыв!

— Я прослежу, Тамила, можешь идти, — улыбнулась командиру Люси и встала возле стендов, облокотившись на них и сложив руки на груди. — Может быть, уже выложишь все как есть, — обращается она ко мне, — и перестанешь вести себя так, будто я в чем-то виновата?

Выстрелы заглушают ее слова, но я и так знаю, что она говорит. Не хотел высказывать ей какие-то претензии, да и какое я имею на это право, но… В груди все клокочет, сжимает, не дает дышать. Не думал я, что будет так непросто.

— Что ты, Люси! — пожимаю я плечами. — В чем ты можешь быть виновата? В том, что сделала свой выбор? Я могу быть только благодарен тебе, что ты возишься со мной, взялась меня тренировать…

— Ты совершенно не умеешь врать, Риз. Тебе не стоит даже пытаться. Еще раз прошу тебя, выкладывай. Если мы с тобой будем работать дальше, между нами не должно быть недоговоренностей!

— Беда в том, Люси, — я подхожу к ней и вешаю пистолет на стенд, — что у меня нет ни малейшего права, вообще, испытывать те эмоции, которые я, к своему несчастью, испытываю. И слышать, как парень называет тебя «своей бабой», как оказалось, я не могу равнодушно…

— Это Бесстрашие, Риз. Здесь все на пределе, и это не только дружба, плечо и все, что так любят в нас другие фракции. Беспардонность, открытость, никаких барьеров… Отсутствие деликатности, грубость, даже некая бравада... Я тебя предупреждала, во всяком случае пыталась, почти каждый раз, когда речь заходила об этом у нас с тобой в застенье, но ты все время отмахивался, не хотел меня слушать и принимать всерьез. Джай, как и сотни других бесстрашных, такой, и не потому, что он не уважает меня, а просто потому, что тут такие порядки… такие люди и такая жизнь. Мы живем быстро, не задумываясь и не тратим время на реверансы.

— Мне всегда казалось, что любовь и уважение — это константы, и они всегда и везде одинаковые.

— В Бесстрашии свои законы. Будешь пытаться их изменить, никогда не сможешь стать одним из нас. Ты ведь все еще хочешь этого?

— Да, — опускаю глаза, чтобы не видеть ее теплого взгляда, — хочу. Я знаю, что мне придется привыкнуть, принять это все, но… Прости меня. Я сорвался. Последнее время мне очень трудно держать себя в руках.

— Оооо, да ты был просто само спокойствие, по сравнению с некоторыми, поверь мне, — усмехнулась девушка, наконец, отлепившись от стенда и заряжая пистолет. — Дай-ка я тоже стрельну. Что-то вот прямо захотелось что-нибудь расстрелять!

Я уже не могу прятать улыбку, покачивая головой, и с удовольствием смотрю, как она встает в стойку, прицеливается, прищуривая один глаз. Мишень простреливается в яблочко и Люси, победно улыбаясь, смотрит на меня.

— Вот так, видишь, я тоже кое-что умею!

— Я и не сомневался в этом, — отвести глаза все труднее, мне очень хочется почувствовать ее рядом с собой, в самой непосредственной близости, а изнутри поднимается какая-то злоба на всю несправедливость этого мира. Ну, почему мы так поздно встретились, повернись ко мне удача лицом еще пару лет назад, и…

— Ты во мне дыру просмотришь, Риз, — негромко говорит Люси, направляясь к стенду. — Пойдем, раз уж мы тут, нашпигуем магазины, все равно кто-то должен это делать, а потом еще постреляем. Что скажешь?

— Как прикажите, леди, — подмигнул я ей и опять разозлился на себя, ну вот зачем я это делаю. Она мой инструктор, а я только все усложняю.

Мы раскладываем на столе пахнущие оружейным маслом магазины и, доставая патроны из коробки, вталкиваем до упора. Работа монотонная, но рядом с Люси я не замечаю, как проходит время. Она смеется, рассказывая какой-то курьезный случай, спрашивает меня, как проходит инициация, какие у меня рейтинги. Я уверяю ее, что мне не тяжело, а думается при этом, что гораздо тяжелее, когда она так близко, но в то же время совершенно недоступна...

— А что за девушка была с тобой в столовой? — вдруг спросила Люси, ловко заталкивая патроны в магазин.

— Какая?

— А у тебя их много? Хотя о чем это я, наверняка, много, я заметила, как тебя провожает взглядом вся женская половина во фракции. Непросто, наверное, быть безупречным?

— О, да, если ты имеешь в виду Хлою, то с ней очень непросто, можешь мне поверить!

— Она тебе нравится? — пристально взглянула на меня Люси и сразу же опустила глаза, будто боялась, что я сейчас полезу к ней в голову.

— Она милая, — дернул я плечом и ухмыльнулся. — И одна из немногих, кто принял меня во фракции.

— Я рада, что ты… обживаешься тут, — посерьёзнела вдруг девушка, делая вид, что очень увлечена своим занятием, и когда я, не глядя, потянулся за патронами, наши руки вдруг пересеклись, обжигая мощным импульсом. Будто натянувшаяся и готовая уже порваться ниточка, что связала нас незримыми узами там, в лесу, снова стала прочнее канатов. Сразу вернулось все, осязание ее рядом, нежный аромат лесного ландыша и теплая окутывающая нежность сапфировых радужек, которые она подняла на меня, а я, почувствовав под пальцами нежную кожу, сжал ее ладошку, судорожно, отчаянно… Люси, почему все так? Зачем мучаешь своей близостью… Я притянул маленькую ладошку к губам, прикоснувшись легким поцелуем, а затем развернулся и стремительно вышел из помещения.

Люси

— Хочу туда, туда и еще туда! — тыкаю я радостно пальцами по сторонам, пришлепнув ладонью по бесцеремонной ручище, пытавшейся ухватить меня ниже спины, и тащу обреченно плетущегося мужчину следом за собой к небольшим аттракционам, мигающим разноцветными огоньками. Терпи. Ничего не знаю, я пришла сюда развлекаться, а не обжиматься с тобой! — А тир уже закрыт!

— Зачем тебе этот тир, Люси? У нас во фракции свой есть! — возмущается Джай, презрительно посматривая на захудалый вагончик, с облупленной краской.

— В своем мне никто косорылого медведя за отличную стрельбу не даст! — безапелляционно отрубаю я. — И не бурчи, ты обещал сегодня быть покладистым. Пошли за мороженым, а потом в настольный хоккей сыграем. Да сеанса еще целый час!