Паутина Лайгаша - Дмитрий Браславский

Бэх сделала шаг вперед.

– Тигр знал, что ты не причинишь мне вреда!

– Ты думаешь? – усомнилась богиня. – Неужели мне надо действительно убить тебя, чтобы ты наконец мне поверила?!

Но если Тигр слаб… тогда это объясняло многое. И его молчание, и желание отправить ее в принадлежавшую Айригалю сокровищницу, где он заведомо не сможет ей помочь. И то, что защитная сфера разлетелась при первом же соприкосновении с черной пропастью…

Зирментай молчала. Понимая, что сейчас творится в душе жрицы, она не спорила и не настаивала. Бэх должна была решить все сама.

– А в чем твой интерес? – Бэх почувствовала, как к горлу подступают слезы. Посвящение, Клятва, годы служения. Вера в то, что ее бог – самый сильный, самый честный, самый справедливый. Что он всегда поймет ее, поддержит, поможет. И вот теперь…

– В том, что вы задумали слишком важное дело, чтобы позволить ему провалиться. В Лайгаше есть вещи, утрата которых будет воистину невосполнима.

– Даже если так, – Бэх все еще боролась, цеплялась за остатки своей веры. – Пусть Тигр стар, пусть немощен. Значит ли это, что мы должны потерпеть поражение? Ведь с нами святой паладин Ашшарат! Ты же не хочешь сказать, что и она…

Богиня вновь улыбнулась.

– Ашшарат – славная девочка, и мне не в чем упрекнуть ее. Но не кажется ли тебе, что и она решила помочь вам именно потому, что ей известно истинное положение дел?

Так вот почему Ашшарат отправила к ним Лентала… Против своей воли девушка почувствовала досаду.

– Я верю тебе.

– Я не сомневалась, что твой разум возьмет верх над чувствами. Этим ты мне и нравишься.

Виаренне тоже поначалу казалось, что разум важнее, подумала Бэх. Довольно долго. Прямо скажем, до тех пор, пока она первый раз в жизни по-настоящему не влюбилась.

– Только учти, Ашшарат приемлет смерть лишь когда она необходима, чтобы защитить жизнь.

– Но Лентал…

– Мне напомнить тебе, какими правами обладает паладин?

Бэх не нуждалась в напоминании. Паладин – это голос бога, рука бога, воля бога. Он может говорить со своим покровителем столь же часто, как она общается с Мэттом или Макобером.

Когда бог считает, что его присутствие на земле необходимо, он спускается с небес и может дни и недели жить среди людей. Но это бывает редко, крайне редко. Обычно же он появляется на мгновение, именно там, где более всего нужен. И столь же стремительно исчезает.

Когда же бог уверен, что в мире что-то идет не так, что его присутствие требуется не один день, он посылает своего паладина. Им может быть избран любой – от высшего иерарха Ордена до последнего послушника из захудалого монастыря. И все склоняют головы перед избранным.

– Ты сама себе противоречишь, – устало возразила Бэх. – Если Лентал – святой паладин, он сможет защитить талиссу не хуже, чем я.

– Сможет, – согласилась Зирментай. – Но ровно до того момента, пока Ашшарат сочтет это необходимым. Когда же она решит, что жертв уже слишком много…

– Что же мне делать?! – Бэх едва ли не выкрикнула эти слова в лицо богине.

Впервые с той поры, когда священный меч Тигра коснулся ее плеча, Бэх почувствовала себя полностью беззащитной. Она с трудом могла понять, как сражаются воины, не чувствуя в душе божественного огня, не видя перед собой высшей цели.

Убийство ради убийства. Кровь ради наживы. Ей это всегда было глубоко противно.

И именно теперь, когда ей и ее друзьям скоро идти в бой, выясняется, что ее бог, бог, которому она открыла свою душу, – лжец, присвоивший себе то, что иначе ему бы не принадлежало…

– Я предлагаю тебе свое покровительство.

Девушка почувствовала, как неприятный холодок прошел по ее спине.

Поговаривали, что в мрачных культах Орробы и Айригаля не было пути назад. Правда, вымысел – какая разница, Бэх не слишком об этом задумывалась, не собираясь становиться жрицей ни одной, ни другого.

Остальные же, по крайней мере, большинство из них, предоставляли своим жрецам выбор.

Тайно переметнуться на сторону другого божества – это предательство. Но каждый служитель бога войны знал формулу, освобождающую его от обета, и был волен произнести ее, когда сочтет нужным.

– А как же Тигр? – растерянно проговорила Бэх.

– Кто мешает тебе и дальше поклоняться ему? Тысячи и тысячи людей посещают его храмы, молятся, приносят жертвы и дают обеты. Разве для этого обязательно пройти посвящение?

Она была права. Ни один жрец Темеса не забывал принести жертву Юрайе, отправляясь в плаванье, и шел в храм Ашшарат, когда его жена собиралась подарить ему наследника.

– Я знаю, что это может оттолкнуть тебя, – Зирментай поднялась со своего трона и теперь казалось, что ее голос звучит со всех сторон одновременно, – но я скажу больше. Ты мудра и верна, но я призвала тебя не за тем, чтобы заполучить еще одну жрицу. Дело не в тебе, дело в талиссе. Я приму тебя под свою руку, но не только и не столько из-за твоих достоинств. Без Силы, настоящей, реальной Силы, талисса погибнет.

– Ты можешь предвидеть будущее? – недоверчиво спросила Бэх.

– Я знаю того, кто может его предвидеть. Этого достаточно.

– Я могу подумать?

Слишком быстро, слишком стремительно. Все внутри призывало ее остановиться, переждать, поразмыслить, посоветоваться с друзьями. С Ленталом, наконец.

– Сколько угодно, – Зирментай сделала движение, точно готовясь опуститься обратно на трон. – Но не исключено, что уже завтра утром твоим друзьям понадобится моя помощь.

– То есть ты хочешь, чтобы я решила прямо сейчас?

– Я? – удивилась богиня. – Я хочу лишь одного: чтобы ты все решила сама.

Если Зирментай говорит правду, думать и в самом деле не о чем. Ради того, чтобы спасти друзей… А если богиня лжет, что изменится от того, что Бэх сможет спокойно все обдумать?..

А завтра талиссе может понадобиться ее Сила.

– Я решила.

– Мир и Двэлл, слушайте нас.

Богиня произнесла первую часть священной формулы.

Бэх проглотила застывший в горле ком, подняла голову и звонко повторила:

– Мир и Двэлл, слушайте нас.

Древний ритуал начался.

Глава XXIII

Долгие годы Лайгаш оставался неизменен. Перекличка часовых, шуршание одеяний дежурных магов, совместные молитвы жрецов Айригаля и Орробы, его божественной супруги. Так было заведено испокон веков, а значит, так тому оставаться и впредь.

Менялись лишь личные покои Протектора. И это тоже было традицией.

В свое время Денетосу пришлось немало поломать голову над тем, как лучше обставить приемную – единственное место, куда допускались посторонние. Любимый ковер, привезенный из замка Белой Совы, на фоне массивных гладких стен оказался вычурным, гобелены времен Императора Немера – неуместно легкомысленными, и даже наяда на подаренном Исиндиосом подсвечнике хмуро озиралась по сторонам, точно не понимая, за что ее решили заточить в этом каменном мешке.