Наследники Скорби - Алёна Артёмовна Харитонова

— Тамир… — тихо-тихо позвала она, но в звенящей тишине колдун услышал.

— Что?

Подошел и присвистнул, глядя на сороку, прибитую за крылья к тесовой створке. Лапы вестницы в насмешку были обмотаны шнурком с деревянным оберегом.

Наузник тронул гладкий деревянный язычок и сказал:

— От волколачьего зова заговорен. Никого в живых не оставили. Даже скотину всю загрызли…

Лесана подцепила ножом шляпки гвоздей и те с противным скрежетом подались. Сорока упала на землю. Колдун продолжил:

— До ночи буду их упокаивать. Не стой столбом, идем, стащим тела в крайнюю избу. Обряд проведу, чтобы не встали, да…

В этот миг обережница стиснула его локоть и колдун осекся. Приученный подчиняться ратоборцу, наузник замолчал и напрягся, глядя на спутницу. Та замерла, обводя глазами деревню и прислушиваясь, а потом шагнула в сторону, одним слитным движением вытянула из притороченных за спиной ножен меч и медленно двинулась по улице.

Колдун смотрел ей вслед и не двигался. Ждал, когда махнет рукой, показывая, что опасности нет. Однако она не спешила, беззвучно ступала по залитой кровью земле, и столько скрытой силы таилось в каждом движении, что Тамир на миг залюбовался. С чего он решил тогда, в покоях Главы, будто она стала похожей на парня? Да, худая, да, жилистая, но в походке и повадке до сих пор проглядывают девичья плавность и легкость.

Лошади у ворот захрапели. Лесана подобралась для прыжка. В тени дровяника окраинного дома что-то шевельнулось. Обережница перехватила рукоять меча, но в этот миг сдавленный голос попросил:

— Не губи… сам выйду.

Девушка замерла, и на свет выступил парень. Он был одного с ней роста, в простой рубахе, видавших виды штанах с заплатками и стоптанных сапогах. Длинные русые волосы собраны в хвост на затылке, а в руках туго набитый узел.

— Поставь на землю, — приказала Лесана.

Он подчинился.

— Не губи…

— Ты откуда? — она вернула меч в ножны.

— С Унора… — он виновато опустил глаза, стараясь незаметно отодвинуть ногой узел.

— С Унора?

— Ага.

Тамир наблюдал, не вмешиваясь.

— Почто пришел?

— Дак, стрый у меня тут… вот, нынче приехал, а вона чего…

— В узле что?

Парень покраснел.

— Так… барахло…

— Ах, барахло… — протянула обрежница.

Незнакомец попятился, оправдываясь:

— Дык, стрыю уж не пригодится, а я взял-то, сапоги, да холстов несколько…

— И не побоялся? — негромко спросил колдун.

Парень стрельнул на него светло-карими глазами, в которых отразились испуг и досада:

— Да чего их бояться? Мертвые ж! И солнце в зените.

— Солнце в зените, — кивнула Лесана, а Тамир отметил про себя, как незаметно она подбирается к вору.

— Как звать тебя? — спросил наузник, чтобы отвлечь парня от обережницы.

— Белян, — ответил тот, краем глаза косясь на девушку.

— А где, Белян, лошадь твоя? Или ты с Унора пятнадцать верст пехом шел? — спросила вдруг Лесана.

В этот миг Белян повел глазами, ставшими мертвенно-белыми, без проблеска зрачка, и прыгнул в сторону. Лесана стремительной тенью метнулась следом, в воздухе коротко свистнул нож. Тамир не успел толком понять, что случилось — вспышка зеленого света ослепила, но тело отозвалось быстрее рассудка, — колдун оглушительно свистнул, поднимая стоящего у ворот Ярка на дыбы.

Белян прянул от копыт, а в следующий миг на него налетела обережница, несколькими ударами вбила беглеца в пыль, приложив Даром, и уселась сверху, сноровисто обматывая заломленные руки веревкой.

Тамир подошел к хрипящему парню. Лесанин нож торчал у него в бедре, но все равно пленник бился и рычал, пытаясь вырваться.

— А ну тихо! — девушка схватила Беляна за волосы и приложила лбом об землю. — Ишь, дергается.

Ярко и Зюля тревожно гарцевали поодаль, однако привыкшие к запаху Ходящих и трупной вони, с повода не рвались. Колдун успокоил лошадей и повернулся к спутнице:

— Как ты его заметила?

— Сразу, — ответила она, рывком ставя парня на ноги. — Зюля уж больно разволновалась. Я ее нарочно у ворот оставила и створки заперла. Выйти-то отсюда все одно — только этим путем можно.

Белян стоял, пошатываясь, по бедру текла черная кровь.

Тамир развернул пленника к себе и ножом разжал ему зубы.

— Кровосос… — удивленно сказал он.

Парень дернул подбородком, высвобождаясь.

— Не брыкайся, — прошипела Лесана. — А то так и оставлю — с ножом в ляжке.

Он зарычал и оскалился, показывая острые клыки.

— Лесана… — колдун потрясенно смотрел на девушку. — Еще же солнце не село…

Ходящий тяжело дышал и молчал. Только поводил белыми глазами.

— Я тебе жилу затворила, так что не ярись, — негромко сказала ему обережница. — Смирно стой.

И она без жалости дернула нож из его ноги. Парень зашелся воплем, от которого снова загарцевали, забеспокоились лошади. Его мучительницу это нисколько не разжалобило, наоборот! Она ударила кулаком по ране, заставляя Беляна взвыть еще громче.

— Ты один тут?

— Да-а-а!

— Где твоя стая?

Он снова заорал, но на этот раз не ответил.

— Где? Твоя? Стая? — раздельно спросила Лесана, сопровождая каждое слово ударом.

Пленник захлебнулся воплем и повалился на землю.

Обережница снова нажала на рану, и пленник захрипел, а глаза, ставшие вновь человеческими, помутнели:

— Где твоя стая? Ты все равно расскажешь.

— Нет… — выдавил он сквозь зубы, и по подбородку из прокушенной губы потекла кровь.

Лесана ударила еще раз. Со всей силы.

Белян снова заорал, вгрызаясь в землю.

— Расскажешь…

Он жрал песок, захлебываясь и давясь, мучительница скучала, слушая вопли.

Тамир сказал:

— До темноты надо упокоить убитых, не то поднимутся. Оставь его пока. Делу — время. Все равно молчит. А солнце уже за полдень перевалило.

Обережница кивнула, признавая правоту его слов, а колдун отвернулся и пошел на ближайший двор.

Кровосос скорчился на земле. Девушка вытерла пальцы о его рубаху, а рану в