Поверь в свою звезду! - Гульжиан Павловна Садыкова

Перекинувшись на работе с Женькой парой слов, я попросила его по-мужски разобраться в ситуации, на что тот безотказно кивнул, его хлебом не корми, только дай вволю руки почесать…

Вечером того же дня Женя не стал заходить ко мне в гости, а просто, позвонив моему назойливому соседу, вызвал того в коридор, для «толковых» объяснений, чего пьяный бедолага понимать не желал, он был глубоко безразличен и далек от понимания. Уверенный удар крепкой руки паренька в челюсть, наконец, вразумил потерявшего интерес к жизни пропойцы. Едва держась на ногах, он пообещал вести себя тихо, никому не доставляя проблем. А днями позже этот бездельник вновь принялся за свое. Его жена была совершенно безразлична и спокойна к паразитическому образу жизни. Так получилось, что кроме «тумаков», они ничего не понимали, впрочем, как и их дочь, также пьющая, чрезмерно грузного телосложения, с далеко безнравственными устоями, но имеющая малолетнего сына. Частенько «поднабравшись», она запросто позволяла себе рыгать на кухне, надолго склонившись над общей раковиной, и чуть ли не обнимая ее. Едва держась на ногах, в короткой юбке и обтянутой блузке, выставляя напоказ свои излишние складки, она то ли пыталась таким образом привлечь внимание, то ли стремилась сделать вызов всему обществу. Молодая особа своим поведением провоцировала всех на очередной скандал, на что я старалась не обращать внимания, дав всем им «погоняло» – «семейка Адамсов». Но всякому терпению наступает конец.

В ожидании прихода в гости Женьки, я готовила и мыла посуду на общей кухне. Услышав в секции убеждающие слова появившегося племяша к проблемному соседу, уставшая от скандалов, я молча, но уверено и сходу ударила по пьяной физиономии соседа, после чего, естественно не удержался и Жека. Визжащая жена пыталась кинуться в драку, в то время как у ее мужа абсолютно отсутствовало чувство самосохранения. И, несмотря на угрозы в наш адрес, никто из числа злополучной семейки, так и не отважился на жалобу, понимая в конечном итоге безуспешность своей сущности.

Время шло. На моей еще прежней работе появился новый интерес. Сама того не замечая ранее, я вдруг стала понимать, что совершенно не интересующий никогда ранее человек, с которым мы общались непосредственно по работе, стал несколько волновать меня. При встречах чувствовалась взаимная симпатия, неоднозначные взгляды, намеки, шутки.

Лето близилось к концу, продолжался поиск подходящей работы.

В один из вечеров на кухню заглянул Виктор, которого я зачастую угощала вкусными пирожками, и от чего тот, впрочем, никогда не отказывался. Так, за разговором, запивая чаем выпечку, он издалека намекнул о заманчивом предложении, зная, что предлагаемая работа меня заинтересует. Слово за слово, и я решилась.

Встретившись с хозяином нового места работы, обсудив с ним все вопросы, мы пришли к обоюдному согласию. А на следующее утро, известив Рашита о своем уходе, и тем самым задев не преднамеренно, а лишь в праве на свой интерес, его самолюбие, я со спокойной душой и совестью, но немного с грустинкой, уже думала о завтрашнем дне. Женя оставался в автосервисе, я уходила в «Колер», где собиралась работать вновь в паре со Светланой.

Конечно же, уважение к Рашиту останется на долгие годы в моем сердце, но относясь к нему с благодарностью, с обидой приняла его необдуманные слова, что жестко обожгли мою душу. К тому же, меня больше не могла удерживать зарплата в неполные пять тысяч рублей. На что хозяин фирмы очень колко выговаривал мне: «Ну, ведь ты же здесь ешь». Мое символическое питание в счет не шло.

Получив трудовую книжку и мизерную компенсацию при расчете, я вновь надумала съездить в гости к сестре, недельки на две, пока была возможность. Сообщив об этом только лишь Руслану, собрав гостинцы, вполне довольная добытым билетом, следующим днем я уже мчалась намеченным маршрутом, засыпая в пути с мечтой и большими надеждами. А подъезжая на такси к подъезду сестры, была в восторге от переполнявших эмоций родственников. Алешка, выбежав навстречу с возгласом радости: «Тетя Галя приехала», кинулся обнимать меня, а следом за ним его мама и Олеся. Леша заносил сумки, а мы, со слезами радости на ходу бурно обменивались информацией. Распаковывая вещи, я дарила всем гостинцы и подарки, радуя сестру привезенными продуктами. А она, уже настолько привыкшая к неудачам и бедам, уставшая от безысходности, как-то запросто, потерянно и обыденно говорила об обычных проблемах, и между делом, сама того не замечая, сообщила, что Садыкова, она уже похоронила. Скрестив на коленях свои руки, сестра глядела на меня спокойно и устало.

К горлу, словно подкатил комок, мне стало трудно дышать. Взглянув на нее, я неуверенно переспросила:

– Какого Садыкова, ты это о чем?

Она, где то, даже немного удивляясь, тихо и просто ответила:

–Так, Нуртая схоронила, умер он…

Ничего не замечая, ни о чем более не думая, я вдруг зарыдала. Слезы непринужденно текли ручьем по моим щекам, а моя уставшая от всех доставшихся на ее долю проблем сестренка и ее дети, с удивленными на выкат глазами, вопросительно смотрели в мою сторону, не понимая и не осознавая взрыва неожиданных эмоций. Олеся подала мне поминальный платочек, которого едва хватило утереть горькие слезы. Немного успокоившись, я тихо сказала: «Нуртай, конечно же, был подонок, но мне все же очень жаль его; прожив жизнь впустую, он был глубоко несчастен и одинок…».

Чуть позже мы помянули его и добрым словом, и горькой правдой. Шолпан рассказывала о последних днях существования и прозябания нашего старшего братца, так рано ушедшего в мир иной. Постоянные пьянки и паразитический быт сделали свое дело. В свои сорок восемь лет, он выглядел словно старец, седой и невзрачный. Не выдержавший организм дал сбой, словно изнутри съедая самого себя.

Как-то, при встрече с ним, сестра была шокирована увиденным. По его телу непроизвольными струйками местами стекала кровь. Он, словно помирал на ходу, возможно уже и сам это осознавая. Хоронить брата никто не хотел. Хотя Нуртай загодя не раз хвалился, что его похоронит «братва», как «пахана», и памятник поставят мраморный. Средний брат Амантай, как того следовало ожидать, легко и просто отвернулся от проблем. Все хлопоты взяла на себя сестра. Только вот на похороны никто из братвы не пришел, а престарелые знакомые, соседи и родственники мамы, помянув добрым словом и молитвой, поддержали, без того уставшую, печальную и несколько опустошенную сестру, нашу Венеру, как некогда ее называли в детстве.

Слушая рассказ, я вспоминала то