Миры Филипа Фармера. Том 05. Мир одного дня: Бунтарь, Распад - Филип Фармер

Это не имеет значения, говорил себе Дункан. Все равно то, что она делает, идет на пользу революции, и ее помощь может приблизить конец мира дней.

Дункан вылез из постели поздним утром, застывший и с болью во всем теле. Сник спала, прижавшись щекой к подушке и приоткрыв рот. Он взял одну из банок, сорвал с нее крышку, и жидкость внутри сразу потемнела и вскипела. Прихлебывая кофе, он вышел из пещеры, потом вернулся. Когда он начал двигаться, Сник проснулась тоже, но еще не встала. Он открыл другую банку и подал ей. Она села и стала пить, закутавшись в одеяло. Потом спросила:

— Ну, что дальше?

— Дождь перестал, но все небо затянуто, а на западе черные тучи. Похоже, опять будет гроза. Если будет, мы вылетаем. Чтобы добраться до леса, нам надо пересечь миль десять открытого пространства. А в такую погоду нас никто не заметит, если мимо не пролетит патруль.

Она согласилась, что это разумно, и не стала спорить, когда он предложил вернуться в Башню Ла Бреа.

— Можно, конечно, скрываться в горах, и нас еще долго не поймают. Но ведь надо как-то им и досаждать. Им и в голову не придет, что мы вернемся в то самое место, откуда сбежали.

— Значит, играем по слуху?

Вопрос был риторический, и он не ответил.

Около часа они занимались гимнастикой, чтобы убить время. К тому времени ветер, довольно слабый с утра, окреп и засвистел у входа в пещеру. Спустя еще час в устье ворвался дождь. Раздался гром, усиленный эхом внутри горы. Поблизости ударила молния, и слышно было, как с треском рухнуло дерево.

— Не думаю, что патрули вообще вылетят, — сказал Дункан.

Им должно повезти, если только в них не ударит молния.

Спутники наблюдения должны быть уже настроены на электромагнитный поиск любых аэромобилей с величиной поля, равной дункановской. Их курс будет сверяться с трассами разрешенных полетов. Заметив незарегистрированную машину, приборы обнаружения передадут информацию о ней ближайшим постам органиков. И будут продолжать наблюдение, когда эскадрилья органиков выйдет на перехват подозрительного Мобиля.

Но во время грозы Дункан и Сник были в безопасности. Атмосферные разряды собьют детекторы с толку.

Иногда Дункану верилось, что он из числа тех редких людей, чей «персональный магнетизм» притягивает тихеноны. Это такие волновые частицы, открытые лжеучеными вроде астрологов и метафизиков, а названы они в честь Тихе, древнегреческой богини случая и судьбы. Вокруг отдельных индивидуумов тихеноны собираются, словно железные опилки вокруг магнита, повышая тем вероятность успешного исхода. Все это, конечно, чистое суеверие.

Однако удача пока что сопутствовала Дункану.

Тысячу облет назад вся эта местность была голой пустыней. Новой Эре понадобилось триста облет, чтобы размельчить камень, создать новую почву, заселить ее червями и прочими созидающими организмами, а потом насадить деревья. Прорыли русла рек и провели в них воду с гор. И теперь здесь, где когда-то простирались тысячи квадратных миль сухой, безжизненной земли, радовали глаз деревья и кустарники.

Под этими деревьями и шел мобиль, следуя к Лос-Анджелесу по более или менее прямой линии.

В три часа дня Дункан посадил мобиль под кровом большого хвойного дерева на склоне горы. Они нарезали ветки и прикрыли ими машину, оставив только узкий проход. Чуть повыше выступал наружу скальный карниз с нишей под ним, в которой можно было укрыться. Здесь они собирались пробыть до рассвета следующего дня.

Отсюда открывался хороший вид на башни Лос-Анджелеса и на движение водного и воздушного транспорта.

Часть дня они провели, сидя в мобиле и просматривая новости на телеэкранах. Дикторы утратили свою профессиональную невозмутимость, хотя и очень старались сдержать свое возбуждение и негодование. Говорилось, что за действия против Сообщества Земли, Западного побережья и штата Лос-Анджелес в частности несут ответственность двое преступников, Дункан и Сник (иногда их именовали архипреступниками).

Технику доставили во вторник поздно утром из штатов Сан-Диего и Сакраменто с помощью атомных дирижаблей и мощных аэромобилей, а смонтировали только под вечер. Однако пришлось еще ждать, когда заменят поврежденное оборудование в термионном центре. Только в одиннадцать вечера на Западном побережье восстановилась подача электроэнергии.

И лишь к десяти утра сегодня, в среду, в Лос-Анджелесе восстановился порядок. Раскамененных граждан всех дней, кроме среды, отправили обратно в цилиндры. Люди испытали шок, смятение и панику, оказавшись ожившими все сразу в темном городе. Лос-Анджелес превратился в настоящий сумасшедший дом, и его обитатели пережили худшие в своей жизни часы. Огромное большинство жителей не смогло покинуть квартиры, поскольку электрокодовые замки на дверях перестали действовать. Жилища, предназначенные для размещения обитателей одного только дня, оказались битком набиты людьми, не имеющими понятия о том, что происходит.

Кондиционеры остановились, и в квартиры перестал поступать свежий воздух. Лишние люди, вышедшие из цилиндров, быстро поглощали скудные запасы кислорода. Ганкам пришлось выжигать замки в дверях, чтобы освободить жителей. Этот процесс шел очень медленно, хотя на помощь был призван весь городской обслуживающий персонал. Не хватало лучевого оружия, чтобы ускорить работу, но вскоре прибыло подкрепление из Сан-Диего и Санта-Барбары.

При всем при том в городе царил ад кромешный, и сообщается о сотнях случаев умственного расстройства.

Суматоха все еще не прекратилась. Хотя гражданам было предписано явиться на работу, они были слишком потрясены, чтобы заниматься делами, как обычно.

Через каждые десять минут дикторы призывали своих зрителей не верить лжи, распространяемой двумя этими гнусными социопатами. Те, кому попали в руки их листовки, должны немедленно их уничтожить.

— Как же, ждите, — сказал Дункан. — Разве кто-нибудь устоит, чтобы не прочесть?

Дикторы оповещали также, что преступники все еще находятся на свободе. Но их арест неизбежен. Тем временем все граждане должны следить, не появятся ли они где-нибудь. Если кто-то заметит преступников, не надо пытаться задержать их. Дункан и Сник вооружены, опасны и не остановятся перед убийством. Нужно только уведомить органиков, которые и займутся их поимкой.

Сообщалось также вкратце о смерти Дэвида Джимсона Ананды, всемирного советника, и других, погибших в квартире Ананды на 125-м этаже.

— Значит, они убили его! — тихо сказал Дункан. Его это не удивило. Но много ли им удалось выудить из Ананды под ТП, прежде чем убить его?

Пока ни слова не было сказано о том, почему всемирный советник, имеющий резиденцию в Цюрихе, Швейцария, тайно прибыл в Лос-Анджелес.

— Ну вот, — сказал Дункан. — Весь город открыт для нас. Когда еще они заменят все замки. Мы сможем войти в любую квартиру.

— При том, что ганки и все горожане знают нас в лицо?

На экранах периодически появлялись их изображения, а ниже шли биографические данные.

— А мы найдем местечко, чтобы быстро спрятаться. Чертовски быстро!

Ближе к вечеру они уселись бок о бок на своих матрасах под каменным навесом. Некоторое время они молчали, и Дункан собирался с духом, чтобы заговорить о том, что заботило его весь день.

— Я не из робких, Тея, — сказал он наконец. — Я хотел бы знать… лучше уж, пожалуй, это высказать… мне нужно это знать.

— Что знать? — Она повернулась на сиденье лицом к нему, и Дункан понял, что она уже знает, о чем он ее спросит.

Глава 6

— Ты любишь меня?

Она поморщилась, однако не рассмеялась — уже легче.

— Не знаю. Что такое любовь, собственно говоря?

— Трудно дать ей определение. Но почти все люди знают, когда они влюблены.

Она поднялась с матраса и встала перед ним, потом присела на корточки.

— Я восхищаюсь тобой и питаю к тебе огромное уважение. Больше, пожалуй, чем к любому из мужчин, которых я знала, а я знала многих. Я полностью тебе доверяю и никогда тебя не предам. Могла бы я пожертвовать ради тебя жизнью? Не знаю. Если любовь проверяется готовностью отдать жизнь за любимого, то… я просто не знаю. Рискнуть жизнью ради тебя я готова. Я уже делала это много раз и, безусловно, сделаю опять.

Она помолчала. Где-то вблизи слышался хриплый крик сойки, и на ветру кружил ястреб.

— В постели ты более чем хорош. Но любовь, настоящая любовь, заключается не только в этом. Ты сам знаешь. Хотелось бы мне прожить с тобой всю жизнь и родить от тебя ребенка? — Она снова помолчала, прикусила губу и сказала: — Нет, не думаю. Эта мысль определенно не захватывает меня целиком, и я достаточно реалистка, чтобы знать, что в качестве обыкновенной жены и матери… ну, на стенку я, может, и не полезу, но и счастлива не буду. С другой стороны…