На дальних мирах (сборник) - Роберт Сильверберг

— Как ты посмел притащить сюда эту шлюху после того, что произошло между нами?

— Успокойся, это никакая не шлюха. Представители моей расы отдают предпочтение однополой любви.

— Ты омерзителен, Дэвид.

Листки бумаги посыпались на пол из ее внезапно ослабевших рук.

— А я так старалась. Цикл сонетов, посвященных нашей с тобой встрече. Между нами все кончено! Прощай навсегда!

Она выбежала из комнаты, с шумом захлопнув дверь.

Вернулась она меньше чем через десять минут. Мы даже не успели закончить наш туалет и, лежа на кушетке, лениво обсуждали детали моего донесения в штаб-квартиру секретной службы. Я признавал свою вину, но продолжал надеяться, что мне будет дозволено сохранить пост на Земле. К своему удивлению, я почувствовал, что по-своему свыкся с этой негостеприимной планетой.

— Прошу меня простить,— заявила Элизабет.— Я вела себя как глупая провинциалка. Мы, художники, должны быть выше условностей жалкой мелкобуржуазной морали. Я способна разделить вашу любовь. Люби меня, люби Свенсона. Я не стану препятствовать вашим сексуальным взаимоотношениям. У нас есть и другие точки соприкосновения. Не правда ли, мой дорогой?

Мне оставалось только развести руками.

Мы со Свенсоном одновременно подали прошение о переводе. Он — в Африку, я — на родину. Ничего лучшего придумать мы так и не смогли.

Можно было только гадать, как скоро сработает огромная бюрократическая машина секретной службы. А до этого момента мы оставались в полной власти Элизабет. Свенсон пребывал в ярости, но у него тоже не было выбора. Больше всего его злила необходимость постоянного общения с новой знакомой.

Что касается самой Элизабет, то она, напротив, окружила нас самым нежным вниманием. Похоже, она искренне верила в свое предназначение скрасить своей любовью наше прозябание в чужой стране.

Нам приходилось посещать театр, концерты, даже нудные вечеринки в Гринвич Виллидже.

— Это мои лучшие друзья,— неизменно представляла она нас обществу.

Нам приходилось безропотно сносить все ее фривольные намеки и откровенные колкости светских бездельников.

Свенсон скрежетал зубами, но не мог ничего поделать.

Ответ штаб-квартиры, по обыкновению, запаздывал.

Наступила осень. Элизабет и не думала скрывать своего глубокого удовлетворения новым положением.

— Я никогда еще не была так счастлива,— простодушно призналась она мне, обнимая правой рукой Свенсона, а левой меня.— Я никогда не расстанусь с вами. Для меня вы больше, чем родные братья. Страшно подумать, как плохо было бы вам без меня в этом чужом угрюмом городе. Иногда меня посещает мысль, что я вообще единственное человеческое создание в десятимиллионном Нью-Йорке. Вы разведчики. Ваши сородичи собираются вторгнуться на нашу планету. Как я жду этого момента! Мы установим на Земле царство вечной любви.

— Долго я этого не вынесу,— стонал Свенсон, когда мы оставались одни.

В конце октября он получил долгожданный ответ. Его внезапный отъезд более походил на бегство. Он не сказал мне «до свидания», не оставил адреса.

Где он сейчас? Найроби? Аддис-Абеба? Киншаса?

Что до меня, то я полностью покорился своей судьбе. Отныне все внимание Элизабет было полностью сконцентрировано на мне. У меня не оставалось времени даже для регулярных сеансов радиосвязи. Я жил под угрозой постоянного разоблачения. Скрытность отнюдь не являлась главным достоинством Элизабет.

Я мечтал о свободе. Уже и призрак неизбежного наказания на родной планете не казался мне столь ужасным.

Ответ пришел только 13 ноября.

Мое прошение было категорически отвергнуто. Мне было предписано оставаться на Земле и добросовестно выполнять свое задание.

Я едва не заболел от отчаяния.

— Почему ты сегодня так печален? — ласково поинтересовалась Элизабет,— Что тебе еще надо? Разве я не нахожусь постоянно с тобой?

Право, я был готов ее убить в эту минуту.

— Открой мне свою душу, Дэвид. Сбрось еще раз свою искусственную оболочку.

Пришлось повиноваться.

— Могу я поцеловать тебя? — продолжала она.

Самое удивительное заключалось в том, что этот поцелуй доставил мне настоящее удовольствие.

Если бы Свенсон был рядом со мной! Я так нуждался в его совете, особенно теперь.

Совершенно очевидно, что мне придется сделать выбор между Элизабет и моей горячо любимой отчизной.

Я не могу больше работать.

Приходится снова обратиться с просьбой о немедленном переводе. Прошение снова отвергнуто.

Первый снег в этом году.

— Когда я застала тебя со Свенсоном,— призналась как-то она,— то испытала шок. Я испугалась, что отныне в твоей жизни не будет места для меня. Как я счастлива, что ошиблась.

Хотите верьте, хотите нет, но на ее глаза навернулись слезы радости.

Теперь мое положение изменилось. Мне не нужно ежедневно напяливать свое искусственное тело.

Вчера Элизабет заговорила со мной о возможной поездке на Багамы. В наше полное распоряжение предоставлялся большой комфортабельный коттедж ее старых друзей.

Как жаль, что я не имею права покинуть свой пост без особого разрешения. А для его получения может потребоваться несколько месяцев.

Пора признаться: я люблю Элизабет.

Первое января. Начало нового года. Я подал прошение об отставке. Черт с ним, с нашим благословенным отечеством. Обойдется и без меня. Последняя связь с домом порвана.

Завтра утром, едва откроются городские учреждения, я собираюсь подать заявление о регистрации брака с Элизабет.

Добрые вести из Ватикана

© Перевод А. Корженевского

Этого утра, когда робот-кардинал наконец будет избран Папой, ждали все. Сомнений в исходе выборов не оставалось. Конклав очень долго колебался между яростными сторонниками кардинала Асквиги из Милана и кардинала Карциофо из Генуи, и вот теперь дело, похоже, сдвинулось — нашли компромиссное решение. Все фракции согласились избрать робота. Сегодня утром я прочел в «Оссерваторе Романо», что даже ватиканский компьютер привлекли к обсуждению и он убедительно рекомендовал именно его кандидатуру. Полагаю, не следует удивляться приверженности машин друг другу. И не стоит огорчаться. Совсем не стоит.

— Каждая эпоха имеет того Папу, которого заслуживает,— несколько мрачно заметил сегодня за завтраком епископ Фитцпатрик.— И для наших времен робот, конечно, самый подходящий Папа. В какую-нибудь из грядущих эпох, возможно, Папой станет кит, автомобиль, кот или горный утес.

Ростом епископ Фитцпатрик более двух метров. Его лицо неизменно сохраняет скорбное выражение, отчего трудно определить, отражают ли его реплики экзистенциалистскую безысходность или безмятежное благорасположение. Много лет назад он был баскетбольной звездой и участвовал в соревнованиях на приз Святого Креста. В Рим его привела работа над жизнеописанием святого Марцелла Праведника.

За разворачивающейся драмой папских выборов мы наблюдали, сидя за столиком уличного кафе в нескольких кварталах от площади Святого Петра. Для всех нас выборы оказались сюрпризом в добавление к программе римских каникул: ведь предыдущий Папа пребывал в добром здравии, и никому не приходило в голову, что его преемника придется избирать уже этим летом.

Каждое утро мы приезжаем на такси из отеля, что поблизости от виа Венето, и занимаем места за «нашим» столиком. Отсюда хорошо виден дымоход Ватикана, из которого поднимается дым сжигаемых бюллетеней — черный, если Папа все еще не избран, или белый, если заседание конклава завершилось успешно. Луиджи, хозяин кафе и старший официант, уже зная наши вкусы, сам приносит напитки: белое вино для епископа Фитцпатрика, кампари с содовой для раввина Мюллера, кофе по-турецки для мисс Харшоу, лимонный сок для Кеннета и Беверли и перно со льдом для меня. Расплачиваемся мы по кругу, хотя Кеннет с начата нашего дежурства еще не платил ни разу. Вот и вчера, когда пришла очередь мисс Харшоу, она выложила из сумочки все содержимое, и оказалось, что не хватает 350 лир; остались лишь стодолларовые туристские чеки. Все выразительно посмотрели на Кеннета, но тот продолжал невозмутимо потягивать свой сок. Тогда раввин Мюллер достал из кармана тяжелую серебряную монету в 500 лир и раздраженно хлопнул ею по столу. Все знают, раввин весьма вспыльчив и горяч. Ему 28 лет, носит он модную клетчатую сутану и зеркальные очки и постоянно хвастает, что до сих пор не проводил традиционный обряд взросления для своих прихожан в округе Викомико, штат Мэриленд. Он считает обряд вульгарным и устаревшим, а тех, кто настаивает на его проведении, неизменно отсылает в организацию странствующих священников, которая занимается подобными вещами на комиссионных началах. Кроме того, раввин Мюллер большой авторитет по части ангелов.