Зов одинокой звезды - Кэрол Финч

— Как скажете, мистер Рассел, — лаконично ответил Стоун.

Он проводил Тэру до палатки и, когда они остались наедине, заявил:

— Возвращайся в дом! Если это была затея Меррика, он не остановится.

Возвращение было бы самым благоразумным выходом, и Тэра понимала это. Она слишком много знала. Меррик просто не успокоится, пока она жива. Но кто гарантирует, что он не найдет способ добраться до нее и в особняке, тем более что там практически никого не осталось? Каньон был не настолько велик, чтобы не успеть за ночь добраться до дома, сделать свое дело и вернуться. Таким образом, бегство было лишь относительной предосторожностью, взамен же Тэра лишилась бы возможности видеть, как развернутся события.

— Не знаю, не знаю… — задумчиво протянул Стоун. — Все-таки здесь твоя жизнь подвергается большей опасности. По-моему, ты просто не желаешь покинуть место действия, но пойми, сейчас не время для девчоночьих капризов. Прояви благоразумие хоть раз в жизни…

Он не договорил, так как послышались быстро приближающиеся шаги.

— Тэра! — раздался срывающийся голосок Джулии, и вскоре та протиснулась в палатку, с ужасом уставившись на сплошь покрытую пылью подругу. — Я все видела! Мне даже стало дурно! Я думала, с тобой все кончено! Боже мой, Боже мой, что же это такое делается! Никогда еще во время сгона не случалось столько неприятного.

Стоун молча выбрался наружу и направился к группе ранчеро, которые как раз садились в седла для поездки на южные пастбища. Джулия проводила его взглядом и снова принялась восклицать. Из ее слов Тэра поняла, что вина за буйство скота тоже возложена на злополучный призрак Пало-Дуро.

— Неужели теперь все, буквально все будет записываться на счет бедняги Вернона Рассела, который и после смерти не знает покоя?

— Но ведь это очевидно! — воскликнула Джулия. — Спроси хоть моего отца. Он мне как-то обмолвился, что брат всю жизнь только и ставил ему палки в колеса, так что ничего нет странного, что он не оставил это занятие и после смерти. Против тебя он ничего не может иметь, но что, если буйство скота было направлено на папу? Ночной Всадник хочет забрать его с собой на тот свет, вот что я думаю. Невольно задаешься вопросом, что за человек был этот Верной при жизни, если и после смерти он не желает покоиться в мире!

Пораженная, Тэра не сразу нашлась, что сказать.

— Ты не допускаешь и мысли, что твой отец способен на преступление?

— Дочь не имеет права судить отца, — возразила Джулия. — Да и откуда мне знать, что было в таком далеком прошлом. Я и теперешнее-то папино настроение понимаю не всегда. Одно могу сказать тебе, Тэра, милочка: папа — это вся моя семья, другой я не знала.

— Да, это правда, — задумчиво произнесла Тэра и, движимая внезапным порывом, взяла подругу за руку. — Насчет вчерашнего! Я…

— Ты не должна передо мной оправдываться! — перебила Джулия, отнимая руку. — Я вообще не хочу говорить на эту тему. Мы обе совершили одну и ту же трагическую ошибку, и я прошу никогда, никогда не упоминать при мне имя Стоуна! Он не заслуживает того, чтобы думать о нем, и я не могу простить себе, что по глупости им интересовалась!

С этими словами она так поспешно выскочила из палатки, что полог свалился и отрезал Тэру от мира.

Тэра пролежала весь день, обед и ужин ворчащий Берн сам принес ей в палатку. От беседы, даже на самые общие темы, он отказался категорически, должно быть, боясь какой-нибудь словесной ловушки. Джулия тоже не появлялась, так что, несмотря на ломоту и боль во всем теле, к вечеру Тэра жаждала активности. Наступила ночь, а с ней пришла надежда, что новый день сложится иначе. Больше всего девушка сожалела о том, что не смогла переговорить со Стоуном. День он провел на южных пастбищах, часть ночи — за розыском отбившихся животных, которым, очевидно, грозила участь тоже оказаться в стаде Симпсона. Утром снова предстояло клеймение молодых бычков, и шанс перемолвиться словом мог так и не наступить. Тэра уже решила наведаться к костру, где спали ранчеро, но потом заколебалась и постепенно задремала, так и не придя ни к какому решению.

В обрывочных сновидениях ей снился Берн Диксон, разъяренный тем, что она выдала его тайну, и Стоун, потрясенный откровениями насчет далекого прошлого. Когда кто-то бесшумно проник в палатку и разорвал паутину сновидений сродни кошмару, девушка была более чем благодарна, уверенная, что это Стоун все-таки пробрался к ней, чтобы поговорить. Но оказалось, что жизнь приготовила для нее кошмар, куда более ужасный. На фоне откинутого полога рисовался силуэт, совсем не похожий на Стоуна. Тэра сразу узнала незваного гостя, но, прежде чем она сумела издать испуганное восклицание, рот ей грубо зажала рука. Что-то холодное ткнулось в висок — дуло «кольта»!

Вот тут-то девушка и поняла, что чувствует мирно пасущееся животное, когда из-за куста неожиданно появляется всадник и в воздухе стремительно разворачивается веревка с петлей на конце. В считанные секунды руки ее были связаны за спиной, челюсти до боли расперты тугим кляпом.

— Сейчас, дорогая моя, мы совершим долгую романтическую прогулку при полной луне, — с неизъяснимым сарказмом произнес Меррик шепотом. — У нас с тобой есть кое-какие общие дела, решить которые нужно немедленно, до конца сгона. Это следовало сделать давным-давно, еще в ту ночь, когда ты по глупости пустилась в путь в обществе старого дурака дона Мигеля. От тебя нужно избавиться уже за одно то, что ты любишь размахивать своим крохотным пистолетиком, но мне никогда не приходилось убивать женщин и я не собирался начинать. Когда твой упрямый, как осел, папаша присоединится к тебе на небесах, скажи ему спасибо за свою смерть. Ему нравится действовать мне на нервы, так пусть наконец зарубит себе на носу, что за все приходится платить, особенно за длинный язык. Меррик грубо вздернул девушку на ноги, потом высунул голову из палатки и огляделся. Лагерь спал, залитый лунным светом. Под дулом револьвера девушка вынуждена была идти с ним к лошадям, которых Кэл Джонсон держал наготове в некотором отдалении.

Некрасивое лицо конюха расплылось в ухмылке, когда Тэра явилась перед ним в одной ночной рубашке, со связанными за спиной руками, отчего груди ее и ноги четко вырисовывались под тонкой тканью. Меррик толкнул девушку Кэлу, чтобы тот посадил ее на лошадь. Конюх так и поступил, но попутно успел пройтись похотливыми руками по ее телу, отчего в ней поднялась волна неизъяснимого отвращения. Тэра была посажена на лошадь по-мужски, и для этого Кэл бесцеремонно задрал ей подол. Наконец Меррик прекратил это издевательство, прошипев, что время не ждет. Конюх весьма неохотно оставил в покое свою жертву, но блеск его глаз недвусмысленно говорил о том, что он предвкушает скорое продолжение.