Герой Веков - Брендон Сандерсон

У подножия скалы слой пепла доходил до середины голени, поэтому идти без пьютера было бы очень сложно. Пеплопады становились все обильнее.

Почти сразу к Вин приблизился Человек. Она не знала, реагирует ли колосс таким образом на их связь, или он и в самом деле увидел ее и узнал. На руке у него была новая рана – последствие сражения. Он пошел следом, когда рожденная туманом направилась к остальным колоссам, и явно не испытывал трудностей, передвигаясь сквозь глубокий пепел.

В лагере колоссов было спокойно. Только что они орали в бессильной ярости и бросались друг на друга – теперь же просто сидели на усыпанной пеплом земле, собравшись маленькими группами, не обращая внимания на свои раны. Они разожгли бы костры, если бы в округе нашлись деревья. Некоторые рылись в земле и пожирали ее целыми горстями.

– Твоим сородичам, выходит, на все плевать? – спросила Вин.

Массивный колосс посмотрел на нее сверху вниз, по его лицу текла струйка крови.

– Плевать?

– Столько ваших погибло…

Присыпанные пеплом трупы были повсюду. Погребальная церемония колоссов заключалась в ритуальном снятии шкуры; над несколькими телами еще трудились сородичи.

– Мы позаботились о них, – возразил Человек.

– Да. Вы содрали с них кожу. Зачем вообще вы это делаете?

– Они мертвые, – произнес Человек таким тоном, словно этого объяснения было достаточно.

Повинуясь мысленным приказам Эленда, чуть поодаль собрался большой отряд. Отделившись от остальных, колоссы вышли на усыпанную пеплом равнину. Через секунду они перестали двигаться слаженно и начали озираться по сторонам.

Вин отреагировала тотчас же: погасила все металлы, зажгла дюралюминий и воспламенила цинк, который сгорел в одной яростной вспышке, разогревшей эмоции колоссов. Как и ожидалось, они оказались полностью во власти Вин. Как и Человек.

Управлять таким количеством было непросто, но она могла с этим справиться. Вин приказала им сохранять спокойствие, не убивать, а потом велела вернуться в лагерь. С этого момента они будут незримо присутствовать в ее разуме, не требуя постоянного применения алломантии. О них даже можно было забыть – если только колоссами вдруг не овладеют какие-нибудь очень сильные эмоции.

Человек, как оказалось, за ними наблюдал.

– Нас… меньше, – резюмировал он наконец.

– Да. Ты что-то хочешь сказать? – сразу насторожилась Вин.

– Я… – Человек замолчал, его маленькие глазки следили за лагерем. – Мы сражались. Мы умирали. Нужно больше нас. Слишком много мечей.

Он махнул рукой на груду клиновидных мечей, у которых больше не было хозяев.

«Численность колоссов можно контролировать при помощи мечей, – сказал однажды Эленд. – Они дерутся за мечи все большего размера по мере того, как растут сами. Но никто не знает, откуда берутся маленькие колоссы».

– Нужны колоссы, чтобы использовать эти мечи, Человек.

Тот кивнул.

– Что ж, – продолжала Вин. – Вам следует подумать о детях.

– Детях?

– Чтобы колоссов стало больше, – пояснила Вин.

– Ты должна дать нам их.

– Я?

– Ты сражалась. – Человек ткнул пальцем в ее рубашку, испачканную чьей-то кровью.

– Да, верно.

– Дай нам их больше.

– Я не понимаю. Пожалуйста, объясни, – попросила Вин.

– Не могу, – медленно проговорил Человек, качая головой. – Всё неправильно.

– Погоди. Неправильно?

Она впервые услышала, чтобы колоссы что-то оценивали.

Человек посмотрел на Вин, и она заметила, что он испуган. Она чуть подбодрила его при помощи алломантии. Она не знала, о чем следует его попросить, и от этого власть над ним слабела. Тогда Вин подтолкнула колосса к совершению поступка, о котором он думал, решив по какой-то причине, что его разум сражается с его привычками.

Человек закричал.

Вин отшатнулась в испуге, но колосс не попытался на нее напасть. Массивный двуногий монстр с синей кожей ринулся в лагерь своих сородичей, вздымая тучи пепла. Прочие колоссы торопились убраться с дороги – не из страха, поскольку лица у них были, как всегда, непроницаемые. Просто они обладали достаточным здравым смыслом, чтобы не попадаться под ноги рассерженному существу такого размера, как Человек.

Вин осторожно проследовала за ним к одному из трупов, с которого еще не сняли кожу. Человек, однако, не стал ее срывать, а просто закинул мертвеца себе на плечо и ринулся с ним к лагерю Эленда.

«Ой-ой-ой», – подумала Вин и, бросив монету, полетела следом.

Она неслась за ним прыжками, стараясь не обогнать. Подумала даже, не приказать ли ему вернуться, но не стала этого делать. Человек действовал и впрямь необычно, однако это было хорошо. Колоссы, как правило, не делали ничего необычного. Они казались до безобразия предсказуемыми.

Вин приземлилась возле караульного поста и взмахом руки приказала дозорным не мешать. Человек продолжил свой путь и ворвался в лагерь, испугав солдат. Вин держалась рядом, не позволяя тем приближаться.

Посреди лагеря Человек застыл, как будто утратив часть своей решимости. Вин снова его подбодрила. Оглядевшись, колосс побежал в разгромленную часть лагеря, которую атаковали солдаты Йомена.

Вин, чье любопытство все возрастало, двинулась следом. Человек не стал доставать свой меч. Он вообще казался не злым, а каким-то… целеустремленным. Добрался до места, где рухнули палатки и погибло много людей. После битвы прошло лишь несколько часов, и солдаты еще не успели привести все в порядок. Рядом с полем боя воздвигли палатки, в которых лекари оказывали помощь раненым. Человек направился прямиком туда.

Вин торопливо ринулась вперед и преградила ему путь у самого входа в палатку с ранеными.

– Человек, – осторожно сказала она, – что ты делаешь?

Он не обратил на нее никакого внимания. Бросил мертвого колосса на землю и принялся сдирать шкуру с трупа. Та слезала легко: кожа на маленьком колоссе свисала складками и была слишком большой для его тела.

Ободрав мертвеца, Человек невольно заставил нескольких солдат, которые наблюдали за происходящим, застонать от отвращения. Вин продолжала следить за ним, хотя ее желудок тоже протестовал против подобного зрелища. Она чувствовала, что вот-вот поймет нечто чрезвычайно важное.

Человек наклонился и что-то вытащил из мертвого тела.

– Постой. – Вин шагнула вперед. – Что это такое?

Человек проигнорировал вопрос. Вытащил что-то еще, и на этот раз Вин успела заметить окровавленный металл. Она проследила за следующим движением колосса и наконец-то увидела вещь, которую тот достал из трупа и спрятал в кулаке.

Штырь. Маленький металлический штырь, который сидел в теле мертвеца. У головки штыря висел лоскут синей кожи, как будто…

«Эти штыри удерживают кожу, – подумала Вин. – Как гвозди удерживают обивку на стене».

Штыри. Штыри, похожие на…

Человек вытащил четвертый штырь и вошел в палатку. Лекари и солдаты в испуге отшатнулись, а Человек тем временем приблизился к койкам, на которых лежали раненые. Глянул на одного, потом начал пристально рассматривать другого и вдруг потянулся к нему.

«Стоп!» – мысленно скомандовала Вин.

Человек застыл. Лишь теперь до нее дошел весь ужас происходящего.

– Вседержитель… – прошептала она. – Ты собирался превратить его в колосса, так? Вот откуда вы произошли. Вот почему не существует детей-колоссов.

– Я человек, – едва слышно возразило громадное чудище.

Гемалургию можно использовать, чтобы воровать алломантические или ферухимические способности у одних людей и передавать их другим. Однако гемалургический штырь можно создать, убив обычного человека, не алломанта или ферухимика. В этом случае штырь вбирает в себя ту частичку силы Охранителя, которая присутствует в душе у каждого из нас. Именно она и делает людей разумными существами.

Гемалургический штырь отнимает эту силу и передает ее другому человеку, наделяя его неким подобием алломантических способностей. Ведь, в конце концов, тело Охранителя представляет собой источник алломантии как таковой.

Поэтому кандра, наделенный Благословением Силы, на самом деле приобретает часть изначальной силы, связанной с горением пьютера. Благословение Ясности схожим образом дарует умственные способности, а Благословение Бдительности – более совершенные чувства. Редко используемое Благословение Стойкости предназначено для того, чтобы наделять силой духа.

38

Иногда Призрак вообще забывал о существовании тумана. Словно тот превратился в нечто бледное и совершенно прозрачное. Почти незаметное. Звезды в небе полыхали, словно миллион ярких фонарей, и эту красоту мог видеть только Призрак.

Он повернулся к обгоревшим остаткам здания. Рабочие-скаа, которые сейчас аккуратно разбирали завалы, в отличие от Призрака, почти ничего не видели в темноте, поэтому им приходилось больше полагаться на осязание, чем на зрение.