Снайперы - Мария Симонова

— Как бы до тех пор… не замерзнуть, — подключился и Валентин к очень актуальной на первый взгляд теме. Однако стоит ли говорить, что на протяжении разговора они не отрывали глаз от экранов и на самом деле холода как такового уже не ощущали: барьер надвигался, миллионами поглощая километры нашей космической территории, — в этот момент он миновал первую звезду двойной системы, и счет до столкновения с ним пошел уже не на минуты, а на десятки секунд, на секунды…

Дыхание людей замерло — из звуков остался только глубокий гул реактора, всеобъемлющий и надсадный, словно этот маленький холодильник, в котором они скрывались от адского пламени, вот-вот готовился взорваться.

Однако ничего похожего не происходило: обратный отсчет закончился, на экране вторая звезда прошла сквозь барьер, и синяя точка корабля оказалась вместе с ней невредимой по ту сторону чужой границы.

Четыре тяжеловеса вновь шумно задышали, но пока еще не спешили открыто радоваться и поздравлять друг друга с успехом: компьютер свидетельствовал, что убийственное поле их миновало и уходит дальше, но его показания базировались на чистых расчетах, поскольку барьер приборами не фиксировался…

Ян только собрался сказать первую фразу — о том, что, кажется, проскочили, как вдруг в единый миг его обдало нестерпимым жаром, одновременно душа его словно провалилась в черный узкий колодец, сама суть которого была — смерть, как будто она его проглотила, и стенки чудовищной кишки, где он оказался, судорожно сжались, чтобы раздавить оцепеневшую от ужаса душу.

Он рванулся, распахнув рот в беззвучном крике, — сведенная гортань не в состоянии была издать ни звука. В следующее мгновение он понял, что смерть отпустила — как будто отрыгнула его и исчезла, ей не хватило какого-то последнего мизерного усилия, чтобы завершить глоток.

Дернулось остановившееся было сердце и принялось испуганно колотиться, как заяц, выскочивший только что из волчьих зубов. Лицо и обнаженные кисти рук жгло, как будто его засунули в остывающую печку, но куда сильнее обжигала одежда, прикасавшаяся к телу. А первая порция воздуха, схваченная легкими, напоминала хорошую дозу кипятка. Однако почему-то совершенно исчезла тяжесть, давившая раньше наподобие бетонной плиты, но столь резкий переход к легкости был вовсе не радостным — казалось, что все его внутренности, включая мясо и кровь, избавившись от гнета, рвутся наружу, и его сейчас просто-напросто вывернет наизнанку.

С выпученных, слезящихся от жара глаз медленно уходила застлавшая их багровая пелена, позволяя увидеть другие изменения, произошедшие в близлежащем жизненном пространстве: нормальный свет погас, но как раз в тот момент, когда к Яну стало возвращаться зрение, в помещении вспыхнули аварийные лампочки. Скудную подсветку давали еще и экраны, живые, но забранные рябью — они кидали мерцающий отсвет на три неподвижных тела, раскинувшихся в креслах по кругу в странных позах — подняв руки перед лицом и приподняв ноги.

Ян не знал, в порядке ли попутчики, и уже намеревался их окликнуть, но тут звон в ушах стал проходить, и он осознал главное — вместо гула двигателей помещение наполнял непрерывный, словно бы отдаленный рев. Это, очевидно, было не что иное, как приглушенный голос звезды, сливавшийся ранее со звуком работающего реактора и оттого неслышимый.

Он позвал капитана — горло подобно сухой известняковой пещере издало болезненный шорох, непослушный язык, казавшийся попавшим в рот камнем, оцарапал небо, а губы, зашевелившись, сразу покрылись болезненными трещинами. Вот чего ему стоило издать единственный звук, напоминающий слово «кэп». Был ли он кем-нибудь услышан, осталось неизвестным — капитан не отзывался, остальные также безмолвствовали.

Попробовав «крикнуть» еще раз и вновь не дождавшись ответа, Ян оценил происходящее следующим образом: прокатившийся деструктивный всплеск вывел из строя людей и срубил управляющий компьютер — возможно, он и остался цел, но утратил всю информацию, вследствие чего корабль стал неуправляем и в данный момент падает на звезду.

Единственные действия, необходимые в данной ситуации, были очевидны: требовалось заново загрузить комп, и наверняка у капитана имелся резервный диск — ведь это азы безопасности, известные каждому, имеющему дело с компьютером, тем более железные, когда от нормального функционирования системы зависит твоя жизнь. А поскольку перемещение по кораблю вблизи звезды затруднено, то контрольный диск должен быть где-то у него под руками.

Хрипя, шипя и сыпя мысленно проклятиями, Ян отстегнулся от кресла и тут же воспарил — это, кстати, было доказательством правоты его умозаключений: корабль действительно падал, соответственно и все в нем находилось в состоянии свободного падения — то есть в невесомости.

Он схватился за толстый шланг, торчавший сбоку кресла, развернулся и, оттолкнувшись от спинки ногами, полетел к капитану. Достигнув кэпа, он вцепился одной рукой ему в плечо, а другой потормошил за челюсть, затем похлопал по щекам, и — о счастье! — капитан открыл глаза!

— Где запасной диск? — прохрипел Ян, обдирая горло о новорожденные звуки. Рот капитана распахнулся, и он засипел, устремив взгляд в одну точку, словно пребывал еще где-то за гранью, застряв поперек горла у смерти, и пытался оттуда выбраться. Дожидаться, пока он выкарабкается, было некогда: корабль с минуты на минуту мог погрузиться в звездную плазму.

Ян отодвинул парящую руку кэпа: вся система управления была расположена в подлокотниках, прямо у него под пальцами. Логично было предположить, что и искомый диск находится где-то тут, вероятно, в каком-то скрытом отделении.

Он прощупал подлокотники сверху, потом сбоков — ничего. Тут его осенило, что дискета, скорее всего, меняется одной из кнопок, а поскольку компьютер сейчас все равно не воспринимает команд, то ничего не будет страшного, если понажимать их все подряд в поисках нужной. Так он и сделал и — благодарение небу! — оказался прав: клавиатура была мертва, но при нажатии маленькой кнопки, притулившейся внизу справа, рядом с ней зажегся красный огонек, и из глубин подлокотника явственно донесся звук, обычно сопровождающий смену диска. Затем экраны мигнули и налились чернотой, но не мертвой, а той самой временной завесой, за которой процессор поглощает информацию, заполняя опустошенные ячейки памяти.

Главное было сделано, но Ян пока оставался возле капитана — когда операционка загрузится, она может потребовать каких-то немедленных действий, и неизвестно, будет ли кэп в состоянии их выполнить. Заодно он достал из левого подлокотника питьевую трубку — совсем забыл, что у него в кресле есть такая же — и вытянул несколько глотков теплой воды, потом сунул ее конец в рот капитану. О стерильности сейчас было заботиться недосуг, впрочем, все бактерии во рту наверняка издохли — как вредные, так и полезные.