Последняя жертва - Шэрон Болтон

— Клара! — сказал он, глядя на меня. — Вы хотя бы понимаете, что полстраны вас ищет?

Я обернулась и еще раз взглянула на голубой «Форд Фиеста», припаркованный неподалеку. Если бы я пригляделась получше, когда приехала, тут же узнала бы машину. В конце концов, я ведь находилась возле церкви! Преподобный Персиваль Стэнси, вне всякого сомнения, навещал одного из своих коллег.

— Почему вы меня обманули? — спросила я, выпрямляясь и глядя ему прямо в глаза. Я всегда считала этого маленького, одетого в черное старика милым, старомодным, возможно чуть эгоистичным, но в целом хорошим человеком. Мое мнение теперь изменилось. — Зачем вы сказали, что вас не было в поселке в 1958 году? Вы были в церкви в ту ночь, когда она сгорела. Мне рассказала Руби. Она видела, что вы сидели в задних рядах.

Преподобный Персиваль Стэнси вздохнул.

— Кажется, дождь стихает, — сказал он. — Может, немного прогуляемся, дорогая?

Я вылезла из машины, нашла свою куртку. Мне не показалось, что дождь стихает, скорее наоборот, но было наплевать. Персиваль жестом пригласил следовать по дорожке, усыпанной гравием, к вершине утеса. Я пошла за ним. Неужели я еще не все знаю?

— В 1958 году я был приходским священником, — начал преподобный Перси, когда мы подошли к невысокой стене, отделявшей парковку от каменистой дорожки, идущей вдоль края утеса. — Кажется, здесь есть ворота.

Мы повернули и пошли вдоль стены.

— Я жил тогда не в поселке, — продолжал он. — Мой приход находился в пятнадцати километрах от него. Услышал о преподобном Фейне, и мне стало любопытно. Поэтому однажды вечером я сел на велосипед и посетил его службу.

Мы подошли к воротам. Персиваль открыл их и жестом предложил мне пройти. Я секунду поколебалась. Край утеса был так близко, а поверхность неровная, каменистая. Совсем неподходящее место для прогулки семидесятилетнего старика. Особенно в такую погоду.

— Это было 15 июня? — спросила я.

— Нет-нет, несколькими неделями ранее. Проходите, моя дорогая.

Я вышла за ворота, стараясь держаться поближе к стене. Хотя я уже и не главная подозреваемая, меньше всего мне хотелось бы объяснять полицейским, почему пожилой священник, находившийся в моей компании, разбился насмерть.

— В церкви царила истерия, — рассказывал Перси. — Люди кричали, размахивали руками, что-то несвязно бормотали и громко пели. На мой взгляд, полнейший абсурд. Я доложил об этом своему начальству, которое попросило меня приглядеться к этой церкви. Поэтому я стал ездить туда пару раз в месяц, чтобы мы знали, что там происходит.

— И что вы скажете о преподобном Фейпе?

Перси переместился ближе к стене, оттеснив меня к краю обрыва. Взял меня за руку, и мы пошли дальше. Капли дождя закатывались мне за шиворот, а из-за сильного ветра слов было почти не разобрать. Однако Перси, казалось, не замечал непогоды.

— Очень сильная личность. Яркая индивидуальность и настоящий красавец. Я считал, что он имел на людей огромное влияние, невзирая на то, представлял он силы добра или зла.

— И на чью сторону он встал?

Преподобный Перси вздохнул.

— На сторону зла, конечно. Такие люди всегда выбирают зло.

— Но, похоже, он повел за собой весь поселок. — Мне показалось или преподобный Перси действительно чуть сдвинулся влево, подталкивая меня к краю обрыва?

— Нет, нет. Я бы сказал, гораздо меньше, чем половину поселка. Но прежде чем винить этих людей, вспомните, что им пришлось пережить затяжную чудовищную войну. А тот, кто был постарше, пережил даже две войны. Проповеди Фейна поражали, он говорил о знамениях, предвещающих конец света, о том, что мы живем на этой земле последние дни, но тогда его речи звучали убедительно. Фейн утверждал, что он последователь Илии-пророка — из тех праведников, которых Господь послал на землю, чтобы привести своих настоящих детей в царство Божие. По его словам, у него были свои причины приехать в Англию. Он считал себя живым святым. Должен признаться, его слова можно было принять за чистую монету.

Мы остановились. Быстрый взгляд налево — и я поняла, что стою всего в полуметре от обрыва.

— Когда умирают миллионы людей, — продолжил Перси, — не нужно быть слишком религиозным, чтобы увидеть знамения Апокалипсиса.

— Я понимаю, что тогда было совсем другое время. Но зачем голодать по многу дней? Брать в руки ядовитых змей? Как церковь допустила такие вещи?

— Церковь и не допускала, но нам приходилось действовать осмотрительно. Он не нарушал английских законов. В приходе не было священника, и жители поселка имели право проводить богослужения в помещении церкви.

Преподобный улыбался, но как-то грустно, и отводил взгляд. Подымался ветер, и мне стало очень неуютно у края высокого обрыва.

— И что вы сделали? — спросила я, размышляя над тем, как бы мне отодвинуться, чтобы это не выглядело глупо.

Стэнси стоял слишком близко ко мне и постепенно придвигался все ближе и ближе.

— Мы написали своим знакомым в Соединенные Штаты, пытаясь узнать побольше о Фейне. В то время во многих штатах было запрещено укрощение змей, и мы задавались вопросом, не нарушил ли он закон и не поэтому ли находился в бегах.

— Вы писали письма, — укорила я его, не удержалась и оглянулась. Мне в лицо ударил порыв ветра. — А пять человек погибли.

Стэнси схватил меня за плечо.

— Мы не могли предположить, что все зайдет так далеко. В ту ночь события вышли из-под контроля.

— Еще бы! — воскликнула я, отступая от края обрыва. — Вы понимаете, что каждого, кто находился в ту ночь в церкви, можно считать соучастником убийства?

Стэнси замер.

— Господь с вами, о чем вы говорите?

— Альфреда убили, — заявила я. — Ни один здравомыслящий человек не мог всерьез верить, что можно убить человека, а потом воскресить его из мертвых.

— Думаю, вы… — Он шагнул ко мне.

Я отступила к стене.

— Я знаю, что вы и еще кое-кто пытались остановить происходящее, но, ради всего святого, как вы допустили это?

— Клара…

Я прижалась спиной к кустам утесника.

— Вы позволили связать и утопить психически больного человека.

— Что именно вам рассказала Руби?

Стэнси приблизился. Чтобы обойти его и куст, мне пришлось ступить почти на край утеса.

— Что сделали с телом? — спросила я. — Он похоронен где-то на церковном кладбище? В безымянной могиле?

В этот момент земля поехала у меня из-под ног. У меня внутри все похолодело, когда я начала соскальзывать вниз. Я слышала, как далеко внизу осыпаются камни. Я взмахнула руками и ухватилась за Перси. С удивительной для такого немолодого человека силой он схватил меня за руку и потянул на себя. На секунду мне показалось, что все, конец. Но все же мои ноги нащупали что-то твердое, я оттолкнулась и навалилась на священника.

Мы оба упали на невысокую каменную стену. Ни один из нас не мог говорить, мы пытались отдышаться. Первым заговорил Перси.

— Похоже, не очень хорошая идея — прогуляться здесь, — сказал Перси. — Давайте вернемся к машинам.

Мы опять прошли в ворота, и мне наконец удалось восстановить дыхание.

— Когда вспыхнул пожар, многие убежали, — рассказывал Перси, но оборвал свою речь — его стал душить приступ кашля. — Нам с Эрнестом Эмблином удалось пробраться к алтарю, к бассейну для крещения. Мы вытащили Альфреда и освободили его.

Я опять схватила Перси за руку.

— Он был…

— Он уже не дышал. Эрнесту не удалось нащупать пульс.

Я сама едва дышала, но не осмеливалась перебить.

— Эрнест показал, как делать массаж сердца. А сам принялся делать искусственное дыхание. Сейчас это называется «сердечно-легочная реанимация». А вокруг нас горела церковь.

Я пыталась представить происходящее: жар, треск пламени, крики и стоны. Перси накрыл мою руку своей ладонью.

— Иногда мне кажется, дорогая, что, если я попаду в ад, уже ничему там не удивлюсь, — признался он. — В ту ночь я побывал в аду.

— Вы его спасли? — выдавила я после минутного молчания.

— Да. Через несколько минут он глубоко вздохнул, изо рта хлынула вода. Нам удалось вынести его из церкви, отнести домой. Видите, Клара, можно сказать, что мы тогда все же воскресили человека из мертвых.

— А что произошло потом?

— О нем позаботился Уолтер, устроил в какую-то больницу. Очень предусмотрительно с его стороны. Солу и Гарри настоятельно рекомендовали подыскать другое место жительства. Арчи уже уехал, больше его никто никогда не видел, но он прислал деньги, чтобы оплатить надгробие на могиле преподобного Фейна. Эделине разрешили остаться — из уважения к Уолтеру. И с тех пор больше никто не вспоминал о той ночи. Думаю, многие считают, что Альфред на самом деле умер.

Мы подошли к стене, и мне пришлось отпустить руку Перси.