Четвертый год - Артем Каменистый

— Верю. Хотя о вас, южанах, говорят, что вы с третьей попытки рукоять меча находите. Что это там за шум… Я проверю.

Гена шмыгнул наверх. Кабан и Макс, переглянувшись, не сговариваясь, рванули следом. Любой шум может стать предвестником штурма. А любой штурм при таком раскладе сил это почти гарантированный конец.

Это бы не штурм.

Отряды хайтов, галдя и гремя амуницией, спешили к речному лугу, что протянулся выше крепости. Вчера на нем уже был бой, некоторые тела до сих пор не убрали. Неужто восточники опять полезут в атаку с той же стороны?

На опушку чахлого леса вышли первые воины. Вышли организованно, почти ровными шеренгами. Макс, издалека опознав толстоствольные мушкеты, радостно выдохнул:

— Наши! Наши пришли!

Кабан кивнул:

— Точно. И вон, флаг с медным диском, такой я видел у ребят Монаха. Похоже из Града приперлись… Быстро они… И вон, гляньте: на другом берегу тоже лазят… что-то таскают…

Макс, приглядевшись в ту сторону, уверенно заявил:

— Это пушки. Грамотно придумано: через реку они добьют легко, а вот до них добраться непросто.

Гена скептически хмыкнул:

— Хрен они добьют через реку: наши картечницы дальше сотни метров вообще бесполезны.

— Это тебе не картечницы, а нормальные пушки. Ядрами бьют, даже разрывные бомбы есть. Глядите — хайты атакуют!

Передовые отряды противника, не дожидаясь подтягивания основных сил, кинулись на центр войска землян. Очевидно, жиденькие цепочки воинов спровоцировали хайтов на преждевременную агрессию — неприятель показался им слишком слабым. Фигурки мушкетеров расплылись облаками дыма, спустя несколько мгновений до крепости донеслись хлопки выстрелов.

Бой начался.

Дубин, услышав выстрелы, коротко выругался, и прикрикнул:

— Ребята не спим! Быстрее! Там уже началось!

Но ребят подгонять не стоило — они и так совершили почти невозможное. Знал бы Дубин, что так все обернется, наотрез бы отказался от идеи применения артиллерии в этом бою. Командование землян сомневалось, что в случае отступления тяжелые пушки удастся спасти, и, не желая ими жертвовать, решили расставить их далеко за правым флангом — аж за рекой. Толку от них здесь, конечно, немного будет, но зато в деле испытают.

Увы — под крепость подвести орудия не удалось. Тропа, петляющая вдоль берега, сузилась до дороги лилипутов. Лошадей оставили почти за километр от позиции, дальше тащили пушки вручную, пока это было возможно. Когда кустарники и деревья слились в непроходимую стену, пришлось остановиться.

Орудия выкатили к береговому обрыву — здесь Дунайка сужалась метров до сорока. Если хайты ринутся вплавь, чтобы атаковать батарею, десяток кшаргов с луками, выделенных для прикрытия артиллерии, сумеют причинить немало неприятностей. Дождь, конечно, для лука беда, но тетива вымокает далеко не мгновенно.

Расслышав хлопки первых выстрелов, Дубин опять выругался:

— Шевелитесь быстрее! Заряжайте ядрами! Пристреляться надо!

С высокого правого берега Дунайки луг на противоположном берегу просматривался отлично. Отряды хайтов были как на ладони — до ближайших не более сотни метров. Будь у землян десятка четыре орудий, то с такой позиции они бы легко контролировали все поле боя. Но увы, все что есть, это три пушечки изготовленных из стволов 100–миллиметровых противотанковых пушек, и еще четыре посерьезнее — из стволов 120–тимиллиметровых гаубиц. Пороха и ядер тоже негусто: вручную много не утащишь — все силы артиллерия отнимала. Да и стрелять с высоты люди не обучены — с прицелом наверняка трудности возникнут.

— Готово! — крикнул самый шустрый артиллерист.

Следом скороговоркой отрапортовало еще шестеро.

— Огонь по моей команде! Правое орудие бьет первым, смотрит, куда попали. За ним то, что левее, и так же смотрит. И так до последнего. На каждый мой «Огонь!» стреляет одна пушка. Начали! ОГОНЬ!

Зашипел порох, из затравочного отверстия вырвалась струйка дыма, пушка звонко бабахнула, откатилась, сдирая дерн. Слабый восточный ветерок отнес дым, Дубин увидел, как по лугу, разбрасывая комья грязи, прыгает ядро.

— Недолет! Мать вашу! Выше берите, но не забывайте, что с верхотуры палим! Второе орудие — ОГОНЬ!

Этот выстрел оказался удачнее — ядро с мизерным недолетом плюхнулось перед толпой раксов, отскочив от земли, прыгнуло дальше, оторвав ногу над коленом крайнему хайту, зарылось в толпу врагов, взметнув фонтаном кровавые ошметки.

— Есть! Так и держите! ОГОНЬ!

Одна за другой отстрелялись все семь пушек. Четыре промаха, и три попадания — минимум десяток хайтов перекалечили. Решив, что этой пристрелки достаточно, Дубин скомандовал:

— Заряжайте бомбы! Да смотрите — не мажьте!

Хорошо бы, конечно, еще пару залпов провести ядрами, чтобы ребята руку набили. Но некогда — Дубин боялся, что хайты отступят от берега, и батарея не сможет их достать. Да и порох жалко.

Разрывные снаряды, или просто бомбы, теоретически считались самой страшной вещью в арсенале артиллерии. На карикатурные бомбы анархистов — шары с фитилем, они не походили вообще. Цилиндрический снаряд с конусным носом, при выходе из ствола выпускает четыре стабилизатора, при ударе о препятствие заряд взрывчатки подрывается, разбрасывая в сторону железную шрапнель. На испытаниях разрывы такого боезаряда шрапнелью играючи прошивали десятимиллиметровые стальные листы. Страшная штука, но есть одна проблема — трудоемкость в изготовлении. Таких бомб у островитян было немного, и палить ими дозволялось лишь при крайней необходимости.

Дубин решил, что такая необходимость настала — ему даже считать страшновато было этих хайтов. От крепости они накатывались на луг будто морские волны. И были тысячи. Толпа просто ужасала своими размерами.

А палить в толпу бомбами это самое то.

— Первое орудие! Прицел на всадников! ОГОНЬ!

Свой первый промах эти артиллеристы компенсировали с лихвой — бомба, описав пологую дугу, угодила прямо в середину первого отряда фраков. Около полусотни черных всадников вынеслись с луга на берег — здесь на мокром песке передвигаться им было удобнее. Набирая скорость, они рванули в сторону шеренг землян, опрометчиво приблизившись к батарее.

Взрыв вышел не зрелищным — короткая вспышка и облачко дыма. Совсем не похоже на голливудские, «реальные» взрывы. Вот только после киношных взрывов герои как ни в чем не бывало продолжают карать супостатов — даже если под ногами торпеды рвутся. После этого несолидного взрыва все было иначе — даже здесь, за сотню метров, слышно было барабанную дробь шрапнели по железу. Полдесятка фраков смело, немало других было ранено.