Последняя тайна - Линн Шоулз

Когда они миновали изгиб Темзы и проплыли под мостом Ватерлоо, Коттен ахнула. Обелиск сиял в свете телевизионных прожекторов. Он напоминал космическую ракету перед ночным запуском. Игла Клеопатры стала похожей на стрелу, нацелившуюся в небо. Вполне к месту, решила Коттен.

Но дыхание перехватило от другого — количества людей, собравшихся на набережной Виктории. Джон предупреждал ее, что, когда разнесется весть, соберется толпа любопытных. Но сейчас перед ней выстроилась бесконечная людская стена — тысячи и тысячи человек. Все вокруг затопило человеческое море. Когда она посмотрела через плечо на мост Ватерлоо, то поняла, что его тоже заполнили люди, припавшие к перилам моста в надежде увидеть ее. И дальше по реке, у Вестминстерского моста, толпа парализовала уличное движение. Другой берег, напротив Иглы, был заполнен человеческой массой. Люди собрались на крышах, выглядывали из окон домов, выходивших на набережную, — и все они ждали Коттен Стоун.

Когда теплоход приблизился к ступенькам, ведущим к Игле Клеопатры, на Коттен устремились прожекторы, а воздух заполнился оглушительным ревом толпы.

Полицейские огородили бетонную лестницу, ведущую к реке, и маленькую площадку вокруг обелиска. Вместе с Джоном, державшим ее за руку, Коттен поднялась по сырым ступенькам к монументу.

Вспышка фотоаппарата заставила Коттен поднять глаза. Темпест Стар и Бенни перебрались через канаты, чтобы снять ее крупным планом. Полицейский заметил это и вытеснил их за ограждение.

Когда она оказалась на площадке, репортер сунул ей в руки микрофон. Она с удовольствием заметила, что на микрофоне логотип Си-эн-эн.

Коттен поднесла микрофон к губам и произнесла:

— Здравствуйте.

И вздрогнула. Ее голос звучал повсюду, эхом отразился от реки и пронесся через весь город. Казалось, что у каждого с собой портативный радиоприемник или сотовый телефон, принимающий какой-либо из многочисленных каналов, транслировавших происходящее.

Пораженная Коттен глубоко вдохнула и услышала, как ее голос возвращается к ней из тысяч маленьких динамиков, заполнивших улицы, переулки и дорожки приречной части Лондона.

Когда шум толпы утих, Коттен продолжила:

— Не могу поверить, что вас здесь так много.

После этих слов раздался гвалт аплодисментов. Но Коттен знала, что за ними скрывается не столько радость, сколько тревога. Многих привело сюда отчаяние. На нее лег невыносимый груз ответственности, когда она услышала за аплодисментами мольбы о помощи и молитвы о милосердии.

— Я знаю, почему вы пришли сюда и почему столько народу смотрят и слушают все это у себя дома. Я надеюсь, что сегодня вечером мы положим конец боли, мраку и злу, которое подобралось к нам.

И снова раздались приветственные крики.

Приступ страха, словно током, ударил ее по рукам. А вдруг в капсуле времени не окажется таблички? Что тогда случится со всеми этими людьми?

Эли Лэддингтон смотрел передачу Си-эн-эн на огромном плазменном мониторе у себя в библиотеке. Рядом, положив руку ему на плечо, стояла Мария. Она была абсолютно счастлива. Эли сказал, что совсем скоро она почувствует у себя внутри новую жизнь. Она избрана, чтобы продолжить его род, родить ребенка, который пойдет по его стопам. И эта жизнь росла внутри ее. Это знак избранности, благословения. Немногие удостаивались чести стать сосудом для нового поколения нефилимов. И ей было уже неважно, вернется Ричард или нет. Она думала о другом. Ее план ушел в тень на фоне великого замысла Эли. Она дотронулась до живота. Там был ребенок Эли, а это означало, что ее ждут новые, чудесные времена.

— Как прекрасно вырвать наконец эту занозу, — произнес Эли, когда крупным планом показали Коттен, священника рядом с ней и толпу. — Она своими глазами увидит гибель того, кто ей дороже всех на свете, а сама будет опозорена. Сегодня вечером ее руки будут запятнаны кровью миллионов, но кровь Джона Тайлера останется на ее руках навечно.

Он улыбнулся Марии.

— Нет ничего слаще мести.

Гром аплодисментов сотрясал платформу Иглы Клеопатры. Когда он стих, Коттен кивнула двум городским инженерам, которые вместе с ними приплыли на теплоходе. Мужчины поднялись по крутым ступенькам и остановились у одной из бронзовых плит нижней части обелиска. Большими разводными ключами открутили бронзовые болты по четырем углам плиты и сняли ее.

Открылся прямоугольный тайник. Десятки тележурналистов подошли ближе. Предельно аккуратно инженеры вытащили из тайника деревянный ящик.

Ричард Гапсбург пробирался сквозь толпу, пока не оказался в нескольких ярдах от Иглы. Он видел Коттен Стоун — та стояла рядом с Джоном Тайлером и наблюдала, как инженеры вытаскивают капсулу времени. Его скрутило от стыда. Он вернулся к Эли, попросил дать еще один шанс. Ему недоставало мужества, которое было у Фурмиила, отца Коттен. «ЗИГ-Зауэр» оттягивал карман куртки. Стараясь не попадать в луч прожектора, Ричард продвигался вперед, пока не очутился на берегу реки, где ничто не загораживало Джона Тайлера от него.

Коттен смотрела, как инженеры, бережно держа ящик, спускаются вниз по ступенькам. Если бы Чонси Уайетт был здесь и видел, как завершается его тайная миссия, что бы он подумал? Сегодня вечером, здесь, у Темзы, миссия Теней Призраков должна завершиться. Чонси может спать спокойно, подумала она.

Мужчины поставили ящик у ее ног. Джон осенил его крестным знамением и прочитал благословение. Сердце Коттен переполнилось восторгом, когда она поняла, что сейчас на берегу исторической реки она исполнит свое предназначение. Коттен огляделась, стараясь запечатлеть в памяти это чудесное событие. Но когда ее взгляд упал на дальний берег реки, восторг исчез. Ее охватила паника. Над водой появился туман, и он приближался к Игле.

— Боже мой, — произнесла она и сообразила, что все еще держит микрофон у рта.

Джон повернулся к ней.

— Что?

Она посмотрела в другую сторону и увидела, что и там над водой навис туман. Он двигался на них с обеих сторон.

Ричард опустил руку в карман куртки и сжал пистолет. Холодный и тяжелый. Ричард вспомнил, как неловко стрелял из машины тогда, в Вашингтоне. Сегодня должно быть намного легче. Он наконец признал свое поражение и принял жизнь, как она есть. О да, последние несколько дней он был слаб, думал просить Бога о прощении. Как Фурмиил. Ричард едва не дошел до того, чтобы пасть на колени, но все-таки опомнился. С какой стати его стали бы прощать?

— Открывайте ящик! — закричала Коттен.

— Коттен, что стряслось? — спросил Джон.