Апокалипсис в шляпе, заместо кролика - Игорь Сотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так вот, мне достаточно посмотреть на девушку по выходу из этого зала, чтобы всё о ней понять. У неё всё, что мне нужно о ней знать, будет на лице написано.
– Поясни? – одним глазом продолжая следить за той говорливой девушкой, вполне симпатичной, и даже короткая причёска ей была к лицу, а другим глазом посмотрев на Валентина, спросил его Ромыч.
– Лица выходящих оттуда людей, делятся на две основные категории: уставшие и измождённые. Последние мной сразу же бракуются. Они не знакомы с трудом, а мне такие неинтересны. – Сказал Валентин.
– Ах, вот оно что. – Оторвавшись от трубы, ахнул Ромыч. – Да ты, Валентин, рациональный человек. Да вот только твой метод отбора страдает большими погрешностями и копни поглубже, то в нём найдёшь много чего ошибочного.
– Ты это о чём? – спросил Валентин.
– Ну, к примеру, а как насчёт тех, кто выглядит бодрей, чем до прихода на эту «трудоёмкую» тренировку? – спросил Ромыч. И видно Валентин этот вариант не рассматривал (а из этого можно было сделать ещё некоторые выводы – например, что Валентин не частый в этих местах гость и он сам подвержен идеализированию людей), и это заставило его задуматься. Ну а Ромыч добивает Валентина тем, что начинает выдвигать предположения ранее озвученного характера в сторону этой девушки с телефоном и причёской каре, оказавшейся в прицеле их наблюдения.
– И вот она, – кивнув в сторону телескопической трубы, сказал Ромыч, – уж точно не из тех, кто подпадает под твои категории выбора. «Ах, вот что он на самом деле выбирал, – вдруг догадался Ромыч».
Здесь Валентин возвращается к трубе, смотрит внимательно на эту болтливую девушку, и, как видится Валентину, то всё в ней указывает на правоту заверений на её счёт со стороны Ромыча, но на Валентина сейчас что-то такое, не сдвигаемое с места находит, и он не хочет соглашаться с Ромычем, хоть он на 99% кажется правым – болтушка эта девушка, и её подход к жизни и тренажёрам, не страдает тяжеловесной поступью, а лёгок на подъём. Так что никакой усталости от жизни, даже с нагрузкой на свои плечи, у неё ещё как минимум лет десять не будет замечаться. А вот со слухом, в области левого уха, куда прижат телефон, могут быть лёгкие, незапоминающиеся проблемы – ну и левая рука, держащая телефон (она левша) будет более усиленно выглядеть по сравнению с правой.
– Это спорно. – Говорит Валентин. А вот Ромыч, как раз в этом случае даже не сомневается и готов если что, то и поспорить. – Только не в случае с ней. – С такой самоуверенностью это говорит Ромыч, что у Валентина, оторвавшегося от наблюдения, закрадываются свои сомнения на счёт Ромыча и этой девушки – а случаем Ромыч с ней не знаком, а может он её родственник.
И Валентин, желая немедленно прояснить ситуацию с родственными связями между Ромычем и этой девушкой (но они всё же ничтожно малы, а иначе бы эта девушка совсем не понравилась Валентину, если она была хоть чуточку похожа на Ромыча, человека хоть и не страшного, как Валентин лицом, но в нём было столько для Валентина несваримого, чего Валентин с трудом терпел), задаётся вопросом. – А откуда такая уверенность? Ты что, с ней знаком?
– С ней может и нет, но я знаком с таким женским типажом. – Ромыч не может без того, чтобы не отличить себя как большого знатока женского пола, с которым он на ты.
– Ну что ж, посмотрим. – Окинув оценивающим взглядом Ромыча, сказал Валентин и вернулся к трубе. А там уже никого, и Валентин вынужден вернуться к Ромычу. У которого, между тем, есть к нему ещё вопросы.
– Так кого всё-таки выберем? – по делу спросил Валентина Ромыч.
– А на кого одна из них нас выведет и укажет. – Ответил Валентин.
– Этот алгоритм я уже понял. – Сказал Ромыч. – Я же спрашиваю о том, кто нас поведёт к итоговому выбору.
– Сейчас посмотрим, что-нибудь, да подберём. – Простодушно говорит Валентин. А вот Ромыч, как оказывается, относится к этому делу куда как серьёзней, нежели Валентин. И он интересуется у Валентина, по каким критериям они будут вести свой отбор и вообще, объясни мне, Валентин, на какой измерительный инструмент, окромя только этой трубы, мы будем опираться в своём выборе. А Валентин и вправду так далеко не заглядывал, он-то думал обойтись подручными средствами, – своим зрительным и умственным глазомеров, – а тут вон какое, как оказывается, не простое дело. Но к этому выводу он не сразу пришёл, а пока он беспечно говорит Ромычу: «На глаз», в ответ на его вопрос: «И как мы будем определять того, кто нам подойдёт?».
И понятно, что Ромыч сначала и слов найти подходящих (не цензурируемые не в счёт) не может в ответ на такую самонадеянность Валентина. Которому, как оказывается, и он от этого не отказывается, а смеет утверждать, одного взгляда достаточно, чтобы всё, всё понять о первой встречной им представительнице женского пола. А они, между прочим, себя позиционируют с загадкой из загадок человечества, к которой доступа без их разрешения и быть не может. А тут такой зрячий и совершенно этого своего дара не стесняющийся Валентин и не пойми откуда выискался, которому, не только разрешения для разгадки их тайн не нужно, а он и спрашивать об этом никого не будет, и он на глаз их за раз щёлкает.
И вот, к примеру, попадётся ему на пути совершенно случайно и, при этом не зная и даже не догадываясь о том (а иначе бы об него не встретились и не столкнулись в парке, на не разойтись тропинке), кто этот Валентин, со вздохом страха волнующий женские сердца своим видом, а уж затем взглядом на них, девушка примерных качеств, которые частенько про себя и редко вслух, ставят в пример друг другу тётки беспримерных и безмерных притом качеств у себя в отвисших боках. И не успевает эта спортивная
