Граф Орлов, техасский рейнджер - Евгений Костюченко

А хотел он сейчас одного — убить Джерико. Конечно, было бы неплохо при этом самому остаться в живых, но это уж — как получится. Пробивая ломиком наклонные шурфы под сейфом, он незаметно оглядывался, изучая позицию. Среди лошадей, стоящих в тени одинокого дерева, он заметил и свою аппалузу. Она была уже без седла, и, разумеется, седельные сумки тоже были кем-то присвоены. Но зато, в отличие от остальных лошадей, аппалуза не была привязана к дереву, стояла свободно и была готова в любой момент унести его в горы. Вот только ждать этого момента придется еще долго…

Он решил ограничиться двумя шурфами. Широкими, чтобы можно было разместить связку из трех патронов. То были самые крупные патроны, какие ему доводилось использовать, двухдюймовые. На обрывке упаковочной бумаги сохранилась маркировка: «геркулес-порох». Этот динамит использовался для дробления твердых пород. Капитан предпочел бы другой сорт, с более выраженным метательным действием, например, германский «Д-1» — но выбора не было.

Он аккуратно затолкал патроны в шурф, постукивая черенком лопаты. Три в один канал, два в другой. К капсюлю крайнего заряда прикрепил огнепроводный шнур. Чтобы вычислить нужную длину шнура, ему пришлось прогуляться к забору, где стояли бандиты. Тридцать три шага.

— Ты готов? — спросил его Джерико.

— Еще нет. Я только хотел спросить, тебе что-нибудь известно о начинке? Ну, что там, в сейфе, монеты или бумаги?

— Какая разница?

— Да просто не хочется, чтобы ты расплатился со мной обугленными долларами. Если там бумажки, то мне придется еще немного повозиться.

— Повозись еще немного, — разрешил Джерико. — Я тоже не люблю грязные банкноты.

— Монеты, конечно, удобнее, — сказал капитан. — Но их труднее делить. Мы однажды в Колорадо пригласили на дело местных ребят. Ну, чтоб они тормознули состав и успокоили охрану, пока мы займемся сейфами. И динамита заложили вроде самую малость. А как рванули ящик в почтовом вагоне, так вся насыпь была в серебряных долларах. По документам выходило, что везли двенадцать тысяч, а собрали мы только семь. Вот и прикинь, сколько монеток застряло в чужих карманах.

Он рассмеялся, но бандиты не разделяли его веселого настроения.

— Ты уверен в своих людях? — спросил капитан. — Не кинутся они после взрыва, чтобы первыми загрести наши монеты?

— Не кинутся.

— И все же лучше бы там были банкноты. Их труднее спрятать за щекой.

— Сколько можно возиться! — процедил сквозь зубы Кривой. — Солнце скоро сядет. Нам давно пора уходить, а вы тут затеяли возню…

— Отошли бы вы, ребята, за забор, — посоветовал капитан Орлов. — В нашем деле порой случаются неприятные сюрпризы. Иногда капсюль срабатывает прямо в руках взрывника. И тогда все, кто неосторожно находился рядом с ним, так, вместе с ним, и отправляется на небеса.

— Какие небеса! — Кривой сплюнул. — Таких, как ты, и в ад не пускают.

Бандиты заржали, однако вслед за Кривым перешли на другую сторону забора. И только Джерико с плешивым бандитом остались стоять на прежнем месте.

— Не торопись, — сказал главарь. — Делай все так, как полагается делать. Но и не тяни до утра. Ты меня понимаешь?

Он кивнул и пошел обратно. Да, тридцать три шага. Три секунды на раздумья, десять секунд на пробежку…

Требовался материал, чтобы забить шурфы. Капитан нашел его возле колодца. Пришлось изрядно потрудиться киркой, зато спустя примерно час оба канала были заряжены отличными, острыми и твердыми комьями окаменевшей глины.

Он укрылся от чужих глаз за сейфом, чтобы выполнить последнюю часть работы. Ножом вскрыл пергаментную оболочку оставшегося патрона. Пальцем выдавил большую часть липкой массы и, осторожно раскрошив, разбросал ее подальше. Снова заклеил пергамент, обмотав его куском оберточной бумаги, и присоединил остаток шнура. Сгреб песок в довольно высокий холмик, воткнул в него длинную ветку, подвесил полупустой патрон на сучок. И помолился, чтобы от первого взрыва не сдетонировали заряды под сейфом.

Сколько осталось до заката? Он глянул на солнце. Оно уже касалось вершин. Если все пойдет так, как надо, то ночевать капитан будет в своем номере, в отеле Эль-Пасо. Уходя, он оплатил его на три дня вперед. Будет крайне досадно, если эти деньги пропадут.

— Чего он так долго возится? — раздраженно повторил Кривой, снова выходя из-за забора. — Подумаешь, велика наука! Вставил шнур, да поджег!

— Мы уже поджигали, и что? — Джерико пожал плечами. — Брат, имей терпение.

— С чего ты взял, что он справится? Почему ты ему веришь?

— Потому что мы еще живы. Пока жив — надо верить. Вот если бы он привел с собой рейнджеров, тогда другое дело. Тогда я бы ему больше не верил. И тогда мы бы с тобой лежали вон там, на песке, и рейнджеры обыскивали бы наши тела и хохотали от радости. Еще бы, им удалось завалить самого Кривого!

— Что? — Кривой побелел и шагнул назад. — Как ты меня назвал?

— Брат, это не я тебя так назвал, это… — Джерико сделал вид, что смутился.

— Как ты меня назвал?!

Кривой вскинул руку с револьвером.

А Джерико, казалось, даже не шевельнулся. Он и руки не поднял, выстрелив от бедра.

Кривой охнул, выпучил глаза и отступил еще на шаг. Кольт выпал на землю.

— Ну да, все тебя называют Кривым, разве ты не знал? — спокойно продолжал Джерико.

За забором послышалась короткая возня, кто-то всхлипнул, захлебываясь кровью. Канисеро вышел из-за забора, вытирая тесак пучком сухой травы.

— Готовы оба, — довольно улыбаясь, сообщил он.

Кривой все еще стоял, пошатываясь и держась за живот.

— Ты… — прохрипел он, и кровь хлынула у него изо рта. — Всё тебе…

— Да, брат, теперь все достанется мне, — кивнул Джерико. — Разве это не справедливо? Ты только мешался у меня под ногами. Я ждал от тебя помощи, а ты наставил на меня пушку. Некрасиво, брат. Думал, что ты самый быстрый стрелок? Ты ошибался.

— Ты… Ты…

— Ложись, умри спокойно, — сказал Джерико, и у Кривого подкосились ноги. Он скорчился на песке, продолжая яростно хрипеть.

— С ним был еще Чико, — сказал Индус. — Но я его не видел с утра. Найти?

— Чико — сопляк. Он смоется, как только узнает. Не ищи его. Пусть расскажет всем, как погиб Кривой. Как он взял в Эль-Пасо банк, как перебил погоню, а потом подлый трус и предатель убил отважного и славного парня! — Джерико рассмеялся и ногой перевернул Кривого на спину. — Еще дышишь? Как тебя звали на самом деле? Что написать на могиле?

— Меня… Звали… Старк Фергюсон… Старк Фергюсон из Огайо…

— Черт, до чего же звучное имя. Старк Фергюсон! Ты должен был стать генералом или сенатором! — Джерико снова достал револьвер. — Нет, брат. Не станем вводить в заблуждение случайного путника. Проходя мимо твоей могилы, он не должен подумать, что в ней покоится прах какого-то героя. «Тут гниет Кривой», — вот что мы напишем на кресте.