Беловодье - Марианна Алферова

— Заходи. Тебе завсегда рад. Я хулиганов вроде тебя люблю. Если человек хулиганить не умеет, что он умеет вообще?

Роман вошел, его тут же усадили за стол. Танечка принялась хлопотать, расставляя тарелки. Перед колдуном поставила бутылку с минеральной водой. Демонстрация предназначалась не для Романа. Так же как и строгий Татьянин взор.

— Да не буду я его больше поить, — махнул рукой дядя Гриша. — А то он опять весь дом заплюет. — И при этом очень подозрительно подмигнул Роману.

Колдун, наученный опытом, отвинтил пробку и на всякий случай понюхал. И чуть со стула не опрокинулся.

— Как Машенька? — спросил он, когда дыхание восстановилось.

— Ничего. Помаленьку. Плачет часто. Тут у нас еще одна беда… Да ладно, чего там, с погремушками в своей избушке сами разберемся. А у тебя какое дело?

— Вы База не видели?

— Ваську, что ли? Так он же с вами уехал. Или вы его из машины выкинули? Да уж, хулиганы — сразу видно. И этот Стен ваш тоже хулиган, такой хулиган, какого я еще не встречал. Я ведь хулиганскую душу за три версты чую. Впрочем, ты не лучше.

— Это точно, — согласился Роман.

Тут Машенька вышла к столу, и разговор сам собою прекратился.

— Папа, я Вадика видеть хочу, — заявила Машенька тоном пятилетней капризульки.

— Придет, куда он денется, — отозвался дядя Гриша. — От тебя ни один мужик спастись не сумеет.

— Не приходит! — капризничала Машенька. — Он меня совсем забыл. Он меня бросил… — Она приготовилась плакать.

— Дела у него, — попыталась успокоить дочку Татьяна, потом повернулась и так, чтобы Машенька не видела, сделала какой-то знак дядя Грише. Тот, кажется, понял.

— Звонил он сегодня. — Дядя Гриша кашлянул. — Да ты спала. Мы тебя будить не стали.

— Почему?! — закричала Машенька и затопала ножками. — Почему?! Ненавижу вас… Ненавижу!

Она залилась слезами и выскочила из кухни.

— Прячется он, — вздохнул дядя Гриша. — Не нужна она ему после того, что было. Как ни позвонит Машка, нету его. И сам ни разу не заехал и не позвонил.

— Она вроде неплохо выглядит, — соврал колдун.

— Хреново она выглядит, — оборвал его заверения дядя Гриша. — Разве она такой была?!

— Я ей воды еще заговорю.

— Ну, заговори. Хотя, коли человек поломатый, целым его не сделаешь. Ох, вот же беда. Вот же хулиганство… — то ли простонал, то ли прорычал дядя Гриша.

Татьяна всхлипнула и зажала рот ладонями.

Роман принес из багажника канистру пустосвятовской воды, отлил в бутылку, прошептал нужные заклинания и отдал «лекарство» дяде Грише.

— Я прошлый раз не все заклинания произнес. Сейчас, думаю, поможет,

— Ну, попробуем. — Дядя Гриша отставил бутылку. — А теперь рассказывай, что у тебя за дело. Не для того, чтобы на Машеньку поглядеть, ты назад примчался. Ты из тех, кто благие дела походя делают. Цель-то у тебя другая. Небось новое хулиганство замышляешь. Что нужно?

— Две свечи. Тишина. И чтобы никто не мешал.

— В мастерскую пошли. Туда девочки мои не ходят. Там — мое.

Роман покачал головой:

— Не пойдет. Слишком много чуждой стихии.

— Тогда в погреб. Там никто не помешает. Разве что запахи соблазнительные. Но мы с тобой мужики крепкие, устоим. А можем баночку грибочков откупорить. Маринованных, белых. Ты как к белым грибочкам относишься? Лучше, чем к спиртному?

К белым грибочкам, и маринованным, и только-только из леса, колдун относился положительно.

— И кончай меня на «вы» называть, — попросил Григорий Иванович. — Ты мне как племяш почти.

Прихватив с собой две свечи в бронзовых самодельных подсвечниках — дядя Гриша самолично из болванки на токарном станке точил, — отправились в погреб. Поставили на земляной пол старенькую табуретку, водрузили на нее тарелку, подле — горящие свечи. Роман наполнил тарелку водой. Сосредоточился.

— Думай про Васю Зотова. Ничего конкретного — просто о нем. Идет? — велел колдун дяде Грише.

— Странное у тебя хулиганство, — ухмыльнулся тот.

— Тсс…

Роман взял его за руку и опустил ладонь на водное зеркало. Замутилась вода и как будто отвердела. Только ничего почти не изменилось. Роман видел все тот же погреб — только с другой точки. Полки оказались ближе. Вон там прежде лежало Надино тело. Видимо, дядя Гриша сбил настрой. Или сам Роман недавними воспоминаниями исказил колдовство.

Пришлось выплеснуть воду и наполнить тарелку вновь. И опять ничего. То есть опять вода колыхнулась… поплыла, изменилась картинка.

И тут до колдуна дошло. Он кинулся к полкам, раздвинул банки с солеными огурцами. У самой стены лежало что-то, замотанное в одеяло. Роман рванул его к себе, зубами перегрыз веревки, откинул край одеяла. Перед ним было застывшее, будто замерзшее, лицо База. Роман приложил ладонь к шее. Пульс едва прощупывался. Баз был погружен в глубокий колдовской транс.

— Васька?! — изумился дядя Гриша. — Я, оно, конечно, люблю, когда народ хулиганит. Но чтобы вот так… Кто его так приложил?

— Женишок Машин, неужели не ясно?

— Вадька? Это зачем? — изумленно хлопнул глазами Григорий Иванович.

— Зачем — не знаю. Надеюсь, Баз объяснит. А вот что женишок нахулиганил — это точно.

Роман сорвал с База веревки и одеяло, плеснул тому в лицо пустосвятовской водой и произнес заклинание. У околдованного дрогнули веки. После нового обливания Баз застонал, заметался и даже попытался встать. Движения плохо координировались, как у больного, который только-только начал отходить от наркоза.

— Вадим Федорович! — внезапно выкрикнул Баз и рванулся к двери. Ноги у него подкосились, он стал валиться набок, прямо на полки, где рядком выстроились банки с огурцами.

На счастье, дядя Гриша успел подхватить племянника, и припасы уцелели.

— Что с Васькой делать будем? В баню, может, его? У меня как раз баня топится.

— Баня — это хорошо… Понесли его в баню!

Выходило, что Баз знал Машиного жениха, хотя Роман не помнил, чтобы их представляли. Колдуну казалось даже, что Вадим Федорович с Базом не встречался. Или все-таки встречались?.. Ну, то есть встретились, конечно, когда женишок с База личину содрал и на себя напялил. Неужели в такой момент Вадим Федорович представился? Странно… А еще странно, что Роман возмущения колдовской силы не почувствовал. Когда личину с человека сдергивают, за километр почувствовать можно, хоть во сне, хоть наяву. Разве что… Да, разве что самогоновка проклятая так на водяного колдуна подействовала, что он только поутру глаза продрал да искажение колдовской силы учуял. Недаром в то утро его из стороны в сторону качало и кожу жгло, будто огнем.