Созерцатель - Геннадий Васильевич Иевлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Немного заглушив боль, Мет разогнулся и опустив взгляд, посмотрел на куртку — в районе живота на ней виднелось большое чёрное пятно. Он аккуратно дотронулся до пятна, оно тут же осыпалось и в образовавшейся дыре просматривалось большое ярко-красное пятно на животе, которое на глазах темнело. Дышалось с трудом.
«Гад! Продажная шкура!» — отправил Мет нелестные земные эпитеты в сторону зотора.
Развернувшись, в полусогнутом состоянии, он направился к авто из которого вышел. Попытка заглушить боль своим полем не удавалась: или его поле было слабым для этого или он что-то делал не так.
Подойдя к авто, он убрал руки с живота и вытянул их в сторону дверного проёма, взялся за его края поднял ногу, намереваясь шагнуть в салон авто и в тот же миг, ворвавшаяся ему в мозг тьма, бросила его в пустоту.
* * *
Тьма рассеялась. Мет шёл по дому бывшего адмирала Марр Мартинн. Войдя в комнату Олиги, он не застал там ни зотору ни сына. На столике стояла ёмкость с жёлтой жидкостью и лежали несколько Раззорванных упаковок с едой. Это было более, чем странно, так как Мет знал Олигу, как очень аккуратную зотору. С гримасой досады, в полусогнутом состоянии, он принялся ходить по дому, но ни Олиги, ни сына нигде не было. Он направился к выходу из дома и едва вошёл в дверной проём выходной двери, как почувствовал, что игла чужого поля больно ткнулась ему в мозг.
«Подставился! Вот и всё!» — мелькнули у Мета досадные мысли и наклонившись ещё больше, он ткнулся лицом в площадку перед входной дверью в дом…
Мет открыл глаза. Его трясло, но никакой боли в животе от тряски не было. Он лежал на спине, на какой-то нежёсткой поверхности. Он повёл глазами по сторонам и тут же вжался в эту самую поверхность — над ним стоял архей и тряс его за плечо своей, покрытой грубой кожей, рукой.
Мет тут же попытался выстроить своё поле в иглу, чтобы ткнуть ею в голову архея, но его поле вдруг оказалось скованным каким-то непонятным полем и никакой атаки на архея ему организовать не удалось.
«Неужели я опять у харран? Но почему тогда лежу? Может я теперь лежачий кактус? Но что делает у харран архей?» — мелькнули у него тревожные мысли.
Мет опустил взгляд, пытаясь увидеть своё тело: он был человеком, а не кактусом. К тому же, на животе, где была сожжена одежда, никакой дыры на ней не виднелось. Он приподнял куртку — раны на животе будто никогда и не было. Он опустил куртку.
«Неужели способность одежды к самовосстановлению смогла заштопать такую дыру. А рана? Сама затянулась?» — промелькнули у него мысли удивления.
Мет поднял взгляд и повёл глазами по сторонам. Его лицо вытянулось в гримасе беспокойства — несомненно, это была одна из комнат дома Олиги и он лежал на спальной платформе.
Между тем архей выпрямился и теперь молча смотрел на него.
— Кто ты? — произнёс Мет и не узнал своего голоса, который оказался таким скрипучим, будто он рвал кусок железа.
Архей молча сделал несколько шагов назад.
Мет резким движением сел, затем так же резко поднялся и шагнул в сторону архея, тот попятился дальше и оказался в дверном проёме.
«Решил удрать?» — мелькнула у Мета мысль досады и сделав пару быстрых шагов, он схватил архея за его плащ.
— Кто ты? — повторил он свой вопрос, тряхнув архея.
Вдруг острая игла так больно кольнула в мозг Мета, что у него в глазах потемнело. Отпустив архея, он схватился руками за голову.
— Гад! — невольно слетело с его губ.
Темнота ушла. Архея перед ним не было. Мет шагнул в дверной проём и вышел в коридор. В коридоре никого не было. Куда ушёл архей было непонятно. Несомненно, это был дом Олиги и Мет, держась одной рукой за голову, направился в комнату, где большее время проводила Олига.
Войдя, он остановился: Олига сидела в кресле, смотря перед собой, будто не видя его; сын возился с пылесосом, тоже не обратив внимания на вошедшего отца; в другом кресле сидел архей.
— Что происходит? — прохрипел Мет.
Никто из присутствующих не повернул голову в его сторону, будто, действительно, не видя и не слыша его.
Состроив гримасу недоумения, Мет подошёл к Олиге и вытянул руку в её сторону, намереваясь дотронуться до плеча и…
Его рука прошла сквозь плечо зоторы, будто это был не живой человек, а голограмма.
Мет поводил рукой и она беспрепятственно прошла сквозь тело Олиги. Тогда он повернулся и шагнув к сыну, попытался дотронуться до его головы и опять его рука прошла через голову сына. Развернувшись, Мет шагнул к креслу, где сидел архей и вытянул руку в его сторону: рука ткнулась в спинку кресла, но архей заметно вздрогнул, будто что-то почувствовал.
«Что за наваждение?» — всплыла у Мета мысль наполненная тревогой.
Развернувшись, он шагнул к выходу из комнаты, прошёл по коридору к выходу из дома, открыл дверь и… Перед ним была пустота, вернее чёрное безликое пространство. Он невольно попятился.
«Проклятье! Что происходит? Где я? Неужели опять в чужой Вселенной? А дом Олиги, он тоже в чужой Вселенной? Но я ведь чувствую его? Может это проблема не со вступившими во взаимодействия Вселенными, а со мной? Вернее с моим разумом? Наваждение! И как мне вернуться в свою Вселенную или вернуться к своему нормальному состоянию? Ведь сейчас у меня нет летательного аппарата», — дёрнув плечами, Мет развернулся и направился в комнату Олиги.
Едва он вошёл в дверной проём комнаты, как тут же замер — комната была пуста. Его лицо исказилось невольной гримасой тревоги. Пылесос, с которым игрался сын, лежал без движений на полу. Подойдя к нему, Мет ткнул в него ногой — пылесос заурчал и принялся за свою работу. Мет подошёл к креслу, в котором сидела Олига и вытянув руку, ткнул ею в спинку кресла — никакого препятствия рука не ощутила. Развернувшись, Мет направился из комнаты.
Блуждание по дому никакой информации ему не принесло — дом был пуст. Пустыми оказались и холодильные шкафы на кухне, откуда Мет хотел взять какую-либо жидкость, так как почувствовал жажду.
С гримасой недоумения на лице, он вернулся в ту комнату, где стояла спальная платформа, на которой
