Созерцатель - Геннадий Васильевич Иевлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Возможно его мысли потому и не колючи, что он ещё молод, как харран?» — всплыла у разума Мета догадка.
«Если ты недолгое время здесь, то видимо до этого жил на какой-то другой планете, в каком-то другом облике?» — мысленно задал Мет очередной вопрос зелёному кусту.
«В образе человека я был бешеным. Последнее, что помню — это то, что бежал по зелёному лугу и вдруг передо мной будто из пола галереи вырос столб огня и дальше темнота, — начали вворачиваться в разум Мета чужие мысли. — Очнулся здесь, ничего не понимая. Потом мне кто-то объяснил, что я потомок каких-то харран, и что мой разум был спасён от смерти и перенесён на эту планету, и что теперь я харран и должен созерцать звёзды всю свою оставшуюся жизнь. Я никогда не смотрел на них, даже ради любопытства», — по разуму Мета прошла какая-то непонятная волна энергии, однозначно, сгенерированная разумом Сорранта. — И с удовольствием опять влез бы в свою шкуру бешеного и занялся разборками с аборигенами, а не созерцанием. Там слава, престиж. А здесь…» — по разуму Мета опять скользнула непонятная волна энергии.
«На какой планете ты был бешеным?» — мысленно поинтересовался разум Мета.
«На Араксе!»
«Ну и ну!»
«Ты тоже был на Араксе?» — ввернулась в разум Мета чужая мысль, явно наполненная большим удивлением.
«Был! Я бешеный Стат Хоррст, — с явной гордостью отправил разум Мета мысль в адрес бешеного.
«Стат Хоррст! Ну и ну! Слышал о таком. Сказали, что ты исчез, став другим. Вот значит куда и кем. Ты тоже потомок этих… О тебе много говорилось. Горты считают тебя…» — ток мыслей бывшего бешеного вдруг иссяк.
«Ты не хочешь выбраться отсюда?» — послал разум Мета прямую мысль в адрес бешеного после долгого молчания того.
«Хочу! У меня уже поперёк горла эта планета и эти… Что угодно сделал бы, чтобы навсегда убраться отсюда. Если знаешь как — подскажи? У меня спрятано золото на одной из планет. Много золота. Выберемся — поделюсь!» — ввернулись напрямую в разум Мета тихие, едва понятные мысли.
«Я знаю лишь один способ — вырастить корабль и уйти. Но его выращивание занимает много времени. Да я и не большой специалист в этом деле», — разум Мета постарался окрасить отправленные мысли сожалением.
«Я тоже!» — в полученной разумом Мета мысли он почувствовал грусть.
Их обмен мыслями иссяк.
«Если Атра не отзывается, значит она жива и возможно, всё ещё находится на Зоторе, — углубился разум Мета в размышления для себя. — А если не на Зоторе? Какая разница! — по разуму Мета прокатилась волна досады. — С кем из харранов теперь можно иметь дело? Никто, кроме Атры прежде не хотел связываться со мной».
«Ты сказал, что у тебя есть золото?» — вдруг ввернулась в разум Мета очень тихая мысль.
«Золото есть у него», — отправил разум Мета мысль в никуда.
«Ему можно верить?» — ввернулась разуму Мета следующая тихая мысль.
«Вам лучше знать», — отправил разум Мета мысль в никуда окрашенную снисходительностью.
«Где твоё золото? Как до него добраться?» — скользнули мимо разума Мета вопросы, адресованные, явно, не ему.
«Если вытащишь меня отсюда, тогда и поговорим», — скользнула мимо разума Мета обратная мысль.
«Вытащу! Но если буду знать, где золото», — скользнули мимо разума Мета следующие мысли.
«На Шаторе. Но точнее скажу, когда окажемся там», — скользнули мимо разума Мета следующие обратные мысли.
«Жди!» — скользнула мимо разума Мета настолько резкая мысль, что по его колючему телу прошло волнение.
«Мне нужно моё тело. Иначе никакого золота не будет», — скользнула мимо разума Мета ещё одна резкая мысль, однозначно, посланная кому-то бешеным.
«Жди!» — скользнула мимо разума Мета ещё одна резкая мысль.
«Без меня никто никуда отсюда не уйдёт, — отправил разум Мета резкую мысль в никуда.
Никакого ответа не пришло.
Разум Мета заволновался. Он почувствовал, что бешеный и некто из харран, уйдут без него. Это его не устраивало. Единственная возможность вырваться отсюда от него ускользала. У него начали быстро вертеться мысли, о том, как придумать способ, чтобы стать компаньоном этой пары.
«Без меня вы не попадёте на планету», — отправил он мысль в никуда, решив, что возможный способ у него появился.
«Причина?» — ввернулась в разум Мета очень резкая мысль.
«Почему?» — тут же ввернулась ему ещё одна мысль с непонятной интонацией.
«Он не знает, где находится эта планета. Он бешеный, а не астроном. Он и звёзд то толком никогда не видел. Он умеет лишь убивать», — отправил разум Мета мысли в никуда, наполненные насмешками, хотя и сам не представлял, где та планета, на которой спрятано золото, но надеялся, что оказавшись в пространстве шхертов сможет сориентироваться и найти её.
«Это так?» — тут же скользнула мимо разума Мета чужая мысль наполненная беспокойством.
В обмене мыслями наступила долгая пауза.
«Я прав!» — отправил разум Мета восторженную мысль в никуда.
«Что нужно, чтобы ты выложил координаты планеты?» — ввернулась в разум Мета чужая мысль, явно наполненная недовольством.
«Мне нужен боевой космический корабль и тело», — отправил разум Мета мысль в никуда.
«Жди!» — ввернулась в разум Мета колючая мысль.
Никаких мыслей ниоткуда разуму Мета больше не пришло. Наступила мысленная тишина.
«Однако и в цивилизации созерцателей не всё так просто, — углубился разум Мета в размышления, не зная, что ожидать от неведанного помощника. — Оказывается, много желающих вырваться отсюда. Зачем созерцателю золото, если у них всё есть, буквально под ногами? А если он тоже намеревается покинуть свою цивилизацию? Надоела ВЕЧНОСТЬ? Вот и мне такая ВЕЧНОСТЬ ни к чему. Уверен, земляне мечтают не о такой ВЕЧНОСТИ. Конечно, возможности у них практически ничем не ограничены — создавай любые сооружения, какие только можешь представить. Но приносят ли они пользу своим создателям? Моему колючему телу ведь ничего не нужно, ни вода, ни воздух, ни еда, лишь энергия. Хотя атмосфера на планете есть, иначе, как бы существовали выращиваемые тела людей. Мои новые тела ведь дышали. Но Атра говорила, что ей ничего не нужно. Нужно мне такое тело, которому ничего не нужно? А есть ли у такого тела такое чувство, как любовь? — по колючему телу разума Мета скользнула непонятная волна. — У меня ведь не было никакого желания обнять или поцеловать Олигу или сделать для неё что-то другое. Зачем такому разуму дети, если он живёт очень долго. Конечно, землянину несколько сотен лет жизни не помешали бы. Но это должны быть годы наполненные радостями жизни, а не пялинием в небо, считая звёзды. Нет,
