Будущее денег - Бернар Лиетар

Что этот процесс может пойти дальше случайных операций, стать успешно функционирующей платежной системой в ежедневной экономической практике, свидетельствует появление в Канаде сложных бартерно-кредитных карточек М. Тремблея. Федеральное управление регионального развития Квебека формально одобрило эту инициативу[284]. И это не случайная диковинка, что подтверждается растущим валом экономической литературы с примерами, как новые информационные структуры превращают бартерную торговлю в тенденцию будущего развития[285].

Еще более уместный, чем бартер, пример, непосредственно относящийся к центральным банкам, приводит Washington Post:

«Одним из самых интригующих финансовых феноменов этого десятилетия станет неизменное увеличение важности «частных денег», выпускаемых компаниями, с тем чтобы запереть своих клиентов в своей «экономической системе». Когда-то такая разновидность частных денег — скрип-карт— ассоциировалась с железной дорогой, вооруженными силами и Великой депрессией. Сегодня эти теневые валюты расцениваются как «валюты элиты». Пока Уолт Дисней или, скажем, American Airlines не будут иметь собственных Пауля Фолькера или Аллана Гринспена, эти компании будут беспокоиться только об обеспечении денежной массой и уровне инфляции, как и их государственные коллеги. Так же как глобальная экономика стала более интегрированной за последние 20 лет, так и теневая экономика Америки с ее программами «постоянного пассажира» и «постоянного клиента» стала более целостной.

Проблема уже не в том, используются ли индивидуальные программы или программы «постоянного клиента» для формирования лояльности к бренду, а в том, что постепенный сплав этих проектов формирует новый вид кредитования потребителя. Появление нового поколения центральных банков, которые будут координировать обменный курс дополнительных валют, — вопрос времени.

Держатели кредитных карточек Citicorp могут «покупать» бесплатные билеты по программе «мили постоянного пассажира» в American Airlines, а также получать скидки на проживание в гостиницах и на аренду автомобилей. Избранные держатели карт American Express могут участвовать в других программах приобретения авиабилетов по сниженным тарифам или оплачивать телефонные переговоры в компаниях MCI или Sprint через программу Connect-Plus. Корпоративные карты программ «постоянного пассажира» и «постоянного путешественника» становятся как никогда конвертируемыми. Эта экономика теперь приносит миллиарды и постоянно растет.

«Для клиента это тоже валюта, — сказал Альфред Д. Келли, вице-президент по маркетингу «постоянного покупателя», в отделе American Express по предоставлению услуг, связанных с путешествиями. — Нет ничего удивительного, что наблюдается увеличение числа договоров о партнерстве между организациями, ведь это помогает предоставлять клиентам дополнительные услуги. Мы также пытаемся создавать программы для каждого сегмента рынка, которые не только удовлетворяют нужды клиента, но и обеспечивают лояльность к нам и нашим партнерам».

Келли приводит пример: если клиенты American Express пожелают конвертировать друг у друга кредиты «Общества путешественников» и Connect-Plus, то банк American Express должен быть готов предоставить им такую услугу. Никто не ожидал, что кредиты АЕ-банка начнут конкурировать с долларами в качестве средств обмена при покупке турпоездок и оплате услуг связи. Значение частных валют возрастает не потому, что компании продвигают их, но и потому, что клиенты с удовольствием пользуются ими. Если рубль может стать конвертируемым, почему не может стать конвертируемой программа «постоянный пассажир» American Express?

Действительно, с более глубоким проникновением сложных информационных технологий в экономику возрастают возможности вводить и продвигать новые частные валюты. Делать покупки и брать кредиты, таким образом, становится дешевле и легче. «Так же как сегодня люди пользуются кредитными карточками, скоро они будут пользоваться «кредитами», имея дело с разнообразными теневыми валютами»[286].

Что Центральный банк будет делать с частными валютами вроде уже доступной NetMarket или Cendant?

Не должны ли мы признать, что информационный век уже создал кардинально новый способ валютной игры? Но велик риск, что центробанки испытают мощный соблазн удавить новую инициативу и легко это сделают (в силу мелкомасштабности и политической незащищенности дополнительных валют), вместо того чтобы заняться действительно важным делом.

Политическое значение. Пример доктора Шахта показал, что технические решения в сфере денежно-кредитных отношений могут привести к критическим политическим последствиям. Так что оправдаться незнанием теперь уже невозможно. И ведь это был не единственный случай в истории! Например, Б. Франклин утверждал, что Соединенные Штаты образовались в результате объявления вне закона королевской колониальной валюты, что повлекло за собой восстание, приведшее к формированию США.

Поэтому решение о запрете дополнительных валют не техническое, а политическое решение, и кто-то должен взять на себя именно политическую ответственность за него.

В фокусе инфляции. Если каждый согласится, что контроль за инфляцией есть первостепенная задача центробанков, почему бы об этом прямо не сказать? Что, если бы руководители центральных банков стали отвечать за уровень инфляции, будучи связанными контрактами, похожими на новозеландский? Возможно, большое число центральных банков стали бы на тот же путь, что и Банк Новой Зеландии.

Самая большая угроза новым экспериментам и успешному решению проблем состоит в том, что непрерывный рост числа дополнительных валют будет рассматриваться центральными банками как опасное инфекционное заболевание.

Центральные банки имеют достаточную власть, чтобы упразднить дополнительные валюты, но они же способны оказать им законную поддержку, чтобы укрепить свою власть.

Одна из причин, побудивших меня написать эту книгу, — это желание призвать академическое сообщество к оценке значения немоновалютных экономик, и особенно дополнительных систем валют. Это еще практически нетронутая область науки, мы должны знать гораздо больше о том, как двойные системы валюты (являются ли они местными или корпоративными) повлияют на экономические процессы. Сложность состоит в том, что каждая дополнительная валюта создает рыночную систему распределения в собственной сфере деятельности, но, кроме того, она взаимодействует в этой сфере с остальными валютами.

Национальные валюты разных стран не делали этого. Каждая страна имела собственную привилегированную область рынка, где правила бал только ее национальная валюта. Классическая теория национальных валют в пределах одной страны, как, например, законы Грешема, предполагает, что одна из валют хорошая, а другая плохая, но что случается, когда обе хороши в одном и том же сегменте рынка? Сегодня это одна из тех областей, где «происходит тревожное увеличение количества явлений, о которых мы не знаем ничего».

Обратите внимание — уже есть положительные признаки, начались активные действия на академическом фронте: в апреле 1997 года был издан первый выпуск «Международного журнала исследования валют сообщества», подготовленный совместно австралийским и британским университетами (адрес в сети: http://www.bendigo.latrobe.edu.au/ats/ijccr).

Другая причина написания этой книги состоит в том, что я хочу обратиться к центральным банкам с просьбой не следовать своим отработанным веками техническим инстинктам в частных случаях. Наступило время считать частным случаем даже коммунальное обслуживание.

Знать, что находишься под угрозой, очень важно. Если совместная экономика будет раздавлена — как это неоднократно было в прошлом, — мы будем вынуждены выбирать между двумя сравнительно неприятными вариантами будущего: Ад на Земле, или Тысячелетие транснациональных корпораций. С другой стороны, если социальному экспериментированию с дополнительными валютами не будут мешать, я полагаю, что мы на полпути к Устойчивому изобилию.

Из всех регионов развитого мира Европа имеет самый сильный стимул вводить серьезные новшества в общественной сфере. Европа задавала тон в социальной политике и в прошлом столетии; но возникшая тогда сеть социальной безопасности, пригодная для индустриальной эпохи, теперь готова треснуть по всем направлениям.

Три мощных силы сходятся, чтобы сделать безработицу одной из ключевых проблем Европы на следующие десятилетия:

• долгосрочная тенденция, заметная на протяжении уже по крайней мере двух прошлых десятилетий, указывает на все меньшую и меньшую потребность в трудовых ресурсах для производства на глобальном уровне;