Замок Лорда Валентина - Роберт Силверберг

И работать с дубинками ему тоже было приятно, даже когда он уронил одну, а пока поднимал, вторая стукнула его по голове, что вызвало презрительное фырканье Залзана Кавола.

– Сделай так вечером, – сказал скандар, – и быть тебе неделю без вина!

– Не бойся, – ответил Валентин. – Я уронил ее только для практики в поднимании. Вечером ты таких ошибок не увидишь.

Их и в самом деле не было. Весь корабельный народ собрался на палубе, когда зашло солнце. Эйзенхарт со своими офицерами занял платформу, откуда было лучше всего видно; он позвал Валентина, предлагал ему почетное место, но тот с улыбкой отказался. Эйзенхарт растерянно посмотрел на него, но выражение его лица даже близко не соответствовало тому, каким оно стало через несколько минут, когда Шанамир, Виноркис и Лизамон ударили в барабаны и затрубили в трубы, из люка показались жонглеры и среди них – Лорд Валентин Корональ, который начал весело швырять дубинки, блюда и плоды, словно самый обыкновенный жонглер.

2

Если бы адмирал Эйзенхарт действовал по своему усмотрению, Валентину была бы устроена в Стойене пышная встреча, вроде фестиваля в Пидруде во время визита фальшивого Короналя. Но Валентин, узнав о планах Эйзенхарта, тут же запретил это. Он еще не был готов требовать трон, публично обвинять того, кто называл себя Лордом Валентином, или ждать какого-то почета от горожан.

– Пока я не получу поддержки понтификса, – твердо сказал он адмиралу, – я намерен спокойно идти и собирать силы, не привлекая особого внимания. Так что никаких фестивалей для меня в Стойене не будет.

Итак, «Леди Тиин» причалила сравнительно незаметно в этом большом порту на юго-западе Алханрола.

Хотя флот состоял из семи кораблей, а корабли Леди, достаточно известные в гавани Стойена, обычно не прибывали в таком количестве, все они спокойно, без каких-либо особо вычурных флагов, вошли в гавань. Портовая администрация почти не задавала вопросов: корабли явно прибывали по делам Леди, а ее дела были вне компетенции обычных чиновников.

Для подкрепления этой версии адмирал в первый же день разослал агентов по району верфей покупать материал для парусов, пряности, инструменты и тому подобное. Тем временем Валентин и его компания потихоньку поселились в скромном торговом отеле.

Стойен был преимущественно портовым городом – экспорт – импорт, склады, судостроение. Город с населением около пятнадцати миллионов тянулся на сотни миль вдоль края громадного мыса, отделявшего Залив Стойен от основной части Внутреннего Моря. Ближайшим портом от Острова был не Стойен, а Алейсор, в тысячах милях к северу, но в этот сезон, когда господствующие ветры вызывали течения, быстрее и легче было сделать долгое путешествие до Стойена, чем рискнуть на более короткий, но более трудный переход по Алейсору.

Пополнив запасы воды и продовольствия, они должны были плыть по спокойному заливу вдоль северного берега Мыса Стойендар в тропический Карсиден, а затем в Треймон, прибрежный город расположенный недалеко от Лабиринта.

Стойен показался Валентину удивительно красивым. Весь мир был плоским, едва двадцать футов над уровнем моря в самых высоких точках, но жители города устроили удивительные платформы из кирпича, облицованные белым камнем, чтобы создать иллюзию холмов. Среди этих платформ нет двух одинаковых по высоте: одни едва достигали десяти футов, другие поднимались в воздух на сотни футов. Весь район шел вверх гигантскими пьедесталами в несколько десятков футов высотой и более четверти мили шириной. Некоторые значительные здания имели собственные платформы и стояли, как на ходулях, над окружающими домами. Чередование высоких и низких платформ создавало потрясающий эффект.

Все, что выглядело явно механической причудой, смягчалось тропической растительностью, равной которой Валентин еще не знал. В основании каждой платформы росло множество деревьев с широкими кронами; их ветви, переплетаясь, создавали непроницаемое покрывало. По стенам платформы спускались каскады лиан. Широкие скаты, идущие с уровня улиц на платформы, были окаймлены бетонными ящиками с группами кустов, узкие листья которых поражали разнообразием расцветок. В больших облицованных парках города были собраны все наиболее поразительные растения. Там были сады знаменитых одушевленных растений, которые вообще-то были растениями, поскольку жили, укоренившись на одном месте, и питались с помощью фотосинтеза, но казались плотскими, потому что у них были трубчатые тела, качающиеся и изгибающиеся, руки, двигающиеся в различных направлениях, пристально глядящие глаза. Хотя они получали достаточно питания от солнца и воды, они всегда были не прочь сожрать и переварить какое-нибудь мелкое живое существо, если удалось его схватить. Элегантно рассаженные группы этих растений окруженных низкой каменной стеной, как с декоративной, так и с предупреждающей целью, были в Стойене повсюду. Валентин находил в них какое-то зловещее очарование. Он подумал даже, нельзя ли будет привезти такую коллекцию в Горный Замок.

– У меня от них мурашки по коже, – сказал Слит. – А тебе они нравятся, Милорд?

– Не то, чтобы нравится. Они интересные.

– Может, ты и тех, людоедских, привезешь?

– Конечно! – воскликнул Валентин.

Слит только застонал. Но Валентин не обратил на это внимания. Взяв за руки Слита и Карабеллу, он сказал:

– Каждый Корональ что-то добавляет к замку: библиотеку, обсерваторию, парапет, оружейную палату, пиршественный зал, палату трофеев, и с каждым правлением Замок рос, изменялся, становился богаче и сложнее. Я так недолго пробыл Короналем, что не успел даже обдумать, что вложу в него. Но скажите: какой Корональ видел Маджипур так, как я? Кто путешествовал так далеко и с такими переживаниями? Чтобы отметить свои приключения, я соберу все странные растения которые я видел: и плотоядных, и этих одушевленных, и деревья-пузыри, и пару деревьев двика, и рощу огненных пальм, сенситивы и поющий папоротник – все чудеса, виденные нами. В Замке нет ничего подобного, лишь маленькая оранжерея, устроенная Лордом Конфалумом, а я увеличу ее! Сад Лорда Валентина! Звучит, как по-вашему?

– Это будет чудесно, Милорд, – сказала Карабелла.

Слит кисло заметил:

– Я не хотел бы гулять среди плотоядных растений ни в саду Лорда Валентина, ни в герцогствах Ни-мойи и Пилиплока.

– Мы не заставим тебя гулять по саду – смеясь, сказал Валентин.

Но пока Валентин не поселится снова в Замке Лорда Валентина, не будет никаких прогулок и никаких садов. А он целую неделю бездельничает в Стойене, ожидая, пока Эйзенхарт пополнит свои запасы. Три корабля, груженые нужными острову товарами, собирались вернуться обратно на Остров; остальные пойдут за Валентином, как тайный эскорт. Леди дала ему более сотни своих крепких телохранителей под командой грозного иерарха Лоривейд; они не были воинами в точном смысле слова, потому что на Острове не бывало насилия после последнего вторжения туда метаморфов несколько тысяч лет назад, но это были компетентные и бесстрашные мужчины и женщины, преданные Леди и готовые отдать жизнь за восстановление гармонии в королевстве. Они были ядром частной армии – первой такой военной силы, организованной на Маджипуре, если не считать древних времен.

Наконец флот был готов к отплытию. Первыми ушли корабли, возвращающиеся на остров. Они отплыли на северо-запад ранним утром Второго дня. Остальные ждали до полудня Морского дня и поплыли в том же направлении, но с наступлением темноты свернули на восток, в залив.

Длинный и узкий мыс Стойендар выходил из центрального массива Алханрола, как колоссальный палец. На его южной, морской стороне было нестерпимо жарко. На этом побережье, покрытом джунглями и заполненным насекомыми, почти не было поселений. Основная часть населения группировалась вдоль берега залива; там были большие города через каждую сотню миль, а между ними непрерывная линия рыбачьих деревушек, мелких городков и фермерских округов. Сейчас здесь было начало лета и на почти неподвижной воде залива лежала плотная дымка дары. Флот остановился на день в Карсидене, где берег поворачивал к северу, а затем двинулся к Треймону.

Валентин проводил много времени в своей каюте, осваивал обруч, данный ему Леди. Через неделю он овладел искусством впадать в легкий дремотный транс – научился отпускать мозг ниже порога сна с полной готовностью поднять его снова, и в то же время сознавать внешнее окружение. В таком состоянии транса он мог, пусть слегка и без большой силы, входить в контакт с другими мозгами, мысленно пройти по кораблю и отметить ауру спящих, поскольку спящий мозг более уязвим для такого проникновения, чем бодрствующий. Он мог слегка коснуться мозга Карабеллы, Слита, Шанамира, передать им свое изображение или доброе пожелание. Добраться до мозга малознакомых, как например, плотника Панделон или иерарха Лоривейд, было пока еще трудно, разве, что короткими фрагментарными вспышками, а вот коснуться мозга нечеловеческого происхождения вообще не удавалось, даже когда дело касалось хорошо знакомых вроде Залзана Кавола, Кона или Делиамбера. Но Валентин продолжал учиться и чувствовал, что его умение растет с каждым днем. Да по существу это и был род жонглирования, потому что он так же занимал положение в самом центре его духа, не отвлекался на посторонние мысли на толчке для контакта. К тому времени, когда «Леди Тиин» была в виду Треймона, Валентин продвинулся до уровня возможности поместить в чей-нибудь мозг начало сна с событиями и образами. Он послал Шанамиру сон о Фалкинкипе, о пасущихся на лугах животных и спускающихся с неба громадных джорна-птиц. Утром мальчик в деталях описал свой сон, но сказал, что птицы были милофты, пожиратели падали, с оранжевым клювом и мерзкими синими когтями.