Русско-турецкая война 1686–1700 годов - Андрей Геннадьевич Гуськов

(«ночлег доброй, понеже вод и дров и травы много»). От Средней Каирки, по свидетельству Рудого и его товарищей, можно было «еще ближе к городкам турским податись до речки Последней Каирки с полмили и перешед ее, притти до урочища Вуливола с версту», где были «ровные места и воды много». С этого места можно было невооруженным глазом обозреть турецкие крепости на Днепре, расположенные менее чем за милю. Далее следовало взять влево, на Черную долину, оставив османские крепости справа, «и идти ровным местом все степью» около 45 верст. Здесь начинались засушливые территории: «в тех местех вод и лесов нет, все степь и трава неболшая». С Черной долины армии надо было двигаться «лощиною» около 3 верст и далее «ровным местом» до верховьев Каланчака (4 мили) по дороге, «которою ездят ис Перекопи в Казыкермень». На Каланчаке был только один «каменной колодезь», но есть и другие «готовые колодези», кроме того, как полагал Рудый и его товарищи, «войску для воды около той речки податись вправо и поделать возможно без всякие трудности колодези», добравшись до воды на глубине около 2 аршин. Поэтому, полагали они, «в тех местех обозом стоять зело пристойно и колодезей зделать надобно много», чтобы создать запасы воды для марша к Перекопу (около 3 миль). Путь должен был пролегать через небольшой холм («пригор») «ровным местом» до урочища Кугайлик, где «колодези есть ж готовые, так и зделать мочно вновь, а до воды будет сажень и болши, и менши, толко де на войско вод такого достатку, как стоять на Каланчаке от Перекопи за 3 мили не будет, да и травы на Каланчаку и около много, а блиско самой Перекопи трав мало»[644]. В целом путь должен был пролегать практически вдоль Днепра, поскольку «вышеписанные все речки впали в Днепр, а вершины их от Днепра только по миле и по полторы»; в ходе марша сам Днепр будет справа «от обозу», в 1–2 милях. Резюмируя, Рудый и его товарищи заявляли, что от Карачекраку до Последней Каирки (15 миль) войску будет идти скорее комфортно («никакие трудности в воде и в лесах и в конских кормех не будет»), указанный путь оно сможет преодолеть за 4 дня; от Каирки до Каланчака дорога труднее — «в воде и в дровех скудость, потому что нет, а бывает де в тех местех вода на весне, а летом, когда дожди великие, а мочно ль в тех местех колодези выкопать и сколко глубоко будет до воды, того не ведают, однако ж де копанки татарские на тех милях от Каирки до Колончаку есть, а воды они в них летом не заставали». 9 миль по указанному безводному участку обоз и армия могли пройти за сутки («место все ровное и переправ и балок никаких нет»). «А иного пути от Карачекраку к Перекопи быть невозможно, потому что степи безводны и бездрожны», — утверждали следопыты, заканчивая свое описание[645].

Отдельно со слов днепровских следопытов были записаны расстояния для переходов между речками от Новобогородицка до Карачекрака[646], причем Рудый и калмыки отметили, что путь русской армии в 1687 г. до Карачекрака труднее описанного ими, потому что на их маршруте «нигде переправ чрез реки также и трудных мест нет и балок, а которые есть и те неболшие, а иные мочно обойтить, а то обход болшой»[647].

Подготовительные и организационные усилия русского правительства по организации второго Крымского похода следует оценить весьма высоко. Московская военно-бюрократическая машина не только смогла повторить масштабные организационные шаги двухлетней давности, мобилизовав огромные запасы продовольствия, фуража, транспортного скота и др., но и учесть опыт предыдущей экспедиции. Большую роль в совершенствовании военно-логистической системы сыграло строительство Новобогородицка, что позволило сосредотачивать там запасы в течение лета — осени и позволяло обойтись без лихорадочного и трудоемкого единовременного отпуска сотен стругов с хлебом и крупами из Брянска и Смоленска. Наконец, продолжился сбор и тщательный анализ информации о возможных маршрутах движения к Перекопу с целью обеспечить огромные массы двигающихся войск более обильными запасами воды и травы, нежели ранее. Однако все эти усилия не дали бы нужного результата, если бы правительству не удалось провести в намеченные сроки сбор войск и выступить в поход, как и планировалось — в марте. Поэтому, шаги, предпринятые с целью окончательной мобилизации вооруженных сил, имели для судеб всей кампании решающее значение.

Состав и численность русской армии во втором походе

Данные по численности и структуре армии, собранной для экспедиции на Крым в 1689 г., были подробно приведены еще в сочинении Н. Г. Устрялова — в тексте и в приложениях в конце книги[648]. В последних были расписаны численность и структура разрядов и отдельно численность полков и их командиры. Историк указывал, что эти данные были извлечены из книги Московского стола № 143, однако подобные сводные ведомости там отсутствуют. Текст наряда, близкий к тому, которым пользовался Н. Г. Устрялов, обнаружился, однако, в следующей по нумерации книге — № 144. Историк именует его «перечневой росписью», которая составлялась после сбора и смотра войск по разрядным и воеводским полкам, однако, судя по всему, перед нами именно наряд на второй поход. Сравнение архивного документа с публикацией Устрялова обнаруживает в последней ряд неточностей. Вот некоторые из них. Историк правильно указывает численность и количество стрелецких полков в составе воеводского полка Голицына (4 московских и один белгородский), однако неправильно дает суммарную численность — 4035 вместо 4305. К числу назначенных в поход 6 тыс. сумских казаков он добавляет 85 старшин и урядников, хотя последние относятся не к числу определенных в Большой полк людей, а ко всей росписи Сумского полка. Командующий Низового полка И. Ю. Леонтьев был заменен В. М. Дмитриевым-Мамоновым в феврале 1689 г., однако в роспись Устрялова попали оба воеводы, причем первый — как товарищ Голицына, хотя Низовая рать, также как и Севский разряд, считалась составной частью Большого полка. Леонтьеву и была приписана указанная в наряде численность низовой рати (1514 человек; сама по себе цифра ошибочна, см. об этом далее). Некоторые несовпадения не могут быть как-то однозначно объяснены. Так, в частности, наряд из книги № 144 и публикация Устрялова содержат совершенно различные данные по московским выборным полкам. Однако значительная часть данных, включая численность полков нового строя, совпадают.

Наряд из книги № 144 не содержит имен командиров полков, за исключением имен стрелецких полковников. Их Н. Г. Устрялов, судя по всему, взял из памяти, направленной Иноземским приказом в Разряд от 3 января 1689 г.,