Семь цветов радуги - Владимир Немцов

У Фроси округлились глаза.

- С той поры и Сережка и наши ребята из особой бригады на всех фермах сачке дорогие гости, - продолжала она, и на ее щеках снова появились прыгающие ямочки. - Птичница как-то пришла к Сергею и жалуется. Оказывается, ее девчата сначала прочитали в книжке, потом и сами додумались лампочки провести в курятник. Осенью рано темнеет, день короткий. Курица на нашесте больше сидит, в темноте не желает клевать. Нестись тоже отказывается. Дали курам свет... Светло, как днем, каждое зернышко видно. Тут уж совсем другое дело. Ходят себе курочки под лампой и думают, что весна настала, солнце долго не садится. Все как будто бы хорошо, но куры хоть и дуры, а обмануть их трудно. Не хотят верить, что день стал длиннее, потому так не бывает на свете, чтобы сразу ночь наставала... Неизвестно, когда на нашест садиться. Приходится удивленным курам уже в темноте свои места искать. Птичница Варвара Касьянова, строгая, понимающая о себе женщина, хотела было все лампы обратно отдать. За каким лешим они сдались, сколь толку от них никакого?.. Куры план не желают перевыполнять. В бригаде у Ольги по этому случаю специальное заседание было. Сережка и говорит: "Надо со всей наукой к этому делу подойти".

- Ну и что же? - спросил заинтересованный Тимофей. Он даже позабыл о Димке.

- Перехитрил все-таки Сережка куриную смекалку. Я плохо в этом деле понимаю, - Фрося смущенно улыбнулась, - но, кажется, поставил он какой-то реостат, чтобы не сразу лампы тушить, а постепенно свет уменьшать. Как пожелтеет волосок у лампочки, так наши пеструшки, ну, прямо... организованно чистят свои носы и ко сну готовятся. Теперь у Варвары куры несутся круглый год. Привыкли... Вот он какой, наш Сережка! Только вы уж, пожалуйста, обеспокоенно попросила Фрося, - не говорите ему, что я вам сама об этом рассказала. А то он еще выше нос поднимет. И так никакого сладу с ним нет, все наукой нас донимает.

- Фросенька, милая! Поди-ка, девонька, ко мне, - послышался старческий певучий голос.

Из двери кормовой кухни вышел старик в белом халате. Он нетерпеливо постукивал палкой по ступенькам крыльца и выжидательно смотрел на коровницу.

- Бегу! - выкрикнула девушка и тут же шепнула Бабкину: - Наш директор, отец Борьки Копытина! Мы его все, ой, как боимся!

Бабкин проводил Фросю понимающим взглядом и снова направился на поиски друга.

"Ну и выдумщик этот Сережка, - размышлял Тимофей. - До чего ж он походит на Димку... Кажется ерунду предложил - реостат, а ферма увеличила доходность... Остановка за тобой, товарищ Бабкин, ты тоже на что-то способен".

* * * * * * * * * * *

Начинало темнеть. Разведчики возвращались из Степановой балки. Они твердо убедились, что ручей спадает в широкое подземное русло, так как не только спички, но и бутылки свободно проходят по нему и через некоторое время всплывают на поверхность Камышовки. Для большей уверенности разведчики послали Сергею пять поздравительных посланий, больше не было бутылок.

Именинник надувался от гордости, таял от ласковых слов поздравлений, но никак не мог забыть первого послания на неизвестном ему языке, найденного в простой зеленой бутылке. Эта записка была не похожа на обыкновенные. Оборванные края, пожелтевшая бумага и, главное, совсем непонятные слова.

У развилки дорог встретился Сергей со своими товарищами.

- Будь здоров, дружище! - крепко сжал ему руку Буровлев. - Жить тебе еще полтыщи лет. А ну, показывай поздравительную телеграмму из-за границы.

Стеша усердно потирала щеку: ее ужалила пчела.

- До чего же знаменитым ты становишься. Сережка, - ласково заметила она и шаловливо потрепала его за вихор.

Пастушок недовольно отстранился. Нежности какие!

Он вынул из кармана гимнастерки аккуратно сложенную записку и протянул се Ольге. Кому же, как не бригадиру, должен он прежде всего сообщить о своей находке? Бутылку Сергей отдал Копытину для "экспертизы".

- Ребята, у кого есть спички? - спросила Ольга, пытаясь разобрать записку. - Ничего не видно.

- Все спички в Камышовку сплавили, - отозвался Буровлев. - Целый день из-за этого не курил.

- И на что только не пойдет человек ради науки, - как бы невзначай сказала Стеша, покачиваясь на своих высоких каблуках. - Вчера только курить научился, а сегодня даже похвастаться не пришлось. Спички отобрали!

Багрецов подошел к Ольге и протянул ей темный прямоугольник, похожий на карманное зеркальце.

- Откройте! - сказал он. - При этом свете можно все прочитать.

Девушка приоткрыла крышку. Блеснула зеленоватая фосфоресцирующая полоска. Затем вся поверхность зеркала осветилась ровным, немигающим огнем.

Багрецов вместо зеркала приспособил стекло, покрытое ярким радиоактивным составом, обычно применяющимся в приборах на самолетах. Нанесенные этой краской цифры горят ярко и хорошо видны в темноте.

- Занятный фонарик, - похвалила Ольга выдумку техника. Она осветила записку и пыталась разобрать, что же в ней написано.

- Не видно? - участливо спросил Вадим. - Это самый сильный фосфоресцирующий состав. Смотрите, он на целый метр светит.

- Пусть хоть на десять, - Ольга досадливо передернула плечами. - Видно каждую букву, но понять ничего невозможно. Абракадабра какая-то.

Сергей мысленно повторил это слово: "Абра-до-кодаб-ра. Надо запомнить, наверное, тоже научное понятие... Абра-до-кадабра... аброда-ко-дабра", шептал он про себя, боясь потерять неожиданно найденное звучное и уж очень непонятное слово.

Ольга рассматривала длинную полоску желтой бумаги. Короткие слова, написанные латинскими буквами, упирались в самый край записки:

40-160 Wal...

Kali...

Aqua

1 л. 3.

3. 4. 194

Вот и все из того, что могла прочесть Шульгина. Она повертела в руках странное послание и передала его Копытину.

- Написано латинскими буквами, - сказала она. - Но что можно понять из этой тарабарщины? Валь, Кали, Аква... Ну, последнее слово, надо полагать, обозначает воду.

- Возможно, - согласился Багрецов. - А как вы думаете, ребята? - обратился он к Буровлеву и Копытину. Те с интересом рассматривали записку. - Вдруг не одним нам пришла в голову мысль исследовать подземное русло, посылая в путешествие бутылки? Кто знает, где берет начало наша река? Сидит где-нибудь у ее истока, за тысячи километров до Девичьей поляны, какой-нибудь гидролог и методично бухает в воду бутылки...

- Чего ж он не на нашем языке пишет? - лениво возразил Буровлев. - Ему, наверное, интересно, чтобы люди помогли, к примеру, письмо прислали. Где, мол, и как с этой бутылкой повстречались...

- Адрес не указали, - насмешливо заметил Копытин, приближая записку к самым глазам. - Только дата "3 апреля", но неизвестно сорок... какого года... А вообще "тайна зеленой бутылки"... Шуточки! - заключил парень и зябко повел голыми плечами. Становилось прохладно.