Ключ - Наталья Болдырева

— Свободны! — Воин махнул перчаткой. Заложив руки за спину, прошел несколько шагов под дерево.

Мальчишка в один прыжок спустился на пару ветвей вниз.

«Неужели он», — думал Марк, разглядывая немигающий синий взгляд. — «Не может быть. Этого просто не может быть». Но в глазах мальчишки не было ни страха, ни следа удара, нанесенного защитным кольцом Тринадцати. Воин вздохнул с облегчением — просто дичок с большими способностями. Самоучка… как Девочка.

Он вспомнил день, когда нашел её. Тогда она едва доставала ему до колена и была необыкновенно сильна. «Первое звено. Она до сих пор сильнее всех в круге», — напомнил он себе, — «…несмотря на то, что её спутник — оборотень». Он так тщательно скрывал это ото всех, что даже оглянулся, испугавшись своей невольной досады. Солдаты толпились за спиной… равно как и постояльцы двора — все смотрели на него и ребёнка. Это подтолкнуло Марка. Он сделал еще пару шагов, и мальчишка спрыгнул еще на пару ветвей вниз.

— Нельзя оставлять тебя здесь, — пробормотал Марк, протягивая руки, и ребенок протянул свои навстречу, позволил снять себя с дерева, поставить рядом.

Оборвыш стоял странно — в полу-приседе, опустив одно плечо, уперев взгляд в землю. Марк и сам присел, чтобы видеть его глаза. Он был так мал ростом, что Воин не смог бы наверняка сказать, сколько же ему лет.

— Как тебя зовут, малыш?

— Это Крысёныш. Базарный воришка. — Солдат обращался не по форме, и Воин не стал пенять ему на это. — Он дикий. Не умеет разговаривать.

Мальчишка вскинул голову. В глазах его на минуту мелькнула серо-стальная ярость, и солдат отшатнулся.

— Р-р-р-ато! — прорычал он. — Рато, — повторил, глядя на Воина спокойными голубыми глазами.

— Рато, — кивнул Марк, принимая имя. В глубине лохмотьев что-то пискнуло, и из-за пазухи вынырнула и тут же спряталась остроносая морда здоровой черной крысы. — Уходим! — Он поднялся, потрепав мальчишку по сальной шевелюре.

— Рато, — сказал мальчик, вынимая толстого, лоснящегося ухоженной шкуркой зверька. — Рато! — повторил он, гладя подрагивающий нос, и захохотал, обнажая крупные белые зубы, протягивая крысу Марку.

— Рато, — улыбнулся Марк, и пощекотал зверька пальцем.

— Рато, так Рато, — пожал плечами человек, на всё время этого странного диалога замерший посреди аспидно-тёмного туннеля глубоко под городом. Он подался назад, уступая место своему проводнику, синий взгляд скользнул по стенам, шевельнулись ноздри крючковатого носа, и Сет побежал дальше.

Мне снова не повезло стоять в карауле с Аланом.

После утренней поверки на плацу капрал раздал поручения одним, а всех остальных выстроил в две шеренги, прошелся, подгоняя по росту друг к другу, и я попал в пару с еще не знакомым мне гвардейцем. Настроения узнавать его имя не было — я же не собирался задерживаться здесь надолго. И потому до правого крыла дворца мы бежали молча, а потом так же молча маршировали по пустым полутемным коридорам, сменяя ночную вахту у каждой двери в покои. До нашей двойки было еще далеко, когда мы подошли к двустворчатой двери в кабинет главнокомандующего, но капрал, отправив караул в хвост колонны, остановил следующую по очереди пару и прошел к нам.

Смотрел так долго и пристально, что на меня начал коситься не только напарник — я лопатками ощутил весь хвост колонны, буравящий взглядами мою спину. Волосы под шлемом взмокли, зачесался лоб, но я не смел шевельнуться, тупо глядя перед собой.

Капрал вздохнул, кивнул, разворачиваясь, на дверь и увел колонну раньше, чем мы успели встать на караул.

Дверь в покои была закрыта, ночная смена доложила, что главнокомандующий покинул кабинет за несколько часов до рассвета, но скучать я не собирался. Я весь вспотел под молчаливым, пристальным взглядом напарника. «Нет. Не стану говорить с ним. Тем более, что это — не по уставу», — я стиснул зубы. «Боже! Теперь они точно поверят, что я — наследник! Так и решат: принят в гвардию самим генералиссимусом, капитан с ним разговоры разговаривает, и капралы — вон как обхаживают. Да у них даже сомнения не возникнет».

Кажется, мои зубы скрипнули, потому что гвардеец вдруг вздрогнул и выпрямился, поднял чуть склоненный в мою сторону подбородок. Я тоже инстинктивно вскинулся и едва не замычал с досады — «Во-я-ака. Прочь! Прочь отсюда, как можно скорей!». И тут я услышал, как кто-то бежит по коридору, и снова вытянулся — теперь уже по-настоящему.

Бежавший очень спешил, каблуки так и цокали по каменным плитам. Признаться, я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь бегал в дворцовых стенах, и потому всё с большим любопытством глядел на поворот, из-за которого вот-вот должен был появиться спешивший. Каково же было моё удивление, когда, во весь дух, прямо на нас из-за угла выскочила и едва успела затормозить Ведьма.

Неуложенные волосы кольцами разметались по плечам, ни тени макияжа на лице и простой, даже скромный наряд под длинным плащом. Глаза у меня полезли на лоб, а мой напарник просто вытаращился на неё — она ведь была дьявольски красива.

Как будто собираясь с духом, она тряхнула головой, забрасывая за спину черные локоны. Твердым неспешным шагом подошла и один раз, громко и требовательно стукнула в дверь.

— А его нет, — я прикрыл глаза, радуясь, что не из моих уст раздается это робкое, мальчишеское, вовсе не уставное блекотание. — Отбыл. За пару часов до рассвета.

— Куда? — Ведьма нежно сграбастала его за воротник. Прошептала почти в ухо, — ку-уда-а?

— Не могу знать, а если б и знал… — он сглотнул, пытаясь избавиться от сиплого шёпота, но не от ведьминской хватки. Так и гаркнул ей прямо в ухо, — посторонним говорить не велено!

Поморщившись, она разжала пальцы. Оглянулась на меня, смерив таким взглядом, будто я был источником всех её бед, развернулась и пошла, стройной ножкой чеканя каждый шаг, прочь.

«Узнала или нет?», — гадал я, борясь с желанием сорваться с места, кинуться вслед, прямо здесь попросить: «Отправь ты меня домой, Христа ради!…ведьма!».

Она шла по коридору прочь, надеясь перехватить Воина у входа, надеясь, что враг схвачен, страстно желая увидеть того, чьё прикосновение приносило такую боль. Новая сила вступила в борьбу за Ключ, отпирающий все двери. Сила, по сравнению с которой и сам он — жалкий, беспомощный, растерянный — не казался уже столь важным.

— Скорей бы вернулся Марк, — прошептала она, стискивая кулаки. — Скорей бы!

Воин — Тринадцатый, замок в цепи, её любовник — не знал. Не знал никто из Тринадцати, и лишь она одна знала доподлинно, с какой страшной угрозой столкнулся союз. Тварь. Древняя тварь вне зла и добра, вне человеческих абстракций, гонимая одним страхом смерти, и потому опасная, как дикий зверь, загнанный в ловушку. Мысль о ней пугала настолько, что Ведьма замерла посреди коридора, пялясь незряче в щербатый стык плит пола, сжимая и разжимая кулаки, повторяя: «Убить! Убить! Уничтожить!».