1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь - Харуки Мураками

До сих пор подобная тактика ему удавалась неплохо. От любой ответственности он себя оградил как мог. Поступать в аспирантуру после вуза не стал, в фирму служить не пошел, ни на ком не женился. Обеспечил себе достаточно свободного времени, чтобы писать. Благодаря Комацу литературных подработок — хоть отбавляй. И хотя было трудно сказать, когда же он напишет собственную книгу, в целом Тэнго нравилось, как он жил. Ни близких друзей, ни любовниц, которым вечно приходится что-нибудь обещать. До сих пор в его постели перебывало около десятка женщин, но долгих отношений не завязалось ни с одной. Что совсем не расстраивало Тэнго. По крайней мере, он оставался свободным.

И все-таки с того дня, когда в его руки попал роман Фукаэри, спокойная и стабильная жизнь Тэнго дала сразу несколько трещин. Во-первых, Комацу фактически навязал ему участие в своей безумной афере. Во-вторых, сама эта красотка начала как-то странно бередить ему душу. В-третьих, переписав «Воздушный кокон», Тэнго ощутил, что внутренне изменился. Впервые в жизни ему так сильно хотелось написать собственный роман. Что само по себе, разумеется, замечательно. И в то же время нельзя не признать: та самодостаточная, почти идеальная жизнь, какой он жил до сих пор, подходила к концу, заставляя Тэнго выбираться из скорлупы наружу.

Но как бы там ни было, завтра пятница. Приедет подруга. А значит, до этого нужно успеть проводить Фукаэри.

Фукаэри проснулась в третьем часу. Приплелась в пижаме на кухню. Налила в большой стакан воды, залпом выпила. И, потирая глаза, села за стол напротив Тэнго.

— Я-мешаю, — спросила она. Как всегда, без знака вопроса.

— Да нет, — ответил Тэнго. — Совсем не мешаешь.

— Что-пишешь.

Тэнго захлопнул блокнот, положил ручку на стол.

— Так, ничего серьезного, — сказал он. — Все равно уже собирался заканчивать.

— Можно-здесь-посидеть, — попросила она.

— Давай. Я, пожалуй, немного вина выпью. Ты чего— нибудь хочешь?

Фукаэри покачала головой.

— Просто-здесь-посидеть.

— Конечно, сиди. Мне вот тоже не спится.

Пижама Тэнго оказалась ей чересчур велика, рукава пришлось закатать по локоть, а штанины по колено. Всякий раз, когда девушка наклонялась, в разрезе пижамы хорошо было видно ее роскошную грудь. От одной лишь мысли, что Фукаэри в его пижаме, у Тэнго перехватывало дыхание. Открыв холодильник, он достал бутылку и вылил остаток вина в стакан.

— Есть не хочешь? — поинтересовался он. По дороге к нему они зашли в ресторанчик и съели по тарелке спагетти. Порции были совсем небольшие, да и времени с тех пор прошло уже будь здоров. — Если что, могу настрогать каких-нибудь сэндвичей.

— Есть-не-хочу, — ответила Фукаэри. — Лучше-почитай-что-написал.

— То, что сейчас написал? — уточнил он.

— Да.

Тэнго взял со стола ручку, повертел в пальцах туда— сюда. В его огромной ладони ручка выглядела совсем крошечной.

— Незаконченных и неотредактированных текстов я никому не показываю. Прости, но такой у меня бзик.

— Бзик.

— Личное решение, которое нельзя нарушать.

Несколько секунд Фукаэри смотрела на Тэнго не отрываясь.

— Тогда-другую-книжку.

— Любишь, когда тебе читают перед сном?

— Да.

— Наверно, сэнсэй тебе много книг прочитал?

— Потому-что-не-спит-до-утра.

— А «Повесть о доме Тайра» тоже он читал?

Фукаэри покачала головой.

— Слушала-на-кассетах.

— Столько раз, что запомнила наизусть? Но это же очень долгая история.

Она развела руки в стороны — видимо, показывая целую стопку кассет.

— Страшно-долгая.

— И какую же главу ты читала на пресс-конференции?

— «Бегство-ёсицунэ».

— Род Тайра уничтожен, а Ёсицунэ сбегает от Ёритомо в новую столицу, Киото? — припомнил Тэнго. — И у победившего рода Минамото начинаются внутренние раздоры…

— Да.

— А что еще ты оттуда помнишь?

— Назови-любую-главу.

Тэнго прокрутил в голове основные события эпопеи.

— «Битва в заливе Данноура»[52], — произнес он.

Сосредотачиваясь, Фукаэри замолчала секунд на двадцать. И наконец раскрыла рот.

— Уже-воины-Минамото-перепрыгнули-на-корабли-ТайраУже-кормчие-и-гребцы-лежали-в-трюмах-застреленные-и-порубленныеИ-некому-было-направить-ход-кораблейКогда-князь-Томомори-в-маленькой-лодкеПереправился-на-то-судно-где-пребывал-император-Антоку«Час-нашей-гибели-наступил»-сказал-он«Сбросьте-в-море-все-что-нечисто-для-взора!»С-этими-словами-носился-он-по-палубе-от-носа-до-кормыБросая-трупы-за-борт-и-очишая-судно-от-мертвецов«Как-идет-битва-господин-Тюнагон?»Подступили-с-расспросами-дамыГромко-засмеялся-им-в-ответ-Томомори«Скоро-вы-на-себе-испытаетеНа-что-способны-мужчины-с-востока!»«Как-можете-вы-в-такой-час-насмехаться-над-нами?»Воскликнули-дамы-стеная-и-плача-в-голосНо-госпожа-Ниидоно-уже-приняла-решеньеПереодевшись-в-траурные-одеждыВысоко-подобрав-край-хакамы[53]-из-разноцветного-шелкаЗажала-она-под-мышкой-ларец-со-священной-яшмойОпоясалась-священным-мечомВзяла-на-руки-малолетнего-государя-Антоку-и-молвила«Я-всего-лишь-женщинаНо-не-дамся-в-руки-врагу-и-не-разлучусь-с-государем!Не-медлите-следуйте-за-мной-кто-решился!»Императору-исполнялось-всего-восемь-летно-на-вид-он-казался-гораздо-старшеЧерные-волосы-ниспадали-у-него-ниже-плечИ-его-красота-озаряла-собой-все-вокруг«Куда-ты-ведешь-меня?»-удивленно-спросил-онИ-Ниидоно-утерев-слезы-отвечала-юному-государю«Разве-вам-еще-неведомо-государь?В-прежней-жизни-вы-соблюдали-все-Десять-Заветов-БуддыИ-в-награду-стали-в-новом-рождении-императоромПовелителем-десяти-тысяч-колесниц!Но-теперь-злая-карма-разрушила-ваше-счастьеОбратитесь-сперва-к-восходуИ-проститесь-с-храмом-Великой-богини-в-ИсэА-затем-обратитесь-к-закатуИ-прочтите-в-сердце-своем-молитву-БуддеДабы-встретил-он-вас-в-Чистой-Земле-ОбетованнойСтрана-наша-убогий-край-подобный-рассыпанным-зернам-просаЮдоль-печали-несчастное-местоА-я-отведу-вас-в-чудесный-крайЧто-зовется-Чистой-Землею-ОбетованнойГде-вечно-царит-великая-радость!»Так-говорила-она-заливаясь-слезамиГосударь-в-переливчато-зеленой-одеждеС-разделенными-на-пробор-и-завязанными-в-косы-волосамиОбливаясь-слезами-сложил-свои-маленькие-ладониПоклонился-сперва-восходуПрощаясь-с-храмом-богини-в-ИсэА-затем-обратившись-к-закату-прочел-молитвуИ-тогда-Ниидоно-сказала-ему-в-утешенье«Там-на-дне-под-волнами-найдем-мы-другую-столицу!»И-обняв-государя-погрузилась-в-морскую-пучину.

Слушая эту историю с закрытыми глазами, Тэнго и в самом деле представил, что внимает слепому монаху, перебирающему струны бивы[54]. Конечно, он знал, что «Повесть» создавалась как устный эпос, но только сейчас впервые ощутил на себе магическое воздействие этого жанра. Очевидно, вот так, как прочла сейчас Фукаэри, исполняли подобные тексты восемь веков назад. Без акцентов, пауз и интонаций, однако стоило истории начаться, как мощный голос сказителя раскрашивал любые эпизоды богаче любой палитры. В какой-то момент Тэнго даже подумал, уж не вселилась ли в Фукаэри чужая душа. Жесточайшая морская битва 1185 года, случившаяся в проливе Каммон, разворачивалась перед его закрытыми глазами яркой, отчетливой панорамой. Вот нянька, поняв, что их род обречен, берет на руки юного императора и прыгает с корабля в воду. Вот фрейлины, дабы не достаться на поруганье врагу, решают следовать за ними. А Томомори, скрывая боль и отчаяние, шутками пытается их в этом решении подбодрить. Дескать, останетесь на борту — окажетесь в аду еще при жизни. Не лучше ли сразу свести с такой жизнью счеты?

— Дальше-читать, — спросила Фукаэри.

— Да нет… Пожалуй, этого хватит, спасибо, — только и выдавил Тэнго. Теперь он понимал, отчего так оторопели журналисты на пресс-конференции. — Но как же тебе удалось запомнить такой огромный текст?

— Часто-кассеты-слушала.

— Обычному человеку, сколько кассеты ни ставь, заучить такое не по зубам, — усомнился Тэнго.

Но тут же вспомнил о дислексии. Похоже, неспособность читать у Фукаэри восполнялась великолепной слуховой памятью. Примерно как аборигены саванны могут запоминать огромное количество визуальной информации с первого взгляда.

— Почитай-книжку, — попросила Фукаэри.