Видящая истину - Деннард Сьюзан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он почувствовал пустоту.
Удовольствия, которое он ожидал испытать, проучив Сафию, – заставив ее хотя бы частично почувствовать те страдания, которые пережил он, – не было вовсе.
Мерик прошел через пустой главный трюм, а затем в темную пассажирскую каюту. Ноэль спала на койке, вздрагивая во сне.
– Ноэль, – пробормотала Сафи, высвобождаясь из рук Мерика, и потянулась к сестре. Мерик донес ее до койки и опустил. Она легла рядом с Ноэль, которая вздрогнула и проснулась.
Как только Ноэль придвинулась к Сафии, Мерик развернулся и вышел, уверяя себя, что позаботился о девушке. И что теперь он не будет думать о ней. Больше никогда.
Мерик подошел к штурвалу как раз вовремя, чтобы увидеть Одинокого Урода на горизонте.
* * *Перед тем как Сафи вернулась, Ноэль снова снились кошмары.
Секи, секи. Рви, рви, рви, рви. Пальцы рвали Ноэль. Дергали волосы, одежду, тело. Нити рви. Нитям смерть! Стрела прошла через руку и взорвалась болью. И магия, магия – черная, гнилая магия.
«Неприятные у тебя сны. – Туманный голос извлек Ноэль из кошмара о поселке Миденци. – Ты так сильно дрожишь и трясешься сегодня, – удовлетворенно продолжил голос. – Что огорчает тебя? Это не просто сон – он давно тебе снится».
Ноэль пыталась отвернуться от Тени. Пыталась уцепиться за еле слышный стук собственного сердца, успокаивающую вибрацию Камня боли.
Но куда бы Ноэль ни пошла – Тень следовала за ней. Она уворачивалась от каждого мысленного тычка и пинка. Отступая на время, каждый раз она погружала свои когти все глубже. Она понимала, что мир Ноэль рушится. Выжидала, чтобы обрушить на нее лавину Нитей и сокрушить ее. Набирая мощи, чтобы уничтожить ее.
Тень продолжала что-то бормотать. Они с Ноэль были похожи, Тень тоже была Ведьмой Нитей.
Голос пугал Ноэль больше всего. Точнее, мысль, что голос может быть ее собственным. Возможно, именно поэтому Тень понимала потайные страхи Ноэль, как никто другой.
Конечно, Ноэль забеспокоилась, уж не выдумала ли она все это. Не сходит ли с ума. Не теряет ли рассудок, пока все ее надежды на будущее ускользают сквозь пальцы.
Или, возможно, Ноэль потеряла связь с Нитями мира – и ее собственное сердце превратилось в пыль.
«Ты расстроена из-за своего племени», – сказала Тень, наткнувшись на последние воспоминания Ноэль. За несколько минут Тень прошлась по всем воспоминаниям, связанным с поселком.
Потом Тень кивнула.
«Знаешь, мое племя тоже выгнало меня. Ведуна Проклятий там не было, но они вытолкали меня вон, потому что я выглядела не так, как другие ведьмы. Я была еще ребенком – мужчины не касались меня. Ты же именно поэтому ушла, правда?»
Интерес в голосе Тени был обоюдоострым. Ноэль знала, что не должна отвечать… но не могла устоять, когда Тень снова спросила: «Ты же именно поэтому ушла?»
От стремления сказать правду – о своем стыде перед Гретчией, о своей ревности к Альме – перехватывало горло. Почему она не может бороться с этой Тенью? «Используй эмоции, – отчаянно кричала она себе. – Используй, чтобы побороть ее!»
«Да, – сказала она наконец, надеясь, что ей станет легче после этого обмана. Ей действительно легче. – Да, я ушла из-за мужчин».
«Это так глупо – надеяться на любовь, – продолжила Тень, ее голос снова стал сладким. – Не верю я во все эти истории. У нас могут быть Нити сердца, но мы не видим их. Почему Мать-Луна подарила каждому из своих детей родственную душу – кроме нас?»
«Я… не знаю», – ответила Ноэль, благодарная, что вопрос был таким простым. Если она ответит – пойдет на сотрудничество, – Тень оставит ее в покое.
«Что бы ты сделала, если бы нашла свою Нить сердца? Я бы оставила все-е-е, – голос Тени затрещал, – все страдания позади, но… Ты нервничаешь, правда? Почему, почему? Что это за Нити сердца, которые так беспокоят тебя?»
В груди Ноэль зашевелилась тревога. Думала ли она о Сафи в эту минуту? Думала ли она о Мерике…
«У той, которую зовут Сафи, есть Нить сердца! – Тень просто мурлыкала от восторга. – У нее есть эта связь, и ты теперь боишься, что она оставит тебя. И да, она связана Нитью сердца с тем, у кого есть сила. С тем, у кого есть власть. А у тебя этого нет, Ноэль».
Думай о другом. Думай о другом. Ноэль разорвала сон в клочки и вцепилась в первое же бессмысленное воспоминание: таблицу умножения. Девятью один – девять. Девятью два – восемнадцать…
«Она бросит тебя, – радостно сказала Тень, своим голосом заглушая мысли Ноэль. – У сестер сильная связь, но она ничто по сравнению с Нитью сердца. И ты это знаешь».
Девятью четыре равно тридцать шесть. Девятью пять…
«Зачем Сафи оставаться с тобой, если тебе нечего ей предложить? Ни денег, ни титула. Ты прикрывала ей спину, но теперь, когда у нее есть Нить сердца, она оставит тебя далеко-далеко в прошлом».
Все труднее и труднее было сосредоточиться на цифре девять, и теперь, когда Ноэль дошла до девятью восемь – она даже не помнила ответа.
«Ты… манипулируешь мной, – прохрипела она Тени. – Пытаешься запугать меня».
«Я не пытаюсь. Мне уже удалось. Ты напугана – и была напугана даже до того, как я объявилась. Все твои страхи вышли наружу – и я могу легко снять их, как жир со стенок горшка».
Голос Тени потемнел – приобрел густой черный оттенок, Ноэль раньше его не слышала.
«Я использовала твои страхи, – продолжила Тень. – Так, как это делают все ведьмы. Не так ли делала Альма? Не так ли делала твоя мать? Ты не смогла создать камень – поэтому они обманули тебя, и ты ушла. Они сказали, что ты будешь в безопасности подальше от племени, что ты сможешь начать новую жизнь в Онтигуа. И что же, посмотри, как все теперь обернулось, Ноэль. Ты не в Онтигуа, и место, которое ты надеялась назвать своим домом, теперь пустыня. И что я вижу?» – торжествовала Тень, и как ни старалась Ноэль, она не могла заблокировать свои мысли.
«Гретчия планировала свой побег с Альмой еще до того, как ты ушла! О, Ноэль, ты должна ненавидеть за это свою мать. Но смотри – она пыталась утверждать, что любила тебя. Но, очевидно, любила не столь сильно, чтобы забрать тебя с собой. Она также манипулировала тобой, Ноэль. Но это ее работа, правда? Это наша работа. Природа нашей магии заставляет нас распутывать узоры любым путем».
«Мы должны создавать Нити тогда, когда можем, – и разрывать их, когда должны. Это единственный для нас способ выжить – остаться навсегда одинокими. – Тень перешла на шепот. Он звучал, как на кладбище. – Помни мои слова, Ноэль: твоя мать никогда не будет любить тебя. А эта монахиня, которой ты так одержима? Она никогда не поймет тебя. А Сафия, – о, Сафия! – она покинет тебя ради своей Нити сердца».
«Но ты можешь это изменить, ты же знаешь».
Тень замолчала, и Ноэль представила, как она улыбается.
«Ты можешь изменить сам узор мира, Ноэль. Ухватись за Нити Сафии, разорви ее Нить сердца, пока она не стала слишком прочной».
«Нет, – прошипела Ноэль. – С меня хватит. Довольно…»
Собрав всю силу своих мышц и мыслей, Ноэль открыла рот – на самом деле – и сказала:
– Девятью восемь будет семьдесят два.
Мир обрушился на нее, она почувствовала боль в руке, услышала звук шагов и голос Сафи.
Ноэль открыла глаза, и Сафи рухнула на нее.
* * *Промокшая Сафи дрожала от холода, она пыталась, хоть и безуспешно, анализировать поле боя… оценить противников… и там еще было что-то о стратегии, которую она тоже должна была рассмотреть.
– Тебя трясет, – сказала Ноэль. – Залезай под одеяло.
– Я в порядке, – попыталась улыбнуться Сафи. – Это все мой укрощенный норов и немного дождь. Но… ты в порядке? Как твоя рука?
– Уже лучше. – К Ноэль вернулось самообладание – хороший знак. – Мне только немного дурно от того, что Камень боли истощился. – Она покачала запястьем, показывая Сафи потемневший кварц. – Но не так плохо, как раньше.
