Дар царицы Савской. Абиссинское заклинание - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Патриций покосился на черные небеса. Густую мрачную тучу то и дело прорезали молнии. Ему показалось, что он увидел в туче страшное, перекошенное гневом лицо. Лицо жестокого, мстительного божества.
Он отвернулся и с новой силой принялся расчищать плиту.
Стало тяжело дышать, воздух стал горячим и горьким, как в серных банях. Откуда-то сзади донесся грохот.
Патриций испуганно оглянулся — и увидел, что недалеко от него упал с неба большой черный камень, разбив мраморного купидона.
Марк Сульпиций спешил. Надпись на плите постепенно проступала, буква за буквой.
Наконец он смог прочесть еще одно слово.
SATOR AREPO TENET OPERA…
Сердце Марка Сульпиция забилось от волнения. Он много слышал об этом древнем заклинании, слышал, что в нем скрыта древняя могущественная тайна. И вот оно перед ним… еще немного… осталось расчистить последнее слово — и он может прочесть его, может понять, какая сила в нем скрыта.
Но не опоздал ли он?
Может быть, раб был прав и нужно было бежать из города, пока не поздно?
Он прочел надпись еще раз. Он слышал, что это заклинание симметрично, как отражение в зеркале. Тогда последнее слово можно узнать, перевернув первое. Он прочел фразу снова — от конца к началу.
Но все же нужно расчистить плиту до конца…
Марк Сульпиций спешил, как будто от этой работы зависела его жизнь. Он почти закончил расчищать плиту, когда у него мелькнула неожиданная мысль. Кажется, он близок к разгадке тайны этого заклинания…
Все дело в том, что…
Додумать эту мысль до конца он не успел.
С небес упал еще один черный камень — и разбил его голову.
Кровь Марка Сульпиция обагрила плиту с расчищенной надписью…
Послышался удар грома — и в этом грохоте, казалось, можно было расслышать голос, который громко произнес:
SATOR AREPO TENET OPERA ROTAS…
В квартире, где мы худо-бедно прожили с Ромой почти два года, никого не было.
Ну да, сегодня будний день, Рома на работе. Хоть с этим повезло.
В квартире был ужасающий беспорядок. Когда только он успел это устроить? В прихожей валялась грязная обувь и Ромина куртка с оторванной вешалкой. В комнате тускло белела незастеленная постель и были вывалены на пол все вещи из шкафа.
На кухне пахло горелым, и на полу я увидела лужу коричневого цвета. Все ясно: пролил кофе.
Ромка проспал, ведь сегодня никто не будил его в срок. И кофе никто не заваривал и не подкладывал чистую рубашку.
Я представила, как он мечется по квартире, чертыхаясь и натыкаясь на мебель, и немного приободрилась.
Все, голубчик, теперь всегда так будет, потому что я тут больше не останусь ни за какие коврижки. Разве что Ромка найдет себе какую-нибудь дуру, но это вряд ли. Вряд ли его квартира будет действовать на кого-то другого, а ведь это — главная причина, отчего я продержалась так долго. Но всему есть предел.
Прежде всего я с отвращением скинула грязную одежду и решила принять душ.
Забыла сказать, за эти два года мне удалось убедить Рому сделать в квартире кое-какой минимальный ремонт и перепланировку, так что ванная была теперь попросторней и влезла туда приличная душевая кабинка.
После душа жизнь показалась не то чтобы сносной, но не такой противной.
Еды в доме не было никакой — вчера я не успела сходить в магазин, потому что занималась подготовкой к походу в ресторан.
Вот черт меня дернул согласиться! Ведь не хотела же идти, так надо было послать Ромку подальше с его корпоративом. Все равно ничего хорошего из этого не вышло.
Я с грустью взглянула на пальто, брошенное в прихожей. После всех моих ночных приключений оно годится только на помойку. Жалко, может, все же в химчистке сумеют что-то сделать?
Затем я позвонила тому человеку, который обещал сдать мне квартиру. Он ужасно извинялся и невнятно бормотал, что ремонт не закончен, что еще пару дней — и все будет сделано, что он не виноват, это мастера задерживают.
Мне хотелось заорать, что я не могу ждать два дня, что меня тошнит от Ромки с его хамством, я еле удержалась, сообразив, что незачем вмешивать постороннего человека в свои проблемы. Еще подумает, что я скандалистка, и вообще откажет от квартиры.
Ладно, перетерплю, а пока вещи соберу не торопясь.
И только я вытащила чемодан и стала складывать туда белье и одежду, как в дверях заскрипел ключ.
Я поскорее запихнула чемодан за шкаф и выскочила в прихожую.
На пороге стоял Рома (кому еще и быть-то?) и удивленно таращился на меня.
— Это ты? — спросил он.
— Ага, а ты думал кто? — ответила я в таком же духе.
— А где ты была всю ночь?
— Не твое дело! — ответила я.
Не то чтобы мне хотелось с ним ругаться, просто раз я решила уже с ним расстаться, то незачем теперь сглаживать углы. Ромино хамство надоело мне хуже горькой редьки, а вспомнив про вчерашний скандал, я совсем озверела.
В конце концов, все мои неприятности только из-за него. Если бы Ромка не разорался вчера и не начал обзывать меня разными словами, я бы не ушла, не села в такси и так далее…
С другой стороны, начнет он опять орать, я не спущу, дойдет до драки, а Рома не в моей весовой категории, хоть и похудел порядочно. Так что я решила не заедаться.
— А ты чего сегодня так рано? Головка после вчерашнего болит?
— Ой, у нас Ленку убили!
— Чего? — оторопела я. — Какую еще Ленку?
— Ленку Мухину, она в отделе рекламы работала! Представляешь, кто-то задушил ее прямо в туалете!
— Да ты что несешь-то?
— Точно, полиция приезжала. Нашла ее Нина Ивановна, бухгалтер. Ох, там крику было! Ее саму чуть в больницу не отправили с сердечным приступом.
— Задушили ее, говоришь? Ну и ну!
— Не веришь мне, что ли? — мгновенно разозлился Рома. — Что я — врать про такое буду?
Тут он прав, про такое не придумаешь и не соврешь.
— Нина Ивановна рассказывала, что дверца кабинки открыта и Ленка лежит вся синяя, и язык вывален… Ужас! — Рома передернулся.
— Ну и что полиция говорит? Нашли они убийцу?
— Да никого не нашли, опрос проводили, кто ее последний раз видел, да кто с ней общался, да кто с ней ссорился, да с кем она поругалась накануне…
И хоть, неохотно выговорив это,
