Не зная пощады - Марьяна Сурикова

Я крепко прижал ее к себе, спрятав лицо в темных мягких волосах. Девушка замерла, а потом осторожно отстранилась, ловя мой взгляд.

– Что ты? Что случилось?

– Все хорошо, – прошептал в ответ, касаясь ладонью нежной щеки.

– А меня, меня тоже обнимите! – раздался снизу тонкий голосок, и я, улыбнувшись, выпустил любимую из рук, потом склонился вниз и подхватил Доминика. Подбросив сынишку вверх несколько раз, получил в награду радостный визг.

Алира

Я огорченно смотрела на поникшие растения. Как жаль, что травка не принялась. Она ведь такая редкая, скольких трудов стоило отыскать ее в лесу, а потом осторожно выкопать, стараясь не повредить нежные корни, перенести сюда и высадить. Я каждый день ухаживала за растениями, поливала, рыхлила землю, даже высадила специально в тенечке, где их не касались лучи жаркого солнца, а они все равно увяли.

Этот сад с лекарственными растениями был моей гордостью, воплотившейся в жизнь наивной детской мечтой. Он был похож на тот, что когда-то держала мама, только больше. Кристиан вообще был готов отдать мне все свои земли под лечебные травы.

Он увез меня в поместье сразу, как только судья Сильвертона скрепил наш брак. Теперь меня называли госпожой Алирой Саркис, и имя это звучало сладкой музыкой, я даже специально проговаривала его про себя, наслаждаясь этим звучанием. То был первый вечер и ночь, что мы провели вместе, будучи уже супругами, волшебная ночь без запретов и тайн, ласковое, нежное страстное безумство, от которого не было спасения. Его руки и губы уверяли меня, что я нужна, что я желанна, что никогда не останусь одна, без защиты, а я прятала горящее лицо в сильных ладонях с тонкими белыми шрамами, шептала его имя и нежно обнимала в ответ. А потом было первое сладкое утро, когда я проснулась в его объятиях. Мой Кристиан, мой Вильдан, мой ласковый, жестокий, безумно любимый инквизитор! Подумав о муже, вновь улыбнулась, как и всякий раз. Сейчас те дни, когда я боялась его, считая самым кошмарным человеком на свете, остались в далеком прошлом. Кристиан был чудесным, заботливым и нежным мужем, любящим и страстным, с ним рядом было так хорошо! Мои чувства к нему с каждым днем становились еще глубже, кажется, что и любить крепче было невозможно, а я ловила себя на мысли, что люблю сильнее день ото дня. Он никогда не навязывал мне свою волю, во всех спорах мы находили решение вместе, даже ссоры если и возникали, то очень быстро и, главное, сладко заканчивались. Утром просыпалась с улыбкой, ощущая тяжесть его руки поверх своей груди. Я не могла уснуть, если он не обнимал меня. Если ночью он вдруг выпускал из рук, я просыпалась вся в поту от старых кошмаров. Я видела, что и он всегда стремится прикоснуться ко мне, словно желает удостовериться, что я рядом и никуда не исчезла. Мне безумно хотелось слышать каждый день, как сильно он меня любит, но Кристиан редко говорил это. Я понимала, что в этом повинна старая привычка скрывать свои чувства, а потому приходилось довольствоваться тем, как он смотрел на меня или как менялся его голос, стоило ему обратиться ко мне. А еще он делал подарки, совершенно особенные, удивительные подарки. Я помню, как Реналь пытался завоевать мою благосклонность новыми нарядами и драгоценностями, но то были дорогие, но безликие вещи, а Кристиан своими подарками словно выделял из общего числа всех других женщин, подчеркивая мою исключительность лично для него. Однажды я нашла на столе в нашей библиотеке аккуратно сложенные рукописи с лечебными рецептами из трав. Позже он признался, что это были записи, собранные им во всех старых свитках, которые он объединил в несколько книг, дав помощникам задание выписать все на отдельные листки и скрепить толстыми нитками. В другой раз, пока я грелась на травке в саду, ощутила легкое прикосновение к щекам и, открыв глаза, не удержала изумленного возгласа, когда увидела целую стаю ярких красивых бабочек, которых Кристиан выпустил из большой коробки. Он так тихо подкрался и теперь сидел, улыбаясь, вглядываясь в мои удивленно-восторженные глаза.

Как жаль мне было расставаться с любимым мужем каждый раз, когда ему приходилось уезжать в столицу, ведь Кристиан до сих пор являлся членом совета и не мог пренебрегать своими обязательствами перед людьми. Мне сейчас даже вспоминать не хотелось, какую бурю вызвало сообщение о женитьбе верховного инквизитора. Даже за территорию поместья мне не разрешалось выходить без должного сопровождения. До сих пор, спустя уже полгода после свадьбы, находились желающие расправиться с мерзкой ведьмой, которой удалось наложить чары на верховного инквизитора. Люди не могли смириться с мыслью, что их герой выбрал в жены ведьму по доброй воле, а потому винили во всем меня. Те меры, что касались изменений отношения людей к колдуньям, казалось, не принесли пользы, но Кристиан говорил, что на все требуется время, что пройдут годы и отношение изменится. Я верила ему. Я вообще безоговорочно верила ему во всем.

Легкий ветерок растрепал волосы, и я вновь взглянула на поникшую травку, огорченно вздыхая, подняла пальцами увядший стебелек и услышала голос мужа.

– Алира, отчего ты грустишь?

Подняв голову, улыбнулась подошедшему Кристиану. Какое сладкое слово «муж», раньше я воспринимала его совсем иначе.

– Они не хотят расти. Я так надеялась, что побеги примутся, но безуспешно.

– Почему же мне не сказала?

– А что бы это изменило?

– Смотри, – улыбнулся супруг, положил ладони на землю и от его рук разлилось золотистое сияние.

На моих глазах поникшие стебельки стали распрямляться, устремляя острые побеги вверх, к солнцу, а желтизна красок сменилась яркой зеленью.

– Ох! – только и смогла произнести я. – Как это?

– Не знаю. Недавно открыл в себе этот дар, назовем его даром жизни.

– Сантана была невероятно сильной, она, оказывается, могла бы не только убивать.

– Она не стремилась ни к чему, кроме власти. Зато теперь у нас с тобой столько разных талантов.

– Я до сих пор не знаю всех граней своей силы.

– Постепенно узнаем.

Кристиан улыбнулся, устраиваясь на теплой земле, оперся на руки и запрокинул голову назад, подставляя свое лицо теплым солнечным лучам. Я тут же устроилась на его коленях, прижалась спиной к груди и тоже подставила лицо солнцу. Муж рассмеялся глубоким радостным смехом и обнял одной рукой за талию.

– Я очень люблю твой смех, – негромко сказала ему. – Впервые услышала его только после нашей свадьбы.

– Ты заставила меня вспомнить, каково это – радоваться чему-то. Я давно позабыл, как это делать.

– Теперь не позабудешь, обещаю.

Муж поцеловал мои волосы, прижимаясь к ним щекой.

– Я люблю тебя, люблю безумно.

Глава 23

Тонкая грань судьбы

Опершись о подоконник, с грустью смотрела в окно. Косые струи холодного ливня били в стекло. Я встала поудобнее, прижаться к холодному стеклу, чтобы попытаться рассмотреть хоть что-то за этой пеленой, мешал большой живот. Я осторожно погладила его, вновь горестно вздыхая. Кристиан уехал в Сильвертон очень рано утром, а сейчас уже ночь, а он так и не вернулся. От рисования узоров на запотевшем от дыхания стекле отвлекло покашливание слуги.

– Госпожа, не желаете ли отдохнуть? Ливень слишком сильный, господин вряд ли вернется сегодня. Дорогу размыло, грязь и слякоть повсюду.

– Он обещал, что приедет вечером.

– Тогда бы ему пришлось гнать коня под проливным дождем, а это опасно и не слишком разумно.

Я снова горько вздохнула, но согласилась с его доводами. Действительно опасно. Конь может поскользнуться на мокрой грязи или попасть копытом в яму, ногу сломать или сбросить с себя седока, а еще в такой беспросветной мгле легко потерять дорогу. И в самом деле, это намного лучше, если Кристиан остался в главном городе.

Покинув библиотеку, вышла в холл и направилась к лестнице. Слуга кинулся следом, пытаясь придержать меня под локоть, чтобы легче было преодолеть все эти бесчисленные ступеньки, которых в последнее время стало слишком много. Медленно шагая наверх, не переставала шумно вздыхать. Слуга наконец остановился, а я облокотилась о перила, давая бедным ногам отдых. В следующий миг вздрогнула от стука в дверь. Тотчас же из небольшой комнатки рядом со входом выскочил наш дворецкий и бросился отворять тяжелую дубовую створку. Сердце быстро заколотилось в груди, а на лице расцвела глупейшая улыбка. Дверь открылась пошире, впуская насквозь промокшего всадника в тяжелом черном плаще. Кристиан стянул с мокрых волос капюшон, а слуга уже снимал с него плащ. Муж поднял глаза как раз в тот момент, когда счастливая жена, позабыв о том, что она беременна и ей невероятно тяжело носить свой большущий живот, мчалась прямо на него, чтобы с радостным криком повиснуть на шее. Мой любимый инквизитор поймал меня и тихонько вдохнул:

– Алира, любимая, твоя одежда промокнет.