Не зная пощады - Марьяна Сурикова

В Сильвертон мы добрались часам к десяти. Карета проехала по оживленным городским улицам и подъехала к знакомому дому.

– Из дома ни ногой! Никто не должен узнать, что я привез тебя в город. Прогуляйся по саду, отдохни немного, а я постараюсь закончить дела пораньше и вернуться вечером. Говорят, что в город приехали артисты и каждый день выступают на площади. Вечером переоденемся, чтобы никто не смог меня узнать, а потом проведу тебя на площадь и посмотришь на представление.

– Хорошо.

Я послушно проследовала в дом, где встретила удивленного Бенедикта.

– Кристиан, ты привез Алиру в город?

– Можешь ничего не говорить, Бенедикт.

Дядя задумчиво посмотрел на счастливую меня, озабоченного племянника и горестно вздохнул, совсем как Кристиан недавно.

– Слуги о ней позаботятся, а нам пора в совет. Поедем.

Кристиан обнял меня и крепко поцеловал. Я приподнялась на цыпочки, голова закружилась от страстных и нежных прикосновений его губ, а муж с видимым трудом отстранился и придержал за плечи, давая перевести дыхание. Потом оба оставили меня под присмотром слуг и отправились в дом совета.

Я с трудом продержалась до вечера. Ощущала себя маленьким ребенком, которому пообещали долгожданный подарок и который никак не может дождаться момента, когда возьмет его в руки. Бенедикт с Кристаном вернулись пораньше, как и обещали. Бедный муж выглядел теперь еще более уставшим.

– Ты отдохнула, как чувствуешь себя?

– Я в порядке.

– Идем, представление вот-вот начнется. Накинь этот плащ. – Кристиан протянул мне серый кусок ткани, развернув который обнаружила, что это старая изъеденная молью накидка.

Пока я надевала странный плащ, муж нацепил на лицо накладную длинную бороду и усы, а на плечи накинул не менее потрепанную накидку.

– К сожалению, с ростом ничего не поделаешь, придется сутулиться, чтобы наверняка никто не признал. А теперь пошли.

Мы подошли к площади, на которой собралась немалая толпа. Муж пробился вперед и поставил меня перед собой, крепко прижав к себе. Я постаралась пониже натянуть капюшон и с большим удовольствием рассматривала из-под него бродячих артистов. Представление и правда было интересным. Между двумя установленными на небольшом расстоянии друг от друга столбами протянули тонкий канат, на котором вышагивала стройная девушка, жонглировавшая в воздухе яркими шарами. В конце номера она изящно спрыгнула прямо в руки огромного силача, который немного погодя показал всю свою силу, когда принялся гнуть могучими руками толстые подковы. Эта же девушка позже станцевала удивительный танец: она исполняла его под странную, но очень красивую музыку, из одежды на ней были только яркий расшитый разноцветными камнями лиф, плотно облегающий грудь, и длинная юбка, обнимавшая стройные ноги, когда танцовщица изгибалась или кружилась под музыку. На шее девушка держала толстую змею, свивавшую в кольца свой хвост вокруг тонкой руки. Немало поразил зрителей и метатель кинжалов, одним точным броском разрезавший яблоко на голове у чумазого парнишки, его помощника, чем вырвал у толпы испуганные возгласы.

Представление настолько увлекло меня, что я пропустила момент, когда Кристиан вдруг сжал ладони на моих плечах, а потом отчего-то потянул сквозь толпу с площади. Я не стала упираться лишь по той причине, что ощутила его волнение. Умение чувствовать эмоции мужа подсказало, что сейчас не время и не место задавать вопросы. Мужчина быстро шагал вперед, утягивая меня за руку, а я едва поспевала за ним, чувствуя как сильно ноют бедные ноги и поясница. В следующий миг муж обернулся и подхватил на руки, продолжив стремительно идти по направлению к дому. Экипаж ждал в нескольких кварталах от площади. Это была обычная старенькая и неприметная с виду карета без герба. Кристиан усадил меня внутрь, а сам устроился на козлах, и мы помчались домой. Я тихо сидела внутри и с трудом сдерживала волнение.

До места добрались в считаные минуты. Когда вошли в холл, увидели собиравшегося куда-то Бенедикта.

– Кристиан, вы так рано вернулись?

– Бенедикт, это срочно. Необходимо немедленно предупредить членов совета – вечером в городе начнутся погромы. Об этом шепнул один человек на площади, пока мы смотрели представление.

– Что?

– Люди собираются устроить беспорядки. Наверняка артисты тоже в доле. Они предупреждали всех людей на площади, и не первый день, как я полагаю.

– Кристиан, немедленно увози Алиру домой!

– Это даже не обсуждается. Ты тоже поедешь с нами.

– Нет. Я глава совета, как-никак. Останусь здесь, прослежу, чтобы были приняты все необходимые меры. На наше счастье, ты узнал об этом заранее.

– Это не моя заслуга.

Оба мужчины посмотрели на меня, и я стала нервничать еще больше, хотя в этой вылазке в город были и свои положительные стороны.

– Я возьму с собой Тинольда, остальных мужчин нужно переодеть в какие-нибудь лохмотья и отправить поближе к площади, пусть затаятся до определенного момента. Их задача – пресечь беспорядки в самом начале, чтобы не пострадали обычные горожане. Будь моя воля, точно не поехал бы из города в эту пору.

– Почему? – поинтересовалась я у задумчивого мужа.

Кристиан посмотрела на меня и вздохнул, но ничего не ответил.

– Карета ведь не увязнет в грязи, дороги уже немного просохли.

– Алира, – не выдержал Бенедикт, – на темных дорогах недалеко от Сильвертона периодически случаются нападения на путников, а мы сейчас заберем стражников, чтобы собрать всех в городе. Кристиан переживает о возможном нападении.

– И взять больше людей мы не можем, – сквозь зубы выдавил муж.

Я расстроилась окончательно и повинно опустила голову, в душе вознося благодарственную молитву за то, что напросилась с Кристианом в город. Если бы не я, он бы тоже остался здесь на ночь и разбирался с этими беспорядками.

Мы выехали из Сильвертона на закате. Карета ехала плавно, как и обещал Кристиан. Я чувствовала собственную вину за то, что муж совершенно вымотался за эти сутки. Сколько сил он сейчас тратит на поддержание плавного хода экипажа? Я посмотрела на закрывшего глаза мужчину, который сидел рядом, сжав в ладонях мою руку. Тинольд устроился на сиденье напротив и пристально вглядывался в окно. Друг перевел взгляд на меня и осуждающе покачал головой.

– Тин, – шепнула едва слышно, – если бы я не поехала с ним, то мы бы не узнали об этом заговоре.

– Алира, ему тоже иногда нужно отдыхать. Я понимаю, что тебе сейчас нелегко, но он ведь не железный, – прошептал друг в ответ.

– Он бы остался в городе и всю ночь гонялся за бунтарями.

– Я не о том. Здесь даже хорошо, что ты вмешалась. Я хочу сказать, что тебе нужно поменьше требовать от него. Ты выходила замуж, чтобы привязать Вильдана к себе и не отпускать ни на шаг?

– Нет, Тин.

– Тогда не дави на жалость. Ты ведь прекрасно понимаешь, что он на все готов ради тебя, и играешь на этих чувствах. Пусть это особенность большинства женщин, но от тебя я подобного не ожидал.

– Я вовсе не давлю. Я не специально. Ничего не могу поделать с собой, расстраиваюсь постоянно и по-каждому поводу, а взять себя в руки не получается.

– А ты хоть пытаешься?

– Тинольд, – раздался негромкий голос супруга, прервавший обвинения друга, – не стоит выговаривать моей жене.

– Извините, господин Вильдан, и ты прости, Алира, – спасовал перед непререкаемым авторитетом кумира верный помощник.

Резкая остановка кареты явилась для всех полной неожиданностью. Меня бросило вперед, но рука супруга, быстро обхватившая поперек груди, не дала удариться о сиденье напротив. Оба мужчины как по команде посмотрели в окно. Я тоже пыталась рассмотреть хоть что-то за их головами, но Кристиан тихо шикнул на меня, призывая сидеть спокойно. Снаружи раздавались грубые голоса. «Разбойники!» – мелькнула мысль. Кристиан достал из под сиденья два тонких клинка, а Тин вытащил из под своего меч потяжелее.

– Из кареты не выходи, поняла? – вполголоса приказал муж. – Никакой магии, можешь навредить ребенку.

Не дожидаясь моего ответа, оба выскочили наружу и захлопнули дверцы. Я в ту же минуту придвинулась ближе и прислонилась к стеклу и тотчас же отпрянула назад. Кожу обжег невыносимый холод. На стекле расцветали белые морозные узоры, они же вились на стенах кареты. Муж применил свою защитную магию, чтобы закрыть меня здесь внутри и уберечь от опасности.

Я сидела в карете, словно в клетке, что защищала меня, но не давала выбраться к тому, за чью жизнь я сейчас опасалась больше всего. Вот теперь начала корить себя за легкомыслие, за эгоизм, да за все на свете! Снаружи раздавался звон оружия. Я прижала ладони к ноющему сердцу. Сколько их там, сколько нападающих? Похоже, они тоже вооружены. Как двое мужчин справятся с ними? Один измотан до крайности, а теперь тратит последние силы, спасая меня. Он ведь не умеет направлять свою магию на удар, Кристиан защитник, а огонь подвластен лишь мне. А Тин… Тин… О нет! я даже не знаю, умеет ли он драться. Внезапно снаружи раздался сдавленный стон, мне показалось, это был голос Тинольда. Удары сердца отдавались в висках, меня охватила паника. Я должна помочь им!