Риданские истории II - Виктор Александрович Авдеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саливаны и мистер Петерсон во все глаза наблюдали за угрожающей непогодой. Внезапно дождь окончился, но того, что случилось в следующее мгновение — не ожидал никто. Яростный новый удар ветра опрокинул пикап на крышу, точно невидимый великан влепил по кузову дюжую оплеуху. Подобно маятнику автомобиль закачался и медленно завертел всеми четырьмя колесами. Из-за угла дома кубарем вылетело что-то продолговатое, похожее на свернутое в рулон толстое одеяло. Подхватываемое ветром, оно извивалось змеей: то поднималось на фут от земли, то грузно шлепалось на траву и, перекатываясь, направлялось к забору. Вслед волочилась привязанная к нему веревка.
— О, боже! — Марта в страхе и переживании закрыла рот ладонью. — Это же собака Стивенсов! Она… мертва???
— Судя по всему, это так, — кашлянул в кулак мистер Петерсон, украдкой взглянув на миссис Саливан, как будто это он причина смерти несчастного животного.
— Как же так… — закачала головой та. — Я совсем недавно слышала лай… Собака была жива и…
Ее слова заглушил мощный гром. В небе зашевелились черные тучи; они переплетались между собой, то сливаясь, то разъединяясь. Казалось, кто-то там наверху пытается собрать картинку, передвигая туманные куски огромной мозаики. В следующее мгновение облака превратились в очертания чьего-то гневного страшного лица, обращенного к дому Стивенсов. В глазах-щелках вспыхивали желтые искры. Клубящаяся рука потянулась вниз, шевеля когтистыми пальцами. Затем она сделала взмах, и в саду переломилась самая большая яблоня. Всей своей массой дерево с треском стало опрокидываться на дом, шумя густой кроной…
— Что происходит, Роджер? — прошептала Марта, и в уголках ее глаз от ужаса засияли слезинки.
— Мама, — белая как мел подала голос Катрин. — Я говорила, что видела лица…
— Не смотри в окно, милая…
— Черт бы побрал, что это такое? — округлив глаза, процедил сквозь зубы Роджер. — Митч, ты когда-нибудь видел такую бурю?
— Никогда… — сипло ответил почтальон, не в силах сделать ни единого движения. — Это какая-то чертовщина!
Между тем дерево достигло цели и пробило громадную брешь в стене дома Стивенсов и опрокинула часть крыши. Раздалась канонада из различных звуков: в ней смешались треск кирпича, деревянных перекрытий и черепицы; стук падающих различных предметов и хруст ломающейся мебели; звон оконных стекол и посуды; потрескивание поврежденной электрической проводки.
Упавшая яблоня на глазах стала усыхать. Листья с мимолетной скоростью жухли и облетали, сучья и ветви кривились и ломались. Ствол становился более узловатым, а кора на нем — сухой и отслаивающейся. Дерево стремительно увядало. Нет, оно гнило и исчезало под какой-то неведомой силой. Спустя несколько минут оно превратилось в длинную и узкую гряду чернеющей трухи, а силуэт в небе испарился, как исчезает утренний туман с поверхности земли. Как исчезли Стивенсы, что недвижимыми истуканами совсем недавно стояли у окна. Тучи в небе растворились в сером небе, а ветер стих, оставив в покое перевернутый пикап. А вот в пробитой дыре в стене дома показалось нечто более ужасающее…
— Ч-ч-что эт-то? — не в силах вымолвить ни слова, выдавила из себя Марта, указывая пальцем на пробитую стену соседей. Точнее на то, что открывалось взгляду. Другой рукой она заслонила глаза Катрин.
— Будьте здесь, — лишь ответил Роджер. — Митч, мы обязаны…
— Да, Роджер. А ты, Марта, звони в полицию… — сказал мистер Петерсон, и мужчины направились к парадной двери.
На улице не было ни души. Возможно, ближайшие соседи еще не вернулись с работы или из каких-то других мест, застигнутые врасплох разыгравшейся бурей. Роджер и Митч медленно перешли дорогу, приблизились к пролому. Среди погрома оставался нетронутым один лишь обеденный стол, будто защищенный от всего на свете непробиваемой магической сферой, уставленный тарелками с заплесневелым содержимым, что когда-то было едой. За столом как куклы покоились на стульях три сухих тела. В этих безжизненных мумиях нетрудно было узнать Гарри, старую миссис Стивенсон и Молли. Их тела застыли в неестественных позах: Гарри склонился до самой тарелки лицом, и был виден лишь его череп, обтянутый серой, сухой кожей. Руки сведены к тому месту, где раньше находился живот, а ныне высохшая впадина, одна нога выставлена назад и сильно вывернута в сторону. Старушка запрокинулась назад на спинку стула, и голова ее была похожа на оторвавшийся от куртки капюшон. Руки повисли вниз, а пальцы согнуты в крючья, будто от дикой агонии. Молли распласталась грудью на краю стола, отвернувшись от Роджера и Митча. Туда, где лежала поваленная на пол рождественская ель с разбитыми шарами.
— Роджер… я… — начал было мистер Петерсон, но так больше ничего и не сказал.
Митч и Роджер простояли молча почти до самого приезда полиции. Заслышав вдалеке сирену, они понуро вернулись в дом к Марте и Катрин.
Через несколько дней Митч вновь появился у Саливанов в гостях. На этот раз он принес газету со статьей о странных событиях, коснувшихся семьи Стивенсов, и разложил газету на кухонном столе. Марты и Катрин не оказалось дома — миссис Саливан забыла кое-что купить в магазине, а дочь изъявила желание прогуляться на воздухе вместе с мамой. Когда Митч зачитал статью, Роджер проговорил:
— Подумать только! Отравление этой проклятой рыбой! — На Роджера было страшно смотреть. В его глазах смешались сразу страх, волнение, облегчение и недоумение. — Признаюсь честно, как подумаю о том, что, приняв предложение Гарри провести у них Рождество, мы все могли оказаться… Оказаться там…
— Не думай об этом, старина, — похлопал по плечу его почтальон. — Жаль их семью, да. Но с вами все в полном порядке. Одного я не могу понять… Как же могло быть так, что Стивенсы умерли, а их тела разгуливали как живые? Нет, здесь все очень нечисто. Даже полиция не дает никаких комментариев прессе по этому поводу. Все умалчивают, как будто, так и должно быть. А слухи между тем расползаются по всему городу. Тревоги растут? А как же по-другому, когда здесь творятся такие странные дела! И эта буря? Не мы одни, Роджер, видели в небе черте-что! Есть еще очевидцы!
— Да уж… А собака? Наверное, она умерла от голода. Несколько месяцев на цепи на дождевой воде и мышах, если повезет. И почему я раньше не придал особого значения поведению соседей?
— Не кори себя, Роджер. Кто же знал, что выйдет так?
— Теперь-то уже поздно…
— А что Марта и Катрин? Пришли в себя?
— Да какой там, — махнул рукой Роджер. — Даже штор с окон не раскрывают, что выходят на сторону дома Стивенсов. В комнате Катрин всегда темно, горит настольная лампа. И в кухне редко увидишь солнечный луч,
