Усадьба - Мэри Пирс

Он уже не ходил в школу в Чарвестоне, а занимался с учителем дома. Они думали, не определить ли его в школу в Регби, где раньше учился Джордж, но Джинни запротестовала:

– Он только приехал к нам, как ты его хочешь отослать из дома. Бедному мальчику только девять лет. Он еще не разбирается в жизни.

Джордж не настаивал, поэтому было решено, что Энтони отправится в Регби на следующий год. Если он не занимался с учителем, то в свободное время Джинни таскала его повсюду за собой. Она не могла насытиться своей новой игрушкой, задаривала его подарками.

Кэтрин сказала Мартину, что она может легко испортить и избаловать мальчика.

– Но мне кажется, что она вскоре успокоится. И потом, я думаю, что Джордж не допустит этого. Кажется, они собираются сказать мальчику, что Джордж – его отец, а не дядя. Но ребенку нужно время, чтобы привыкнуть. Джинни сказала, что соседи очень возбуждены, по сама она просто купается во всех этих разговорах и эмоциях. Это в самом деле необычная ситуация.

– Необычная, но довольно частая, – возразил Мартин.

– Да, это бывало даже и в королевских домах, но я не ожидала, что такое случится в моей собственной семье. Однако, я уверена, что все это на пользу Джинни и Джорджу, потому что впервые за многие годы у них появились общие интересы. Надеюсь, отношения у них исправятся.

Кэтрин улыбнулась Мартину и добавила:

– Но она до сих пор безобразно жульничает, когда играет в крокет против Джорджа.

Но летние игры подходили к концу. Вскоре с лужайки убрали ворота, спрятали молотки и шары в коробку. По утрам уже подмораживало, холодная роса покрывала траву. Начали жечь осенние листья, и потянуло терпким дымком.

Вскоре из маленькой березовой рощицы послышался звук топоров. Рощу очищали от слабых и больных деревьев.

Как-то днем Дик, Сюзанна и Энтони помогали жечь деревья, а взрослые стояли рядом и смотрели на костер. Кэтрин разговаривала с Джорджем, а Джинни, стоя неподалеку, беседовала с Мартином.

– Мне грустно видеть, как рубят эти березы, – сказала Джинни. – Я помню, они были здесь всегда, и мы играли среди них в детстве, Хью и я. Мы раскачивались на ветвях, а листья перешептывались у нас над головами… Все это уже в прошлом!

У нее на глаза вдруг навернулись слезы.

– Это были светлые, радостные дни, весь мир был перед нами, и я считала, что мы вечно останемся юными. Скажите мне, Мартин, у вас никогда не возникает такое ощущение, что жизнь начнется для вас заново? Нет, конечно, у вас такого не может быть. Вы так в этом отношении похожи на Кэтрин. Вы всегда делаете то, что должно. Но, как странно, – я, живущая только сегодняшним днем, чувствую, что все уже позади, а вы и Кэт, – у вас все наоборот… Боже, я ничего не могу объяснить и даже не знаю, что я хочу сказать.

Она не отвела взгляда от Мартина и засмеялась сквозь слезы. У нее было такое милое и беззащитное лицо, какое редко удавалось видеть. Мартин начал было что-то говорить, но Джинни резко прервала его.

– Нет, хватит моих глупостей, давайте поговорим о более практичных вещах. Расскажите мне, что вы сделаете с этой землей? Снова посадите здесь березы?

– Нет, Джоб считает, что этого не следует делать: они могут подхватить ту же самую болезнь. Но у вашей сестры есть интересный план, и мне кажется, если вы с ней поговорите, то вам уже не будет жаль этой маленькой старой березовой рощицы.

Березовая рощица, которую спилили, находилась за северной стеной сада, которую всегда называли «глухой» стеной, потому что в ней не было ни ворот, ни прохода.

План Кэтрин состоял в том, чтобы пробить в ней ворота и снаружи в два ряда высадить ракитник «Золотой дождь» вперемежку с глициниями, которые, когда подрастут, образуют зеленые своды в тридцать футов длиной. На остальной земле расчистить лужайку и засадить цветами.

– Ну, что ты думаешь об этом? – спросила сестру Кэтрин.

– Мне кажется, идея просто прекрасна. Нам всегда хотелось, чтобы в этой стене был проход, а ты всегда хотела устроить аллею из ракитника и глициний. Теперь все будет. Как странно, что все так чудесно сложилось… За исключением того, что нет Чарльза, твоя жизнь здесь почти такая же, как в те времена, когда ты была хозяйкой этого дома.

Кэтрин нахмурилась, и прошло некоторое время, прежде чем она ответила сестре.

– Я тебя не понимаю, Джинни. Ты рассуждаешь так, будто побег Чарльза является ерундой. По-моему, ты забываешь, что говоришь о моем муже.

– Нет, Кэт, я этого не забываю. Но если уж ты все воспринимаешь так серьезно, то, по моему мнению, тебе лучше без него, чем с ним. Прошло уже целых двенадцать месяцев, и, наверно, тебе уже легче, правда?

– Да, мне уже гораздо легче.

– Правильно, стоит на тебя только посмотреть, чтобы понять это. Больше всего нужно благодарить за это Рейлз. Рейлз и Мартина. Но мне бы хотелось поговорить о твоем положении здесь. Конечно, тебе за работу платят деньги, но если здесь окажется кто-то, кто ничего не знает, он решит, что ты хозяйка. И в общем-то так оно и есть на самом деле. Тебе хорошо и спокойно, и твое слово здесь много значит.

– Да, ты права, – ответила Кэтрин. – Должна признаться, что случилось то, чего я больше всего боялась. Я слишком привыкла опять к дому… Я слишком использовала доброту Мартина и забыла свое настоящее положение. Спасибо, что ты напомнила мне об этом.

– Какая ерунда! – воскликнула Джинни. – Я не собиралась делать ничего подобного! Если тебе здесь хорошо и спокойно, то ты заслуживаешь этого. Тебе слишком много пришлось пережить. Я рада, что тебе сейчас хорошо. Тебе не стоит волноваться, что ты слишком долго живешь здесь, потому что это совершенно не волнует Мартина. Ты не должна забывать, что он сам предложил тебе это и, видимо, его вполне устраивает положение вещей. Я бы даже сказала, что…

В этот момент дверь открылась, и Мартин вошел в комнату.

– Так, так, так, – сказала Джинни. – У вас уши не горели, Мартин? Можно подумать, что вы подслушивали у дверей! Тогда вам, должно быть известно, что мы говорили о вас.

– Я ничего не слышал.

– Тогда мне придется вам все рассказать. Я говорила о том, как стало спокойно жить Кэт с тех пор, как она работает у вас экономкой. К сожалению, она меня неправильно поняла и заявила, что слишком пользуется вашей добротой. И теперь я пытаюсь ее убедить, что вас вполне устраивает подобное положение. И что вы счастливы, если может быть счастлив человек, любящий чужую жену. Нет, нет, Кэт, я имею в виду не себя.

Джинни встала и пошла к двери, на секунду остановившись рядом с Мартином. Она наклонила голову набок и оглядела его.

– Должна признаться, что все эти годы я была настолько глупа, что мнила себя объектом вашего внимания. Господи, какой удар по моему самолюбию! Мне нужно было бы беситься от ревности, но Кэт – единственный человек в мире, кого я никогда не стану ревновать. Мои дорогие, я вас покидаю и пойду искать Джорджа и детей. Я постараюсь как можно дольше не подпускать их к дому. Ну хотя бы минут тридцать. Но мне не удастся задержать их на более длительный срок, потому что приближается время пить чай!