Усадьба - Мэри Пирс

– Люди часто полагают, что единственно правильные решения – это те, которые приносят страдания. Но это не так, иногда сердце знает все лучше нас. Я только хочу вам напомнить, скольким людям будет грустно и больно, если вы покинете этот дом.

– Вы опять играете на моих чувствах. И поэтому я пожелаю вам доброй ночи. Я должна сама все тщательно обдумать.

– Хорошо, как пожелаете.

Они встали, и Мартин проводил ее до двери.

– Вам не стоит торопиться с решением. Все может разрешиться само собой.

– Вы смеетесь надо мной, – ответила ему Кэтрин. Мартин видел за ее смущением, что ей, тем не менее, было легко с ним, что она ему верит.

– Вы считаете, что если я женщина и призналась вам, что я не слишком тверда, то я вообще не могу прийти к решению?

– Нет, я, наоборот, считаю, что вы способны прийти только к правильному решению. И я очень надеюсь на это.

Кэтрин еще раз взглянула на него и пошла к двери.

– Доброй ночи, Мартин.

Она ушла. Мартин закрыл за ней дверь и ему стало тоскливо от пустоты в комнате.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Он так долго любил Кэтрин и скрывал это от нее, что эта скрытность стала его органичной чертой. Но теперь все переменилось – Кэтрин знала, как он относится к ней. Мартин расслабился и выдал свои надежды и тайные чувства. Сейчас он горько ругал себя за это и обещал себе все исправить. Он проявил слабость, теперь пришло время проявить силу и твердость. Кэтрин должна продолжать чувствовать, что Рейлз является идеальным пристанищем для нее и ее детей. Никогда больше ни взглядом, ни словом он не поставит ее в неудобное положение. Он дал себе клятву, и если он ее выполнит, то его ждет награда.

Закончился октябрь, а Кэтрин все еще оставалась в Рейлз. В северной части сада посадили аллею, ракитника, и ворота были проделаны в стене. Кэтрин наблюдала за работой. Шелковица созрела на старом дереве. В этом году был очень хороший урожай, и Кэтрин помогала собирать его и вместе с кухаркой варила варенье.

– Я чувствую, что мне не стоит здесь оставаться, но все равно никуда не двигаюсь отсюда, – как-то сказала она Мартину.

– А что будет дальше?

– Все в руках Божьих.

Кэтрин поняла, что ей будет легко прийти к решению, потому что Мартин выполнил свое обещание. Он даже наедине с ней вел себя по-прежнему.

Он соблюдал все правила приличия, всегда был к ней очень внимателен и добр, и Кэтрин никогда не чувствовала себя неудобно. Но она боялась, что их силы неравны, и что, будучи женщиной, она может выдать секрет, который он так долго скрывал. Но все оказалось гораздо легче – перед ней был пример Мартина, и Кэтрин старалась вести себя нормально и спокойно.

Кэтрин всегда была настороже в присутствии сестры. Хотя время от времени она видела, что Джинни наблюдает за ней со скрытой улыбкой, но она не делала ничего такого, от чего Кэтрин стало бы неудобно. Джинни вела себя почти обычно. Она, как и прежде, флиртовала с Мартином в присутствии мужа и ворчала на него, когда он отсутствовал. Что касается Джорджа Уинтера, то он вел себя чрезвычайно корректно. Таким образом, тайну знали теперь четыре человека. И все они старались сохранить ее.

Кэтрин удивляло, что человеческий разум так легко воспринимает и мирится с самыми неожиданными обстоятельствами. Но в данном случае новое обстоятельство инстинктивно, из чувства самосохранения было как бы отложено на самую дальнюю полочку ее сознания. Кэтрин вскоре почувствовала, что эта «полочка» закрылась и не собирается открываться. Так в течение нескольких недель любовь Мартина стала частью ее жизни, чем-то само собой разумеющимся. И часто, видя его каждый день, она даже забывала об этом.

Ей даже иногда казалось, что со временем она вообще забудет о его признании.

Но она лгала себе самой и прекрасно понимала это. К своему удивлению, она не желала ничего забывать, считать его любовь чем-то совершенно обыденным. Она иногда поглядывала на Мартина, когда он разговаривал с детьми или показывал им новую книгу, и в тот момент Кэтрин позволяла себе роскошь подумать.

«Этот человек любит меня и любил в течение семнадцати лет».

Ей было его жаль, но его любовь успокаивала ее и служила источником силы. Это был успокаивающий бальзам ее душе, раненной мужем.

Кэтрин ругала себя за слабость, тщеславие. Нельзя было думать о любви Мартина, если она не могла принять ее. Кэтрин все великолепно понимала. Но как она могла не принимать любовь, когда она чувствовала ее тепло. Это было подобно ощущению солнца на лице, когда она выходила из дома в эти чудесные мягкие осенние дни. Если она покинет Рейлз, он будет продолжать думать о ней с любовью. А сама Кэтрин всегда будет вспоминать о нем с теплом и благодарностью.

Она никогда не забудет его взгляд в тот вечер, когда он признался ей в любви. То, как он говорил, интонации его мягкого, ласкового голоса. Ее сердце не могло остаться холодным.

Какой смысл притворяться? Мартин ее любил, и она радовалась этому. И сколько бы она себя ни ругала, от этого ничего не изменится.

Мартин, поняв, что Кэтрин остается, почувствовал радостное облегчение. Ему было бы еще радостнее, если бы она ответила на его любовь, но он понимал, что это невозможно. Она любила мужа и ждала его возвращения. Он, как честный человек, должен был надеяться и молиться о возвращении Чарльза Ярта. Когда он повторял себе это, тайный соблазняющий голос повторял: «А что будет, если он не вернется? Если она узнает, что он умер?»

Ощущая некоторую вину за эти мысли, Мартин тем не менее старался особенно не обращать на это внимания. Он прекрасно понимал, что его чувства и мысли никоим образом не смогут повлиять на ход событий. Ход событий управлялся иными силами, и заранее предсказать что-то было невозможно. Лучше было жить час за часом, день за днем. Если судьба будет к нему милосердна, то так могут пройти месяцы и годы. Подобные мысли навевались временем года. Выдалась чудесная осень, и иногда стояли такие великолепные дни, что было легко поверить, что так будет продолжаться до бесконечности.

Клейтоны и Уинтеры справляли Рождество в Ньютон-Рейлз. Всего вместе с детьми собралось тринадцать человек.

Нэн заметила:

– Несмотря на то, что ты холостяк, тебе удается собирать в доме так много детей.

– Наверно, это каким-то образом связано с домом. Кажется, что он притягивает к себе молодежь.

После короткой и мягкой зимы пришла влажная теплая весна. Затем наступило лето, которое изобиловало грозами. Реки и ручьи Каллен-Вэлли переполнились. Такое количество воды в другое время только обрадовало бы владельцев шерстяных мануфактур, но это было лето 1862 года, и на жизнь Англии, как и всей Европы, влияли события, происходившие в Америке. Война между штатами разгоралась.