Миры Филипа Фармера. Т. 22. Пир потаенный. Повелитель деревьев - Филип Фармер

— Это было бы лучше всего, — отозвался третий голос, — Пусть Ноли сам разбирается с ним.

— Черт, черт и еще раз черт! А если у них тоже нет зарядов? Что они сделают?

— Ну, мы тоже не богачи, — вновь сказал первый. — У нас на троих шесть пуль. Мы не имеем права истратить попусту ни одной.

— Да, но если у них больше, чем мы думаем, нам всем крышка, — произнес второй.

— А если рвануть отсюда когти? — спросил тот, у которого чувствовался американский акцент. — Это же сплошной бордель! Все идет совсем не по тому сценарию, о котором нам говорили. Ноли убеждал нас, что это не дело, а конфетка. Нужно лишь развернуть ее и положить в рот. Но я в жизни не видел ничего худшего, после Катанги.

— Мы уже получили от Ноли аванс, значит, надо оставаться, — сказал другой. — Впрочем, если сейчас мы соберем манатки, можно будет поставить крест на оставшиеся обещанные пять тысяч долларов. К тому же прошел слушок, что сверх этого нам заплатят золотишком.

Я вынул чеку из гранаты, сосчитал до трех и бросил ее под дверь. Она ударилась о камень с сухим металлическим звуком. Наступила короткая тишина, после которой раздались испуганные возгласы и шум поспешного бегства. Я прижался к стене, спрятав голову между рук и заткнув пальцами уши. Тем не менее взрыв наполовину оглушил меня. Дверь разлетелась в куски, и из-за нее повалили клубы дыма, заставившие меня чихать и кашлять.

Когда дым немного рассеялся, я заглянул внутрь. Все трое были убиты. Взрыв размазал их по стене, переломав, как тряпичные куклы. Кое-где на трупах еще тлели остатки одежды. К несчастью, взрыв также уничтожил и их оружие: у двух револьверов были погнуты стволы, а третий вообще взорвался.

Глава 38

В течение двух последующих минут мы израсходовали все пули и стрелы, что еще у нас оставались. В то время когда мы поспешным шагом пересекали огромный холл при главном входе в замок, освещенный электрическими торшерами в виде горящих факелов, с галереи, идущей вдоль стены холла, на нас упала какая-то темная масса. Триш вскрикнула, и я успел отскочить в сторону, сделав при этом поворот на сто восемьдесят градусов. Тяжелый рыцарский доспех, принадлежавший одному из моих предков в середине XV века, сэру Джону Лоамж де Клизье Вильяму Кламби, барону Грандриту, обрушился на пол позади Триш. Она выстрелила в направлении галереи, утопающей в темноте. Там был смутно виден удаляющийся бегом силуэт мужчины. Револьвер Триш был уже пуст, но она, вероятно, все-таки задела его, потому что, пробежав несколько метров, человек зашатался, упал на перила балюстрады и тяжело рухнул вниз, на камни холла.

В этот момент в противоположном конце холла появился еще один человек с револьвером в руках и тут же открыл по нам огонь. Моя стрела пронзила ему плечо. От удара человек, сделав полный оборот вокруг себя, рухнул на пол. Я перезарядил арбалет. И вовремя. Другой человек, выскочивший из коридора, ведущего к центральному входу, подбежал к упавшему и поднял его револьвер. Он выстрелил, но тоже промахнулся. Не то что я. У него был единственный шанс, и он его упустил. На второе нажатие курка его револьвер ответил сухим щелчком. Обойма была пуста. В следующее мгновение моя стрела торчала в его горле.

Раненный в шею был бледен. Его широко раскрытые глаза с испугом следили за мной.

— Сколько еще засад вы мне приготовили?

Его глаза от боли и страха стали стеклянными:

— Ни одной. Все оставшиеся с Ноли в другом крыле замка.  — У них есть еще огнестрельное оружие?

 — Нет. Ноли отдал нам все, что у него оставалось, так как вы были вооружены. У него хватит людей на трех Калибанов или даже больше.

— На твоем месте я не был бы в этом так уверен, — закончил я, перерезав ему горло.

Триш побледнела. Ей стало не по себе.

— Так ли уж это было необходимо? — спросила она.

— Не люблю оставлять, в тылу врагов, — объяснил я.

Мы поспешно прошли тремя залами, затем вдоль длинного коридора, который вел в заднюю часть замка, и спустились по извилистой лестнице. Она привела нас к подземному залу под башней, служившему когда-то замковой тюрьмой. Он был довольно просторный, круглой формы. В стенах, за толстыми решетками, были видны камеры, в которых когда-то держали узников. На стенах между электрическими светильниками висели старинные пыточные орудия. В глубине виднелась массивная каменная дверь противоатомного убежища. Зал был ярко освещен. Кроме светильников на стенах, с потолка свисало несколько люстр. Другого выхода из зала не было. Каменная дверь убежища была вся испещрена следами пуль, покрыта копотью и даже потрескалась кое-где. Но выдержала, несмотря на то что Ноли, вероятно, пытался ее открыть при помощи динамита.

Воздух в зале дрожал от выкриков и проклятий. В глубине его у одной из стен развернулась настоящая битва. Мне понадобилось несколько минут, чтобы разобраться в том, что происходило перед нашими глазами.

В глубине, спиной к стене, находился Калибан. Я не сразу его разглядел за грудой тел, лежащих вокруг него на полу. Около пятнадцати мужчин пытались добраться до него. Правда, некоторые скорее хотели отодвинуться от него подальше. В их руках виднелись ножи, револьверы, которые они держали за дуло, кастеты. Один размахивал в воздухе булавой, сорванной где-то со стены в замке. У других ничего не было в руках, и они стояли в разных позах каратэ.

Но все они видели перед собой не человека, а какой-то живой ураган. Калибан ни секунды не стоял на месте, что не позволяло его противникам приблизиться и нанести прицельный удар. Его руки невозможно было рассмотреть, так быстро они двигались: они били рубящими ударами ладоней или вонзались пальцами в глазные орбиты; согнутые локти били по желудкам и солнечным сплетениям так быстро и в стольких направлениях, что казалось, что у него не две руки, а гораздо больше. В его руках я не видел оружия, но из-под пальцев его брызгала кровь. Крики боли и агонии создавали ужасную какофонию звуков, в то время как он перебивал предплечья, ломал берцовые кости, дробил стопы или коленные чашечки, выбивал или вырывал глаза, отрывал ушные раковины или хватал одного из нападавших за одежду, высоко подымал в воздух и швырял в наседавших на него озверевших мужчин, сбивая с ног сразу троих или четверых.

Я никогда еще не видел, чтобы, кто-то мог перемещаться с такой невероятной скоростью, нанося удары немыслимой силы и точности. Думаю, никто не мог и секунды уследить за ним взглядом. Он все время выпадал из поля зрения. У всех. Кроме меня, конечно. И все же он не мог сдерживать их до бесконечности. В любую секунду, как только он начнет уставать и невероятная быстрота его движений замедлится, какой-нибудь удар ножа или приклад винтовки достанет его, и тотчас вся свора окажется сверху, пронзая и уродуя это великолепное тело со всех сторон. От его одежды остались одни лохмотья, и сам он с головы до ног был покрыт кровью. Я надеялся, что только чужой.