Я - оборотень - Window Dark

— Хорошо, — твердо сказал Колбин, — я принимаю версию «Оборотень». В любом случае перед нами убийца, и наша задача — его обезвредить.

Шаг был сделан…

… Как часто мы, верно и неуклонно продвигаясь к намеченной цели, делаем маленький, почти неприметный шаг в сторону. Вроде, ничего и не изменилось, и мы продолжаем весело шагать в выбранном направлении. И вдруг замечаем, что находимся в чужом, незнакомом месте, окруженные непонятными предметами. Что такое?! Ведь правильно же шли, не уклонялись, не засматривались по сторонам. Сразу же обличительные речи обрушиваются друг на друга. Начинаются лихорадочные поиски крайнего, того, кто повинен в случившемся. Выявляются герои, сопротивлявшиеся, предсказывавшие этот тупик. Постепенно в разряд героев переходят почти все. Они ощетиниваются воспоминаниями и мемуарами, в которых подробно описывается то, как они еще в те времена указывали, предвидели, пострадали… Остается лишь кучка тех, кто не успел подсуетиться. Вот в них-то и направлены теперь все копья, в их адрес сыплются гневные тирады, они признаются виновными, и им предоставляется последнее слово.

А виноват всего лишь один маленький, почти неприметный шажок в начале пути, когда вокруг еще знакомые просторы, и, вроде бы, никто не мешает сделать точно такой же шаг обратно…

… Колбин и Соколов примостились в углу кабинета и бегло просматривали сводки о происшествиях, разложенные на выделенной гостям половине стола. Объем правонарушений ошеломил их. Буквально каждые пять минут фиксировалось какое-нибудь преступление. По сравнению с огромным Санкт-Петербургом в их тоже немаленьком городе царили тишина и спокойствие. Впрочем, и здесь основную массу составляли сообщения о квартирных кражах, которые не интересовали Колбина. Было просмотрено огромное количество бумаг, но пока не попалось ничего такого, что могло навести на след оборотня. Оба милиционера уже порядком устали и начали сомневаться в успехе поездки. Оборотень никак не проявил себя в Санкт-Петербурге и вполне мог находиться сейчас за тысячи километров отсюда. Сразу же по прибытии Колбин размножил и разослал фотографии Лжеуварова на вокзалы и в аэропорт, но пока никаких донесений оттуда не поступало.

Колбин откинулся назад. Уставшие за день кости блаженно соприкоснулись с твердой спинкой стула. Со стены с маленькой черно-белой фотокарточки скромно улыбался довольный Ельцин. Чуть правее куда более задорно смеялась девушка в полосатой блузке и блестящей лайковой юбке, рекламируя колготки «Virgo».

— Вот, товарищ майор, может, это Вас заинтересует? — к столу подошел старший сержант с еще одним листком бумаги в руках.

— А что там?

— Земляк Ваш погиб. Проходил по запретной зоне вблизи старого дома. Обвалился балкон пятого этажа, частично разрушил балкон на четвертом и прихлопнул парня в лепешку. Так сильно, что кажется даже, парень сам с пятого этажа спрыгнул.

— Ну, ну…

— Но самое интересное, что у этого же дома сегодня ночью произошла драка. Одному там не повезло — череп проломили.

— А он, случайно, не мой земляк?

— Может, и Ваш, товарищ майор. Кто его знает? Он без документов валялся.

— А у второго что?

— При нем были водительские права на Хомякова Василия Венедиктовича.

— Постойте, а вы сам дом осмотрели?

— Нет, конечно, да и зачем? Дом большущий. Его целый день осматривать надо.

Волна решимости подстегивала Колбина. Может, это был и не оборотень. Но странные смерти возле заброшенного дома только непосвященный в тонкости этого поистине загадочного дела мог сбрасывать на простое совпадение. Если оборотень все же сидел, затаившись в Санкт-Петербурге, то пустой дом — не самое плохое место для убежища.

— Поехали, — Колбин пихнул под столом ногу Соколова. — Немедленно туда. Надо срочно обследовать этот дом, — и, врываясь в кабинет начальника управления без доклада, выпалил. — Товарищ полковник, дайте в помощь два патруля.

Товарищ полковник, которому Лжеуварова представили как отъявленного рецидивиста, согласно кивнул, и Колбин быстрыми шагами понесся к выходу.

Но было уже поздно. В этот самый момент Федя с помощью ломика сокрушил последнюю доску, преграждавшую доступ в дом. Выставив вперед АКСУ, предусмотрительно снятый с предохранителя, он смело шагнул в подъезд…

… Я находился в чрезвычайно подавленном состоянии. Не есть столько времени, да еще и эти три бессмысленные смерти. В фильмах оборотни, разделавшись с каким-нибудь простачком, тут же пожирали добычу, не отходя от кассы. Но то в фильмах, а на деле у меня тошнота подбиралась к горлу при одной мысли об этом. К тому же, боли в руке и десне стали уже хроническими и теперь словно соревновались друг с другом по силе и характеру. Только коленная чашечка быстро пришла в норму — ведь то была обычная боль.

Первым делом я хотел покинуть этот дом, где каждая квартира напоминала мне о жестокой схватке. Но с этим пришлось повременить. Сначала приехала милиция, я и битый час трясся от страха, думая, что теперь-то дом обыщут непременно, но обошлось и на этот раз. Потом куча любопытных рассматривала мое здание со всех сторон, а какой-то бойкий старичок рассказывал им о случившемся с таким знающим видом, что было неясно, почему он не показывал своей палочкой на окна квартиры, из которой я украдкой наблюдал за происходящим.

Весь день возле дома в запретной зоне шастали посторонние люди. В такой ситуации осуществить побег было невозможно. Тягучие часы вынужденной бездеятельности накаляли обстановку до предела. Каждый шорох настолько пугал меня, что я готов был биться головой об стенку, лишь бы заглушить в себе этот страх. А время все же текло, и на часы показывали уже без десяти шесть. Странно, но все эти дни я ни разу не забыл завести часы. В одной из комнат я обнаружил пыльную бутылку с водой, оставшуюся здесь со времен проживания какого-то бомжа. Теперь я сидел, прислонившись к стене, и смаковал каждый глоток, утоляя накопившуюся жажду.

Я ждал темноты, чтобы покинуть заброшенный дом, но гулкие удары откуда-то снизу возвестили о нежданном госте, сметающем все преграды на пути ко мне. Я ни секунды не сомневался, что это милиция, наконец, занялась обыском. Отвратительное настроение и голодная слабость убивали во мне любую попытку к сопротивлению. Поднявшись, я зашагал навстречу судьбе.

Судьба преподнесла мне маленький, но неприятный сюрпризец: я не увидел ни одного человека в форме, зато навстречу мне бодро шагал по ступенькам не кто иной, как Федя. По своим отметинам я запросто узнал его в полумраке подъезда. Нас разделял всего метр, но в высоту, так как стояли мы на соседних лестничных пролетах. Федя, узнав меня, моментально послал в моем направлении очередь из такого уже знакомого АКСУ. Пули звонко зацокали по стенке, но ни одна из них, к счастью, не задела меня. Именно к счастью, ибо я уже знал Федю и знал, что он учитывает опыт каждой встречи.