Бешеный мир - Роман Глушков

В общем, все сложилось не то, чтобы хорошо, но и не откровенно плохо. Да, я подвел Равиндера, не сумев доставить ему для его экспериментов высшего поводыря. А также потерял в ходе этой битвы две единицы полезного оружия: карабин Панкрата и нашу снайперскую винтовку. С боеприпасами и взрывчаткой после сегодняшней феерии у нас тоже стало туговато. Чтобы разжиться ими, нам придется сначала поработать на тех, кто ими торгует. Вот только как нам браться за серьезную работу с почти пустыми «пороховницами»? Так что придется сначала перебиваться какой-нибудь мелочевкой, что для таких наемников, как мы, выглядело несолидно. Да только что тут поделаешь? Я заранее знал, что охота на Омикрона – расточительное занятие. И честно предупреждал об этом Панкрата. Но раз ни он, ни я в итоге не пошли на попятную, то, значит, и незачем нам было брюзжать из-за надвигающейся на нас, голодной и малоприбыльной зимы.

Впрочем, имелись во всем этом и хорошие стороны. Однорукий поводырь все-таки получил по заслугам. И поучил не абы как, а согласно классическому принципу возмездия «око за око». Все мы истратили на эту полуторамесячную охоту кроме боеприпасов также немало сил и нервов, но никто из нас в ходе ее не пострадал – и это главное.

Равиндер мог утешиться тем фактом, что все имеющиеся в его архиве данные на Омикрона соответствовали действительности, а, значит, и прочая тамошняя информация наверняка была правдой. Еще он разузнал о том, что высшие поводыри утратили дар речи, но не утратили способность общаться с чисторукими посредством телепатического обмена мысленными образами. И что все поводыри были такими же жертвами Зова, как и прочие копатели. Хотя раньше бытовало мнение, что на самом деле они могут быть людьми. Теми, что не утратили рассудок, а, напротив, получили от таинственных виновников всепланетного катаклизма дар повелевать зомби. За какие такие заслуги сих избранных личностей посвящали в поводыри, неизвестно, но сегодня мы разоблачили эту гипотезу и отправили ее в мусорную корзину.

А еще Сингх имел полное право забрать часть от нашего с ним совместного трофея – «просветлителя». Который, вероятно, пригодится ему в будущем гораздо больше, чем нам. Также считал и Ананас, хотевший было уступить ему свою долю этого препарата, но пенджабец вежливо отказался. Все-таки сикх странствовал пешком, и таскать с собой несколько литров хоть и полезной, но все равно тяжелой жидкости было для него утомительно.

– Жаль «Вепря» – через какие только передряги мы с ним ни прошли, – сокрушенно вздохнул Панкрат, когда Равиндер увез нас на безопасное расстояние от Кичменгского Городка и все мы перестали тревожно озираться. – Ладно, хоть не напрасно мы им пожертвовали, да и Иванычу он как-никак пригодился… Ну что, Иваныч, надеюсь, теперь-то тебе полегчало?

– Есть немного. Конечно, не так, как оно хотелось бы, но дело определено того стоило, – признался я. У меня в ушах все еще звенел предсмертный вопль принесенного мною в жертву, невинного человека, даром что тот вскоре опять превратился бы в поводыря. Так что до полного облегчения мне было, судя по всему, еще далеко. А, возможно, оно вообще никогда для меня не наступит. Ведь то, что я в конце концов загарпунил своего «белого кита», никак не воскресит всех тех, кого он у меня отнял.

– Это хорошо, – порадовался за меня Ананас. – Полагаю, с этого дня ты станешь чуть-чуть менее занудным, чем раньше, когда у тебя в заднице постоянно свербела эта заноза.

– Я что, действительно кажусь тебе занудой? – удивился я. Сколько мы уже проработали с этим напарником, но он еще ни разу меня так не называл. По крайней мере, в глаза.

– Да есть немного. Так что нынешнее дело определенно того стоило, – ответил мне моими же словами Панкрат, вытрясая из пачки очередную сигарету. – Ну ладно, раз этой проклятой охоте настал конец, куда покатим дальше?

– Отвезем Равиндера туда, куда он нас попросит, – ответил я, устало откидываясь на спинку сиденья. – Или пусть он сам себя отвезет, раз уж он среди нас самый крутой водитель. Больше нам его за помощь, к сожалению, отблагодарить нечем.

– Правильно говоришь, – одобрил мое решение Ананас. – Поможем парню, чем можем – не вопрос! Хоть до самой Москвы добросим – пусть только скажет. Ежели бы не Равиндер, мы бы с тобой вдвоем такое громкое дело ни в жизнь не провернули бы.

– До Москвы мы при всем старании не доедем, – напомнил я, – но до Подмосковья – можно попробовать. Многие разведчики доезжают на машинах до Фрязино, Ногинска, Жуковского или Подольска, а уже там спешиваются и дальше топают на своих двоих. К тому же, как подсказывает мне интуиция, никаких сюрпризов с нами в дороге случиться не должно.

– С чего вдруг такая уверенность? – усомнился Панкрат.

– С того, что свой лимит по сюрпризам – как приятным, так и приятным, – я в нынешнем году уже выбрал, причем с запасом на будущий, – пояснил я. – Так что если в моей жизни и должен наступить спокойный период, то именно сейчас для этого самое подходящее время. И я намерен использовать его не впустую, а с максимальной пользой – помочь нашему другу Сингху достичь его цели…

Сказав это, я и представить себе не мог, что эти мои слова заденут леди Фортуну за живое, и что очередной ее сюрприз обрушится на нас буквально через несколько секунд.

– Господин Степан! Господин Панкрат! – подал голос скромно отмалчивающийся до этого Равиндер. – Я пробыл в вашей команде лишь пять с половиной суток, но мы с вами так много успели вместе пережить, что я считаю своим долгом кое в чем вам признаться. Но сначала мне придется принести вам извинения, потому что все это время я был с вами не до конца честен…

– Э, нашел перед кем каяться! – отмахнулся Ананас. – Думаешь, мы с Иванычем обо всех наших грехах тебе без утайки рассказывали? Да у каждого из нас за душой столько всякого дерьма водится, что мама не горюй.

– Я имею в виду не те мои секреты, которые касаются только меня, господин Панкрат, – уточнил пенджабец. – Я говорю о том, что не сказал вам, когда должен был это сделать. Особенно после того, как вы безвозмездно передали мне архив Рустама Ходока.

– Ну раз тебе так хочется – что ж, валяй, – не стал я возражать. – Только давай обойдемся без извинений, окей? В чем бы ты сейчас нам ни признался, клянусь, ни я, ни Ананас нисколько на тебя не обидимся. Как-никак, но мы же все-таки друзья, разве нет?

– Хорошо, господин Степан. Как скажите, – кивнул Сингх. И, собравшись с духом, признался: – Я вас обманывал, когда делал вид, что архив Ходока мне незнаком. Вернее, он и правда был мне незнаком. Но я точно знал, кому принадлежат те документы и кто делал фотографии, которые в нем были. А также те фотографии, которые вы видели у меня.

Я озадаченно нахмурился, а Ананас от удивления даже поперхнулся сигаретным дымом.

– Та-а-ак! – протянул он, когда прокашлялся. – А ситуевина и правда становится все интереснее и интереснее!.. Продолжай!

– Начну с того, что на самом деле я не тот, за кого вы меня принимаете, – вновь заговорил сикх. – Да, Царица Копателей – это действительно моя сестра Шармила, которую я собираюсь найти. И – убить, если до этого дойдет. Только я очутился здесь не потому, что кто-то подбросил моей семье фотографии Шармилы. Моя семья вообще ничего не знает об этих фотографиях. Она думает, что я отправился в Россию, чтобы отыскать сестру, если это удастся, и привезти ее домой. О том, что наша Шармила и есть главный копатель, моей семье тоже неизвестно.

– Значит, с тобой вышел на связь вовсе не аноним, а непосредственно автор фотоснимков, – заключил я.

– Не автор, – поправил меня Равиндер, – а те, на кого он работал. Вернее, их представитель. Он и завербовал меня в итоге работать на этих людей.

– На фонд «Гегемония»?! – Впервые на моей памяти напарник дважды поперхнулся дымом одной и той же сигареты.

– Нет, что вы, господин Панкрат! Разумеется, не на фонд! – поспешил успокоить его Сингх. – Я понимаю, почему вы так подумали. Принято считать, что сегодня «Гегемония» – самая могущественная организация на этом полушарии Земли, и только ей по карману вести аэрофотосъемку Котлована, а также составлять маршруты движения высших поводырей. Это логичное предположение, но вы заблуждаетесь. Помимо «Гегемонии» есть еще одна сила, которая на такое способна. Или даже не одна – этого я не знаю. Но раз она все же существует, будет справедливо допустить, что на свете могут существовать и другие, подобные ей силы. Только им, в отличие от «гегемонов», приходится тщательно скрываться, потому что для фонда они – непримиримые враги.

– И кто же они, эти партизаны, у которых хватило средств, чтобы опознать на фото Царицы Копателей гражданку Пенджаба и выйти на связь с ее братом, но которые не могут в открытую противостоять «черным колоннам»? – спросил я.

– Они… то есть мы называем себя Армией Живых, – ответил Равиндер. – И это мы, а не фонд, ищем оружие для борьбы с Зовом. Ну а «Гегемония»… Мы не знаем, чем она занимается на самом деле. Но судя по тому, с какой враждебностью она к нам относится, вы сами можете сделать вывод, какие цели она преследует.