Малая земля - Георгий Соколов

Во время перебежки он увидел, что у Тренгулова из-за пазухи гимнастерки выглядывает кукла.

Позже эта кукла перешла на «вооружение» разведчиков. Обгорелая и испачканная сажей, она стояла на самодельном столике, застланном газетой, и каждый, глядя на нее, вспоминал свой дом, родных, и теплели суровые глаза воинов.

Клавочка

В полночь Клавочка Волошина вскидывает на плечо туго набитый кожаный мешок с письмами и по узкой траншее направляется к берегу моря.

Клавочка — почтальон 8-й гвардейской бригады. В течение трех месяцев она регулярно отвозит на Большую землю письма фронтовиков и доставляет на Малую землю газеты, журналы, письма. Каждую ночь она рискует быть убитой или утопленной. Но на фронте стараются о смерти не думать. Не думала и Клавочка. Ей доставляло истинное удовольствие видеть радостные лица моряков, которым она вручала письма из дому. Клавочку угощали шоколадом, консервами, дарили на память выкроенные из неприятельских парашютов платочки. В такие минуты она забывала о перенесенном риске.

В бригаде Клавочку знали все. Вот только фамилию ее почти никто не помнил. Может, это было потому, что ласковое имя более подходило к хрупкой тоненькой девушке с наивными серыми глазами, с маленьким ротиком и курносым вздернутым носиком, усеянным веснушками. И неулыбчивый командир бригады, и начальник политотдела, и рядовой солдат встречали ее одинаково радостным возгласом: «А, Клавочка!» — и глаза их теплели.

Знали ее и моряки мотоботов, сейнеров и катеров, совершавшие каждую ночь рейсы к Малой земле. С нее не требовали пропуска для проезда на Большую землю. Береговой комендант, уверенно называвший себя комендантом Новороссийска, хотя город еще был в руках фашистов, снабдил ее постоянным пропуском.

Клавочка прошла к берегу узкой траншеей и присела на камень в ожидании, когда подойдут суда.

Было тихо. Море светилось мягким серебристым, с зеленоватым отливом блеском. Ярким пятном глядела в воду круглая луна. На песчаной полоске, отделяющей море от высокого обрывистого берега, темнели пахнущие йодом водоросли. Волны, тихо урча, мягко наползали на отшлифованные серые камни. Клавочка каждую ночь смотрела на море и каждый раз словно впервые его видела. Оно ей нравилось.

Глядя на убегающую морскую даль, Клавочка мечтала. Обо всем. О том, что после войны будет учиться в институте связи. Поедет в Москву, в которой никогда не была. И обязательно в такое время, когда там будет первомайский праздник. Может быть, командир бригады даст ей отпуск на два-три дня после взятия Новороссийска. Тогда она наденет крепдешиновое платье, туфли на высоком каблуке и вдоволь натанцуется.

За ее спиной послышался звонкий голос:

— Привет отважному почтальону!

Подошел молодой лейтенант-артиллерист. Он сел рядом на камень и весело сообщил:

— Сегодня и мне выпало счастье побывать на Большой земле. Еду за новыми пушками!

Клава немного знала этого лейтенанта с черными усиками и голубыми глазами, знала, что лейтенант сочиняет стихи. Одно его стихотворение малоземельский композитор переложил на музыку. Песню с успехом исполняли на смотре художественной самодеятельности.

— Прочитайте какое-нибудь ваше стихотворение, — смущенно попросила она.

— Стихи? Можно! — охотно согласился лейтенант, искоса взглянув на девушку, и тихим голосом стал декламировать:

Катера исчезли в полумгле.На одном из них уехал милый,Чтоб на Малой огненной землеБыло больше мужества и силы.

Я махала вслед ему платкомИ смотрела долго за волною,«В добрый путь, с попутным ветерком,С новою удачей боевою!»

Далеки военные пути,И не скоро будет час свиданья…«За разлуку, милый, отомсти»,— Я ему сказала на прощанье.

Он вернется с огненной земли,Сквозь морской туман и клубы дыма…В добрую дорогу, корабли!В добрый путь, хороший мой, любимый!

— Хорошо, — в задумчивости проговорила Клавочка и вдруг вскочила: — Идут, идут!

На светлой глади моря отчетливо выделялись черные точки. Это шли с Большой земли мотоботы, сейнеры, катера. Они везли боеприпасы, продовольствие, оружие, новое пополнение защитникам Малой земли.

— Сейчас начнется, — не скрывая тревоги, сказала Клавочка и потянула за рукав лейтенанта в укрытие, представлявшее гору мешков, набитых песком.

Через несколько минут действительно началось, как каждую ночь. Гитлеровцы, владевшие большинством высот, заметили приближающийся караван судов. Над морем стали рваться светящиеся снаряды. А около судов взлетали фонтаны воды — это рвались фугасные снаряды. При лунном свете было видно, как лавировали суда, упорно держа курс на Малую землю. Неожиданно в стороне от каравана замелькали красные и зеленые трассирующие пули. Клавочка сразу догадалась, что к каравану подобрался вражеский катер. Но ему навстречу уже несся наш катер-охотник. Между ними завязался поединок. Огненные трассы засверкали над морем. Другие наши катера опоясывали караван дымовой завесой. Вражеское судно не выдержало и исчезло.

Суда подходили к Малой земле. Теперь гитлеровцы сосредоточили огонь по берегу. Но он был высок, и снаряды перелетали в море метров на тридцать-пятьдесят или рвались наверху. Осколки визжали на берегу, дырявили мешки с песком, звякали по камням. Вот одно судно проскочило в мертвую зону и ошвартовалось, за ним другое, третье…

Из-за укрытий выскочили грузчики, интенданты и начали выгружать суда. Снарядные осколки продолжали визжать в воздухе. Но на них никто не обращал внимания. Было не до этого. Нужно быстрее разгрузить и нагрузить корабли, чтобы они до рассвета успели попасть на Большую землю.

Лейтенант хотел встать и выйти из-за укрытия, но Клавочка его удержала.

— Сейчас нам там делать нечего. Мешать только будете грузчикам. Через час окончат разгрузку. Потом на суда будут сажать раненых. А уж потом командировочных.

Тогда лейтенант, насвистывая песенку, стал прохаживаться вдоль бруствера из мешков. Клавочка сидела и терпеливо ждала конца разгрузки. Лейтенант остановился и заметил:

— Вот про этих интендантов не скажешь, что они тыловики. Здесь пожарче передовой. Каждую ночь так?

— Каждую.

— И ты, Клавочка, каждую ночь здесь?

— Приходится, — пожала плечами девушка.

Лейтенант поразился, не нашел, что сказать, и опять начал шагать: «Эта хрупкая девушка каждую ночь совершает геройский поступок и сама этого не замечает. Вот о ком надо писать стихи!»