Комната с призраком - Питер Хэйнинг

Она взглянула, и склеп раскололся на тысячу кусков под ее ногами; земля зияла бездонными провалами, и был слышен рокот могучих вод. Живой океан расплавленного огня пылал в пропасти, разверзшейся перед нею. Вопли проклятых смешивались с ликующими криками дьяволов; видение являло ужас более ужасный, чем то дозволено человеку вообразить. Десять миллионов душ корчились в сполохах адского пламени; когда бурлящие волны бросали их на черные скалы алмазной тверди, они проклинали в отчаянии и богохульствовали в бессилии; и каждое проклятие отражалось громом над волнами. Незнакомец приблизился к своей жертве. Мгновение он держал ее над пылающей пропастью, глядел в ее лицо и плакал как ребенок. Но то был краткий миг; снова он сжал ее и отшвырнул от себя с яростью; и в тот момент, когда ее последний взгляд упал на его лицо, искаженное страданием, он громко закричал:

— Это преступление совершил не я, но религия, которую исповедуешь ты; разве не сказано, что пламя вечности ожидает души проклятых; и разве ты не заслужила этих мучений?

Бедная девушка, она не слышала выкриков богохульника. Ее нежное тело, ударяясь о выступы, перекатывалось на скалах, летело над волнами и пеной; когда она упала, океан хлестнул себя валами, будто ликуя, что получил ее душу. И пока она погружалась все глубже в горящую пропасть, десять тысяч голосов прогремели в бездонной бездне:

— Дух зла! Мучение и вечность ожидают тебя здесь; ибо здесь никогда не умирает червь и здесь огонь никогда не гаснет!

Неизвестный автор

ПРЕДСКАЗАНИЕ АСТРОЛОГА, или СУДЬБА БЕЗУМЦА

Перевод А. Брюханова

Реджинальд, единственный наследник известного рода Ди Венони, с младенчества отличался своим необузданным и исступленным нравом. Его отец вследствие несчастной болезни к концу жизни одряхлел разумом и умер в совершенном безумии. По глубокому убеждению друзей юного Ди Венони, болезнь не миновала и его сына, ибо часто им приходилось видеть, как в глазах Реджинальда вспыхивал лихорадочный блеск и непостижимое возбуждение изменяло до неузнаваемости его черты. Действительно ли в его жилах дремал страшный недуг — неизвестно, но то, что домашние оберегали юношу от малейшей случайности, которая могла бы разбудить в нем наследственное безумие, было несомненным. С раннего возраста оставшись на руках своей матери, которая после смерти мужа проводила дни в добровольном затворничестве, он не имел возможности хоть сколько-нибудь рассеять и оживить душу новизной впечатлений. Уединенная усадьба отстояла далеко от проезжих дорог и находилась на самой границе непроходимых лесов Шварцвальда. Сам господский дом, следуя причудливой моде, был построен в готическом стиле мрачного средневековья. Рядом возвышались руины некогда прославленного по всей Швабии замка Радштейн, от которого остались лишь полуразрушенная башня да обвалившаяся крепостная стена; далее за ними угрюмые тени и непролазные чащобы Шварцвальда замыкали пейзаж.

В этом диком и пустынном месте была заточена молодость Реджинальда. Но наступил роковой час, и его унылая жизнь внезапно переменилась. В день его восемнадцатилетия в полуразрушенной башне Радштейн поселился загадочный старик, измученный тяготой лет и старческой немощью. Днем он редко покидал свое убежище; единственным признаком его присутствия была лампа, которая с высоты башни наполняла ночь зловещим светом. Местные жители, привыкшие отмерять часы своей жизни по солнцу, были несказанно удивлены его странностями, и не прошло и недели, как кто-то пустил слух, что старик — посланец дьявола. Слух этот получил широкую огласку и вскоре достиг ушей Реджинальда. Любопытство его пробудилось, и он решился, предоставив себя в распоряжение мудреца, удостовериться в причинах его странного затворничества. Охваченный минутным порывом, он внезапно оставил усадьбу и устремился к башне. Была мрачная ночь. Резкие порывы ветра предвещали бурю. Реджинальд уже был на развалинах замка, когда часы на деревенской церкви скрипуче пробили полночь. С немалым трудом взобравшись по дряхлой от времени лестнице, которая колебалась под каждым его шагом, он достиг кабинета философа. Дверь была широко распахнута. Старик сидел у открытого окна. Облик его был величественен. Длинная белая борода спускалась до пола. На плече он с видимым напряжением держал астролябию, направленную на звезды. Повсюду были разбросаны книги. На их листах таинственно мерцали магические знаки каббалы. На столе стояла гипсовая ваза в виде оскаленной головы дракона, по бокам которой были выгравированы знаки Зодиака, окруженные причудливой арабской вязью. Старик был одет в широкую бархатную мантию цвета глубокой ночи с вышитыми на ней золотыми звездами; серебряная лента перепоясывала ее. Тонкие локоны старика развевались от ветра. Правая рука сжимала трость из черного дерева. При появлении Реджинальда он медленно поднялся и окинул пристальным взглядом возбужденного юношу.

— Дитя сумрачных звезд! — воскликнул он глухим голосом. — Зачем пришел ты выпытывать тайну своей судьбы? Ради вечного спасения беги от меня! Лучше бы тебе, Реджинальд Ди Венони, никогда не рождаться на свет, чем узнать страшный путь, предначертанный тебе свыше! И где? В покоях моего уединения, которым, к несчастью, суждено стать свидетелем твоего падения.

Желтое лицо старца было грозным, и жуткие слова его похоронным звоном загудели в голове Реджинальда. Он побледнел; ноги его задрожали.

— Я невинен! — пролепетал он. — Ни одно постыдное желание не тяготило моей души. За всю жизнь я не совершил ни одного греха.

— Ха-ха-ха! — затрясся от хохота старец. — Человек невинен до той поры, пока не грянул час проклятия. Звезда твоей жизни недолговечна и грозит скоро закатиться. Надменный род Ди Венони пресечется навеки. Взгляни на запад! Та планета, которая сейчас так ярка на ночном небе, — звезда твоего рода. Когда в следующий раз ты будешь созерцать ее и она, подобно метеору, падет вниз, вспомни слова мои! И ужаснись! Зов крови вопиет, и ты не способен воспротивиться ему!

В это мгновение луна выглянула из-за пелены облаков и осветила нежным светом землю. На западе сияла одинокая яркая звезда. Звезда семьи Реджинальда. В напряженном ожидании он пожирал ее глазами, не смея вздохнуть, и смотрел до тех пор, пока летучие облака не скрыли ее сияния. Астролог тем временем возобновил свои занятия. Он поднял на плечо астролябию и направил ее к звездам. Тело его, казалось, затрепетало от напряжения. Дважды он отер рукавом взмокший лоб.

— Несколько дней осталось мне жить на земле, — глухо сказал он. — В хладной могиле найдет вечный покой мое тело. Звезда моей жизни бледнеет и гаснет. Никогда уж ей не гореть, как прежде, и, отягченная годами, никогда она не воссияет надеждой… Прочь! — вскричал старик, устремив дикий взор на юношу. — Не беспокой мои последние мгновения. Возвращайся через три дня и в подземелье этого замка погреби холодное тело. Теперь прощай!