Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы - Алексей Шкваров

Почти одновременно русские войска генерала Ренне нанесли удар севернее Полтавы. Они перешли Ворсклу в районе деревни Петровки, вытеснили незначительные шведские заслоны и быстро укрепили занятые позиции земляными оборонительными редутами. Фельдмаршал Реншельд, находившийся рядом, не предпринял никаких ответных действий, как утверждают шведские историки, в соответствии с планом короля — заманить противника поближе к Полтаве. Ренне воспользовался этим и переправил через реку артиллерию и дополнительные силы пехоты.

А вот далее произошло событие, которое значительно поколебало и так не очень-то высокий моральный дух шведской армии. Я имею в виду ранение, полученное королем накануне решающего сражения. Есть несколько версий случившегося, о которых стоит упомянуть.

Рано утром 17 июля Карл XII в сопровождении Левенгаупта осматривал укрепления Полтавы. Короля заметили со стен и открыли огонь. Вокруг засвистели пули.

— Лучше бы отъехать — посоветовал Левенгаупт. Но Карл недолюбливал генерала, после его поражения при Лесной, а потому не удосужился ответить. Левенгаупт сделал еще одну попытку уговорить короля:

— Вашему величеству не следовало бы подвергать так бесцельно опасности любого солдата или капрала, не говоря о вашей высокой особе. — в этот момент присела и жалобно заржала лошадь генерала, получив пулю в ногу.

— Государь! — воскликнул Левенгаупт.

— Пустяки, — обернулся Карл, — не бойтесь, найдите другую лошадь.

— Без пользы приносить в жертву не следует никого, тем более генерала. Я поеду своей дорогой. — Он повернул лошадь и уехал в лагерь.

По одной из версий, Карл продолжал свой путь. Уже к вечеру он обнаружил казачий пикет на опушке леса. Нетерпеливый король выстрелил, в ответ казаки принялись стрелять. Карл хотел было уехать, но в последний момент пуля попала ему в пятку.

По другой версии, русские начали переправу через Ворсклу в район деревни Нижние Млыны. Несколько казачьих сотен переправились раньше всех на западный берег, и Карл XII вместе с батальоном Далекарлийского полка и казаками племянника Мазепы А. Войнаровского атаковал противника и сбросил их обратно. Началась перестрелка. Часть русских войск расположилась на острове, находившемся посередине реки. Карл поехал вдоль берега, все время оставаясь в пределах досягаемости пуль. Сопровождавший его драбант Мальколм Бъёркман был убит. Карл решил повернуть назад и здесь пуля "пронзила ногу короля от пятки до конца пальцев, перебив все кости". Так писал очевидец ранения С. Понятовский. Король просил его никому ничего не говорить и еще в течение двух часов объезжал расположения своих войск — осмотрел, как продвигаются дела у осаждающих Полтаву, беседовал с Юлленруком, и лишь около 11 часов утро, т. е. через два часа после ранения, дал осмотреть свою рану. Все оказалось намного серьезнее. Пуля раздробила кость, и король перенес довольно сложную операцию, не теряя духа. Врачей — хирургов Мельхиора Ноймана и Мартина Рольфера подбадривал:

— Смелее господа. Какой пустяк. Это всего лишь нога!

Извлеченную пулю подарил лейтенанту драбантов Карлу Хорду. Вместе с пулей хирурги извлекли и кости раздробленной ступни. Король уверял всех, что скоро снова будет в строю, но рана через два дня воспалилась, поднялась высокая температура, и врачи опасались за жизнь Карла.

21 июня был длительный и мощный штурм Полтавы. Волна за волной накатывались на обескровленную крепость шведы, в городе горели дома, началась рукопашная схватка. Даже дети включились в это жестокое побоище, те же у кого не было оружия, поливали наступавших кипятком. Штурм и на этот раз был отбит.

Но передышка была слишком короткой. Уже ночью 22 июня шведы бросили на крепость свежие силы, и бой продолжался всю ночь, освещаемый огнем пожарищ. И на этот раз защитники выстояли, несмотря на то, что врагу дважды удалось взобраться на вал.

К утру активных защитников оставалось всего лишь несколько сотен, но уже через несколько часов раздались новые выстрелы, и начался новый штурм. Карл не щадил ни своих солдат ни своих офицеров, он упорно пытался во что бы то ни стало взять упрямый город. По всем возможным и невозможным законам, город должен был пасть, т. к. любой человеческой стойкости есть предел, однако и на это раз крепость выстояла, потеряв за два дня более тысячи человек. Враг потерял вдвое больше и отошел, готовясь к новому штурму. Один из защитников не выдержал напряжения, предложил сложить оружие, но возмущение оставшихся было настолько велико, что его просто забросали камнями. Уже не было в крепости ни солдат, ни казаков, ни детей, ни горожан, ни русских, ни украинцев — был народ, усталый, но гордый, давший клятву стоять до конца. И они выстояли, выдержав десятки штурмов и потеряв почти три тысячи человек одними убитыми.

Дела и у шведов обстояли плохо. Помощи ждать было неоткуда. Еще во время последнего штурма в шведский лагерь вернулись посланцы короля — полковник Сандул Кольц и чиновник от Пипера — Отто Клинковстрём. Вести были плохие — корпус генерала Крассау, что оставил Карл XII в Польше для поддержки своего ставленника на польском троне Лещинского подойти не мог. Им преграждал путь русский корпус генерала Гольца вместе с польско-литовской конницей гетмана Синявского — сторонника Августа II.

Оставалась еще одна надежда на крымского хана Девлет Гирея, который обещал королю помощь в войне с русскими. Но бендерский сераксир Юсуф-паша передал волю владыки, султана Ахмеда II, который предпочел не вмешиваться в войну и остудил пыл крымского хана. Помимо разгрома Запорожской Сечи, о котором мы уже упоминали, в марте-мае 1709 года сам Петр совершил поездку в Азов, где встречался с Кападжи-пашой, неофициальном представителем султана в Бахчисарае. Ему была передана крупная сумма денег[523], а также публично сожжены десять русских кораблей, как знак добровольного разоружения перед турками. В Стамбуле соответствующий удачный демарш по отношению к великому визирю провел посол П.А. Толстой. После этого Ахмед II занял по отношению к России четкую нейтральную позицию. Шведский историк Б. Лильегрен приводит свою версию о том, что крымский хан Девлет-Гирей был дезинформирован русскими о планах Карла XII заключить мир с Петром и жениться на его сестре Софье[524]. Это утверждение можно подвергнуть сомнению, так как татары все-таки выступили в поход к Днепру, дошли до реки Самары, разбив несколько русских городков, и простояли там до августа месяца, еще не веря в Полтавскую катастрофу для шведов. Так или иначе, но рассчитывать шведам на помощь Оттоманской Порты более не представлялось возможным.

Карл приказал немедленно отписать Стенбоку, оставшемуся в Померании, чтобы он набрал новый корпус и двигался сюда на Украину.

Но и русским тянуть больше нельзя было. Храбрый комендант Полтавы Келин перебросил к русским позициям пустое ядро с письмом о том, что гарнизон сможет продержаться не более двух недель.

19–20 июля, когда Карл XII находился без сознания, основная русская армия (около 32 000 человек) перешла Ворсклу и стала укрепленным лагерем севернее Полтавы возле деревни Семеновки на обширной поляне. Фланги уперлись в болотистые речные берега. Четыре дня простояли здесь, потом сдвинулись ближе к Полтаве и заняли то поле, куда следовало выманить шведов. Прямо перед фронтом лежала равнина, за ней, верстах в двух, темнел Будищинский лес. Справа тянулась гряда холмов, за которыми спряталась деревушка. Слева, отклоняясь к югу от лагеря, высился Яловецкий лес. Шведы должны были появиться только отсюда — в промежутке между лесами. Петр приказал возвести шесть редутов, преграждающих путь наступающего противника. Еще четыре редута были выстроены перпендикулярно. Русская армия спокойно встала на свои позиции. В ночь накануне сражения редуты занял пехотный полк Айгунова, за ними расположились драгуны. Остальная армия находилась в укрепленном лагере. Артиллерия разместилась, как в лагере, так и в перпендикулярных редутах. Как и при Куликовской битве, за своей спиной русская армия оставляла водную преграду.

Напрасно шведские генералы попытались в последний раз уговорить короля отказаться от сражения. Но Карл был непреклонен:

— Даже если Господь пошлет мне одного из своих ангелов, чтоб вразумить меня следовать вашим советам, я не буду Его слушать. — Отвечал он с вечной усмешкой. — Мы атакуем сегодня ночью.

Высшее командование шведской армии накануне сражения было представлено следующим генералитетом:

— один фельдмаршал — Реншельд

— один полный генерал от инфантерии — Левенгаупт

— пять генерал-майоров от кавалерии — Кройц, Гамильтон, Мейерфельд, Шлиппенбах и Крусе.

— четыре генерал-майора от инфантерии — Спарре, Роос, Лагеркруна и Штакельберг.