Магия спецназначения - Ярослав Коваль

— Только об этом и идет речь, — спокойно повторила девушка, продолжая разговор со своим собеседником. — Ночь никогда не призывала превратить простых смертных в бессловесных рабов. Она не так уж глупа и понимает, что это бы получилось себе дороже.

Тверчанин поднял бровь.

— Но почему же ты тогда изменила свое мнение относительно Ночи и ее целей? Что случилось?

— А я, видишь ли, являюсь глубоким и преданным сторонником равенства всех людей перед законом. Это еще римский принцип — закон со всеми говорит на одном языке.

— М-да… — протянул Илья, хмуро разглядывая банку с малиновым вареньем.

— Между прочим, у меня еще есть сгущенное молоко и что-то вроде медовых козинаков с орехами и семечками, — сказал Алан. — У козинаков один минус — здорово в зубах застревают. Принести? Не надо? Ну, смотрите… Что же касается техномагов, то их предполагаемый мир, где сильные чародеи чуток равнее, чем все прочие, не совсем устраивает остальных. Клиент, сами понимаете, должен быть обеспеченным, многочисленным и многообразным. Иначе какой бизнес…

Кайндел лишь прилегла в отведенной ей и Лети комнатке, но как только подруга забылась глубоким сном, вышла на террасу, где только недавно закончился ужин. На столе еще лежала скатерть в пятнах, стояли банки с вареньем и остывший чайник. Дверь в кухню осталась приотворенной, тепло от печи, где дотлевали угли, все еще струилось сюда, и даже стеклянная стена, пропитанная наружным холодом, не могла сразу победить его.

У стола стоял Алан, закутанный в длинный плащ, подбитый волчьим мехом, и смотрел в заснеженный сад с редкими прогалинами черного. Он обернулся к девушке и сделал приглашающий жест.

— Тоже не спится?

— Да как-то… так…

— И мне не спится, — он вздохнул. — Не холодно?

— Нет. Это ты мерзляк.

— Тоже верно…

Он усмехнулся и приобнял ее за плечо — по-дружески. В его жестах всегда присутствовали дружеская помощь и неназойливое покровительство. Это нисколько не оскорбляло, потому что и раньше в этом человеке чувствовалась редкостная сила, а в последние два года — особенно. Находясь с ним рядом, Кайндел чувствовала себя на удивление спокойно. Возможно, ответ заключался в его немалой магической мощи, ведь сама она считала, что особыми способностями к чарам похвастаться не может, хоть это и было не совсем так. А возможно, магия оставалась здесь ни при чем, и значение имела только душевная сила.

— Я очень рад, что ты уцелела, — сказал Алан.

— А я-то как рада! — развеселилась она.

— Правда, с самого начала ситуация казалась мне странной. Никогда бы не предположил, что ты, всегда считавшая себя сторонницей идеи чистого искусства, ввяжешься в активную дележку нового мира.

— Я ничего не делила. Да и насчет чистого искусства… Если бы я была чародейкой, то могла бы с тобой согласиться. Ты, занимающийся магией ради магии, являешься самым ярким доказательством своего же утверждения. Но я работаю с информацией, а без практики это искусство не живет совсем.

— И тебе было все равно, на ком оттачивать свое умение?

— Не ты первый задаешь мне этот вопрос. Но тебе я готова ответить вполне искренне и полно, если тебе это действительно интересно. Дурным получился результат, но вначале-то я лишь помогала тем, кого давно знала, ну, и попросту нашла такой способ выжить самым простым способом, — она усмехнулась. — Прежде, когда только начинала, я и не представляла себе всех возможностей избранного мною искусства.

— А если бы представляла — выбирала бы тщательнее?

Кайндел пожала плечами.

— Вряд ли. Прежде ведь все было совсем по-другому. И Ночь иначе смотрела на мир…

— Она никогда не смотрела на мир иначе, — поморщился Алан. — Мне кажется, это ты на него смотрела иначе.

— Но ты же помнишь реакцию Ильи на мои объяснения. Он и сам засомневался. Любое жизненное явление можно воспринимать с разных сторон, очень по-своему. И прежде — когда при мне в своих теоретических построениях друзья обрекали на исчезновение или гибель тех, кто не относился к нашему сообществу, к нашей системе — разве кто-то воспринимал это иначе, чем пустую вспышку человеческого раздражения? Могла ли я относиться к предположениям Ночи, как к простым и легкомысленным общим заключениям?

— Пожалуй, нет, — вздохнул Алан. — Да мне и самому, признаться, ее призывы казались довольно абстрактными. Если говорить строго, ни от монархии, ни от аристократии будущему миру не будет так уж плохо. Неравенство лежит в самой основе общества, объединяющего самых разных людей. Если Ночь мыслит романными образами, то и ладно. Пусть аристократией в будущем станут самые сильные маги. Но должны же быть какие-то ограничения. Я сомневаюсь, что она сможет их поставить.

— Теперь я понимаю, что никаких рамок она ставить не будет. Скорее всего, просто не сможет. Все пойдет так, как пойдет. Вначале я об этом, само собой, не задумывалась.

— А мне Ночь, признаться, с самого начала не нравилась как человек. Я думал лишь об этом, и только на основании этого отказал ей, когда она пришла ко мне.

— Она приходила?

— Да. Но у меня к ней душа не лежала, я не пригласил бы ее в гости, и прямо сказал ей об этом.

— Мне она тоже никогда не импонировала, — проговорила Кайндел, глядя в окно.

Алан с некоторым недоумением покосился на нее.

— Но тогда… Почему же?

— Она нравилась моему мужу.

Образовалась недолгая пауза. Только при общении с ним у Кайндел появлялось ощущение, что ничего не нужно пояснять или разжевывать — внутренний смысл произнесенного он различал и так. Чувство не было ложным — этот мужчина действительно мог понять не только сказанное, но и имевшееся в виду. И теперь он воспринял намек — женщина зачастую общается в первую очередь с теми, с кем общается ее мужчина, наоборот же почти никогда не случается.

— Как хорошо, что я не женщина, — невесело усмехнулся Алан.

— Да уж. Мужчине в нашем мире проще.

Его рука на ее плече стала тяжелее, он прижал ее к себе и слегка погладил. Ладонь у него была жесткая, в корке мозолей, это особенно чувствовалось сквозь тонкую рубашку.

— Что же ты будешь делать теперь? — спросил он.

— Да что тут остается? — девушка дернула плечом. — Пусть все идет, как идет.

— И ты продолжишь работу в Организации? Будешь служить тамошнему главе?

— Служить ли… Я иначе смотрю на это.

— А как? — Алан помолчал. — Ты ведь можешь погибнуть.

— Каждый из нас может погибнуть в любой момент, Рахиан.

— Но у тебя-то такой шанс будет намного выше.

— Так ли? За следующие пять лет в ОСН меня обучат всей той магии, которая известна им сейчас и будет известна позднее… А с магией я буду чувствовать себя намного увереннее, знаешь ли.