Смятый лепесток - De ojos verdes
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так и не издав ни единого громкого звука, мы со стороны выглядели очень странно. Но с площадки нас видно не было – закрывал автомобиль, а выглядывающие из окон люди наверняка приняли за парочку, выясняющую отношения. Да и Лена слишком гибло углубилась в свой смартфон.
– Неужели ты настолько самоуверен и не сомневаешься в свой безнаказанности? Думаешь, не закричу?
– Не закричишь, я тебя знаю, – противный утробный смех, – люди не меняются.
– Меняются, Аванесов. Ты вот был гнилой, а теперь стал конченым…
Наша возня продолжается, в результате чего Гарик зажимает меня между собой и дверью.
– Видимо, ты тоже была латентной шлюхой, слабой на передок? Многих успела обслужить?
Его слова меня никогда не трогали. Да и сейчас была задача поважнее…
– Лен! – позвала я так, чтобы меня было слышно именно ей.
Подруга встрепенулась, подняла голову, открыла рот, округлила глаза…и бросилась ко мне. Да, это животное не ожидало такой реакции от хрупкой девушки. И такого развития событий…
Лена ударила его в коленный сустав, заставив согнуться и сползти на корточки, и я тут же вырвалась, чуть не попав под колеса подъезжающего кроссовера. Гарик встал и с яростью метнулся ко мне.
– Не понял…
Передо мной материализовалась знакомая фигура и темно-русый затылок.
– А вот и *бырь подоспел… – выдал Аванесов.
Моя нескромная, далеко не праведная подруга, ежедневно практикующая нецензурную составляющую языка, резко зажала в ужасе рот от такого похабного высказывания. Мне-то не привыкать. Я повернулась на ее резкое движение и упустила момент, когда завязалась драка. И оцепенела, следом за ней уставившись на мужчин… По силе ударов они были равны, по уровню гнева – кажется, тоже. Месили друг друга, являясь феерическим зрелищем. Не удивлюсь, если все соседи вывалились из окон, жалея, что нет попкорна.
– Дима! Там дети! Не надо! – пытаюсь дозваться.
Но моя мольба делает только хуже. Он свирепеет, одарив противника серией коротких мощных выпадов, а затем заламывает тому руку, опуская лицом на асфальт.
– Я тебе крылышки-то твои обрежу, летчик, – сплевывает кровь Гарик, – будешь подаяния просить у церквей, никто не возьмет на работу.
– Заткнись! – рявкают ему в ответ, отчего мы с Леной синхронно подпрыгиваем.
– Аль, девочки идут, – шепчет подруга.
– Отведи их обратно, пожалуйста.
Пытаюсь взять себя в руки и подталкиваю ее вперед в сторону площадки.
Терпеть не могу, когда ребенок становится свидетелем таких разборок, особенно с участием собственного родителя. Растерянно привожу в порядок волосы, не слыша, о чем низким шепотом переговариваются эти двое.
– Дима! – снова взываю к его здравомыслию.
– Аль, иди присядь подальше! Разберусь!
Это было грубо. Но, видимо, нужно.
Потерянно оглядываюсь и действительно вышагиваю к скамейке. Впадаю в ступор, и на меня тут же наваливается удушающая апатия. Так мерзко от происходящего, что внутри ноет, словно обожгли раскаленным железом. Как же так… Почему?
Краем глаз улавливаю движение сверху и замечаю целых три руки, наведшие камеры телефонов на драчунов. Двадцать первый век – каждую секунду рискуешь заработать славу героя авторского кино. Становится еще горше.
Сколько проходит времени, даже не представляю. Продолжаю напряженно всматриваться в макушку Гарика в нескольких метрах от себя, над ухом которого Дима что-то очень зло и медленно выплевывает.
Мне страшно. Он такой…каким был со мной годы назад… Дикий, неконтролируемый, наводящий ужас. Я представляю, на что способен этот мужчина, поэтому…боюсь за него! Чтобы не натворил дел из-за меня, за что потом придется поплатиться. Аванесов очень состоятельный и имеющий многочисленные связи человек… Угроза, слетевшая с его уст – не просто финт.
Но внезапно Дима поднимается. Следом вскакивает Гарик, отряхивая свою дорогую одежду. Бросает в своего обидчика взгляд, полный лютой ненависти, сжав челюсть. Затем обходит свою машину, разворачивается и цепляет глазами меня. Сверлит долго. После чего медленно сплевывает, будто избавляясь от накопившегося яда, а через несколько секунд исчезает.
– Папа! Папа! – как только препятствие исчезает, Мия тут же замечает отца.
Пока они обнимаются и щебечут, Лена с Владой подходят ко мне.
– Ты как?
Киваю в ответ болванчиком. Не отрываюсь от Димы, идущего к нам с дочкой на руках, которая интересуется, что у него с лицом. Встаю и плетусь за ними, не участвуя в общем разговоре. Я просто не верю в то, что произошло. Не верю, что удалось скрыть это от детей. Не верю в своеобразную удачу и в то, что подобное не повторится.
– Миюш, ополоснись, хорошо? И пижаму надень сразу.
Иногда самостоятельность ребенка особенно остро кажется благодатью. Она преданно заглядывает отцу в глаза, на что тот смеется задорно:
– Обещаю, не уйду, почитаю тебе сказку.
Когда малышка скрывается за дверью, мы проходим в гостиную. Я молча открываю шкаф и достаю аптечку. Сажусь напротив Димы и трясущимися руками начинаю обрабатывать мелкие ссадины. Мужская ладонь накрывает мои дрожащие пальцы, и я замираю.
– Успокойся, всё позади.
Прикрываю веки, стараясь последовать его словам. Но терплю фиаско. Дыхание отяжеляется. Истерика подкрадывается незаметно.
– Почему ты мне соврала тогда? Он тебя и в прошлый раз принуждал ведь…
Кажется, его тоже штормит.
– Я же просил мне рассказать! Звонить! И не дошло бы до сегодняшнего…
Вырываю свою конечность, открываю глаза, избегая его взгляда. И прохожусь смоченным ватным диском по ранкам.
– Он к тебе больше не подойдет. Надеюсь, ты не очень расстроена.
Застываю. Не верю своим ушам. Это сказано с таким пренебрежением, будто он не в курсе, что с Гариком у меня ничего не было. Таращусь на волевой подбородок в недоумении. Во мне просыпается тихая ярость…
– Сам закончишь, – вручаю бутылёк и белоснежную упаковку, ретируясь.
В комнате только и успеваю включить свет. Рывком притягивает к себе и впечатывает в грудь спиной, опаляя горячим шепотом:
– Ты-то чего злишься? – ладонь перемещается на мой живот.
Теряюсь от этого напора, лишаясь дара речи от всплеска ощущений.
Господи, неужели так теперь будет всегда? Мои реакции на него – мгновенные, парализующие, будто удар кнутом…
– Это я должен беситься и бешусь, что не даешь себя защитить. А если бы не успел? А если бы…
– Я всё!..
Звонкий голосок Мии позади нас приводит меня в чувство, заставляя отпрянуть.
– Давай выбирать сказку.
На секунду зависаю, любуясь счастливой дочерью, хлопнувшей в ладоши и кинувшейся к полкам. Маленькие пальчики скользят по корешкам. Книг прибавилось в десятки раз. Дима привозил огромное количество сборников, видя,
