Князь Святослав - Николай Кочин

Паракимонен ответил по-славянски, приняв этих вестников по их вооружению за приближенных Святослава, что ожидают князя и даже не знают, здесь он или нет. И ждать ли им его, или на время удалиться.

- Передай князю, - сказал паракимонен, приняв молодого витязя с пучком волос на бритой голове за ординарца, - что его хотят видеть послы ромейского василевса.

- Хотят так увидят, - весело улыбаясь, ответил витязь. - Вот этот испытанный воин близок к князю, он вам всё и устроит. Устрой им, Свенельд.

- Пусть чуточку подождут, - ответил старик. Мы их ждали не раз, не теряли терпения. И они потерпят…

- Мы готовы стоять на месте до тех пор, пока не упадём от изнемождения. Плохо, что у русского князя нет соответствующего церемониала по приёму послов. Это затрудняет переговоры…

- Всякая земля имеет свои обычаи, - ответил витязь. - Подождите ещё немного, князь утомился с дороги, отдохнёт и вас непременно примет.

- Так и передай князю, мы прибыли с самыми дружескими намерениями.

- Вот насчёт этого не знаю, поверит ли он.

- Только бы принял. Сам убедится в этом.

Всадники сошли с лошадей и уселись около костра обедать. Ирина подала им дымящуюся в горшке говядину с луком. Они брали руками огромные эти дымящиеся куски и ели сосредоточенно и молча, вприкуску с русскими ржаными лепёшками и запивали еду византийским дорогостоящим вином. После этого съели ещё по большой рыбе, испечённой на угольях, потом Ирина подала им калёные яйца, вынув из горячей золы. После этого они выпили жбан мёду. Послы глядели на эту картину с пугливым изумлением.

- Эти греки, - сказал Святослав, - умеют быть в такой же мере спесивыми, сколь раболепными. Погляди, старик, на их вытянутые и подобострастные лица, с которыми они ожидают моего приёма. А помнишь тех послов в Доростоле, что сулили мне участь несчастного отца, ладьи которого они когда-то потопили в море.

- Как не помнить? Я такого мнения, князь, все они плуты и с ними один разговор - разговор оружием. А то как раз надуют, уж я их знаю, шельмецов. Все дела у них на этом построены. Цимисхий убил Никифора, а уж и на Цимисхия тоже ножи точат. Дело твоё, одно скажу, князь, держи ухо востро. Не прельщайся ни на девок, ни на золото. Это у них первое дело - задобрить, а потом и оплести. Похвальбы-то сколько потом будет у ромеев.

- Не оплетут, - ответил Святослав. - Теперь они потеряли разум от страха. Не сегодня-завтра наши войска будут на площадях Царьграда. Занимает меня, куда в таком разе улепетнёт царь, несколько месяцев назад мне дерзко предложивший убраться в Приднепровье.

- Пойдём, князь, в самом деле передохнем с дороги. Пусть эти нарядные сановники ещё постоят, да подождут. Им некуда теперь деваться.

- Пойдём, старина.

Они ушли отдыхать после утомительной рекогносцировки. Святослав растянулся на войлоке и заснул счастливым сном. Стало совсем тихо в стане. Сторожевая охрана с секирами стояла вокруг княжеского шатра, как вкопанная. На путях, ведущих в ближайшие селения, тоже были дозоры. Послы опять терпеливо ждали несколько часов. Солнце ушло за стены монастыря и позолотило купол церкви.

И вот, наконец, Святослав вышел из шатра и велел позвать послов. Он сидел на конском седле в белой сорочке и широких шароварах, ничем не напоминающий о своём звании. Послы нерешительно остановились и даже не поклонились князю. Повелителя они привыкли видеть сидящим не на седле, а на позолоченном троне.

Наступила медлительная пауза.

- Так мы готовы, - сказал паракимонен, - а где же князь?

- Ия готов, - ответил Святослав.

Послы оторопели и от испуга не могли придти в себя…

- Князь торопится, - сказал Свенельд, и ему неизвестны ваши церемонии. Достаточно отвесить ему один только поклон и приступить к делу.

Послы повалились князю в ноги, и тот рассмеялся.

Василий кивнул приближенным. Те стали раскладывать дары. Поднесли для жены князя драгоценности в ларцах из эмали, и разные разности. Особенно поражали невиданной красотой куски редкостных шёлковых тканей. Шёлковое полотно было так тонко, что целый его кусок, свёрнутый в трубочку, мог уместиться внутри трости. Ирина разглядывала их с нескрываемым восхищением. Потом разложили перед жёнами дружинников-военачальников вороха одежд и чепцов, украшенных узорчатым шитьём; нити для кос из настоящих жемчужин, из драгоценных камней. Тут же показался сеткообразные наголовники, сплетённые из серебряных и золотых шнурков и обвитых жемчугом. Эти наголовники являлись принадлежностью только замужних женщин. Одна вещь была неожиданнее и великолепнее другой, и Ирина, понимавшая толк в красоте нарядов и утвари, наслаждалась ими вволю.

Поднесли цветные, вышитые с полукруглою выемкою, полусапожки, и массивные серьги и браслеты, золотые кольца, подвески, бляшки, носимые на груди, застёжки. Потом раскинули перед князем пурпуровую походную палатку, обшитую сверху дорогими восточными золототкаными коврами, а по бокам роскошно обставленную золотыми канделябрами и лампадками. Подали соболью шубу, куски превосходного аксамита.

После этого расставили на земле предметы хозяйственных ремёсел: филигранные металлические, керамические и стеклянные изделия, исполненные с большим вкусом и непревзойдённой техникой. Тут было все, чем обставляли себя прихотливые утончённые византийские патрикии, культивируя сказочную восточную роскошь в своих великолепных домах. Особенно в большом количестве были здесь собраны изящные предметы роскоши: точёные вещи из слоновой кости, ларцы, таблички, складни, крохотные раки, агатовые чаши, оправленные в серебро, созданные наискуснейшими мастерами по особому заказу василевса; сердоликовые чаши с медальонами, украшенными жемчугом.

Словом, тут было представлено все, чем гордились просвещённая Византия и её самые искусные в мире художники прикладного искусства: башмачники, портные, ткачи, эмалировщики, резчики по перламутру и кораллу, превосходные изощрённостью, вкусом и изяществом мастеров Запада и Востока. Их изделия вызывали удивление во всех странах мира и особенно ценились у западных королей и в дворцах арабских халифов.

Всё это сверкало, блестело, ласкало глаз яркостью цветов, нежностью тона и своеобразием рисунка. Подобные подарки всегда являлись могучим и испытанным подспорьем в дипломатической игре Византии. Они шли на подкупу дворов, послов и высоких сановников, ускоряя течение государственных дел и облегчая домогательство лукавых византийских посланников.

Парамиконен смотрел на Святослава с жадным любопытством, пытаясь поймать на его лице хотя бы тень уважения к представителям самой просвещённой державы в мире и к разложенным вещам. А Святослав равнодушно ждал, когда всё разложат и вся эта суета с выставкой вещей закончится. Наконец, всё разложили и паракимонен сказал:

- Все эти сокровища прислали русскому князю в подарок сам василевс Ромейской державы. И это есть знак великой дружбы, которую он питает к русским, и самого горячего расположения.

Паракимонен согнулся в полпояса, а прочие послы, считая, что это слишком много для варварского князя, ограничились только лёгким поклоном, какой употребляли по отношению к равным себе.

Князь приказал приближенным, отрывая свой скучный взгляд от даров:

- Раздайте эти игрушки жёнам моих военачальников, пускай тешатся. Самим воинам не пристало цветными тряпками ласкать глаза, привыкшие к сверканиям мечей и виду крови.

Он сел на коня и уехал.

Паракимонен не был обескуражен. В положении византийского временщика он привык ко всяким капризам властителей. Прихотливостью, причудами, самодурством его трудно было удивить. Многоопытный, тонкий и проницательный его ум, натыкаясь на препятствия, начинал работать с дьявольской изворотливостью. Он сказал, что самое интересное для князя доставят после.

И вот через день паракимонен опять пришёл к шатру князя в полном составе посольства. Надо сказать, что перед тем, как явиться сюда, в стан князя, он разработал программу действий, намного ходов вперёд. Учтены были все обстоятельства на случай неудач, в которые, впрочем, он не верил. Он не верил потому, что никогда не видел князя, подобного Святославу, по примеру всей византийцев, воспринимал его с высоты снисходительной образованности века, полагая, что варвар должен быть тронут видом богатых тканей и всевозможных украшений. Факт убедил его в обратном.

На этот раз, учитывая склонность князя и его языческих дружинников к многожёнству, он хотел сыграть на их чувственности и привёз с собою сборище юных девиц неотразимой привлекательности. Они были обучены всему, что требовалось от искусных наложниц Востока и должны были играть роль соглядатаев в стане русов. Это был приём, о котором не подозревали славянские князья, но который всегда приносил ощутимые результаты византийским дипломатам. И когда Святослав вышел из шатра, к нему подвели девушек, стройных, свежих, юных и богато одетых, очаровательных. Розовой белизны щеки, блестящие живые глаза, черные, как агат, волосы цвета вороного крыла, очертания юного тела искусно, с нарочитой подчёркнутостью обрисованы под тончайшим покровой драгоценного одеяний из шёлковых тканей.